С 1589 по 1594 годы Шекспир писал комедию положений, пьесу, где рассказывалось о спорах, соблазнах, непонимании, взаимных обвинениях и неоднозначных намеках. В этой комедии прекрасно описаны отношения, которые будут связывать Европейский Союз с Россией 500 лет спустя. Кризис в Крыму — лишь последний акт в отношениях, которые всегда отличались глубокими противоречиями. С одной стороны, страны ЕС, входившие когда-то в состав Советского Союза или находившиеся в его поле притяжения, оказывают серьезное влияние на европейскую внешнюю политику, вынуждая ее вести антироссийскую политику и настаивая на отказе от энергетической зависимости от России. С другой стороны, Германия не обрывала никаких торгово-политических отношений с Москвой. Госпожа Мэй, новый премьер-министр Великобритании, поговорив с Путиным по телефону, обещала приехать с визитом в Россию, а премьер-министр Италии Маттео Ренци (Matteo Renzi) озадачил членов Евросоюза, когда те пытались продлить действие антироссийских санкций.
Несмотря на эти протесты, Брюссель и его европейские институты сохраняют сильные антироссийские настроения. Можем ли мы их себе позволить с точки зрения энергетики? Способны ли мы занять место России в ее отношениях с Украиной? И, главное, надо ли нам это? На все три вопроса можно смело ответить «нет». С точки зрения мирового порядка, кажется очевидным, что Россия играет невероятно важную роль в борьбе с международным терроризмом, в разрешении сирийского кризиса и в противостоянии ИГИЛ (запрещенной в России террористической организации, — ред.). Поскольку Россия располагает правом вето в ООН, хроническое противостояние блокирует любые многосторонние действия, вынуждая государства вмешиваться в определенные ситуации международных кризисов, выходящих за пределы мандата ООН и, следовательно, в нарушение международного права, создавая эффект домино.
С точки зрения энергетики, Брюссель в течение многих лет требует снижения зависимости Европы от российского газа. К сожалению, в период с 2014 по 2016 годы произошло ровно противоположное, и мы наблюдаем, как в процентном соотношении растет импорт газа из России. Скорое и, по некоторым данным, неожиданное истощение некоторых газовых месторождений в Европе, утрата рентабельности некоторых наиболее дорогостоящих месторождений (например, в Северном море) приводят к неизбежному уменьшению местного европейского производства, которое приходится компенсировать большим количеством экспорта. Мы не можем рассчитывать только на ливийский газ по вполне понятным причинам, и даже экспорт из Алжира не может быть значительно увеличен из-за стремительного роста потребления газа в этой стране. Поэтому, хотим мы этого или нет, российский газ остается в изобилии и отличается не слишком высокой ценой.
Следует иметь в виду также еще одну переменную. Российский газ поставляется в Европу транзитом, главным образом через Украину, которая в качестве компенсации за предоставление своей территории получает около двух миллиардов долларов в год. В том случае, если Европа откажется от российского газа, Украина лишится одной существенной (и действующей) статьи своего государственного бюджета. Многие сомневаются, что Европа сможет найти финансирование и необходимые связи, чтобы восполнить эту потерю. Не говоря уже о том, что замена российского газа подразумевала бы во многих случаях привлечение Турции в качестве страны для транзита. Это стало бы ключевым условием надежности энергетических поставок в Европу, поэтому данный выбор необходимо внимательно взвесить, учитывая существующую политическую обстановку в этом регионе. Разумеется, все эти оценки реальной политики не подразумевают, что Европа не должна требовать со стороны России соблюдения верховенства права и международного права, или что она не должна искать разнообразных источников поставок энергетических ресурсов и транзита.
С этой точки зрения итальянский подход к российской дилемме кажется вполне взвешенным. Италия сохраняет открытым политический канал и просит других членов ЕС подумать о целесообразности и эффективности санкций, с другой стороны, создавая условия для диверсификации путей энергетических поставок, продвигая импорт из Каспийского региона. Пересмотр пункта V в конституции, который предусматривает компетенцию государства и региона в сфере энергетики, фактически блокирует многие проекты, является темой проведения референдума и служит основополагающим шагом в этом направлении. Эти шаги стали еще более актуальными в связи с неожиданной победой Дональда Трампа. В ходе своей предвыборной кампании этот кандидат не скрывал восторга перед Владимиром Путиным и желания пересмотреть американскую политику в отношении России. Его чувства оказались взаимны. За несколько часов до открытия избирательных комиссий в Соединенных Штатах ежедневная газета «Комсомольская правда» писала: «Клинтон окружит Россию ядерными ракетами, а Трамп признает Крым». Путин одним из первых международных лидеров поздравил Трампа с победой, выразив в своей телеграмме надежду на сотрудничество России и США в вопросах обеспечения международной безопасности и стабильности.
Разумеется, все обещания, звучащие в ходе предвыборных кампаний, не всегда переходят в конкретные действия, и вряд ли Трамп может радикально и в ограниченные сроки изменить курс американской политики в отношении России, поскольку она является результатом двухпартийной политики американского Конгресса, разделенного на демократов и республиканцев. Однако в марте будущего года истечет срок действия американских санкций, принятых по большей части правительственными постановлениями, то есть указами президента. Трамп сможет решить, возобновлять их или нет, а также определит отношение Госдепа к России (а также к Сирии и Ливии). Если политическая линия Европейского Союза продолжит испытывать сильное давление балтийских стран и бывших членов Советского Союза, занимающих непримиримую позицию в отношении любых решений России, то мы, европейцы, рискуем оказаться в еще большей изоляции и за пределами важных международных партий, в которых главным игроком является Россия. Следует поступать так, чтобы Трамп был не единственным, кто это понял.
