Американо-российские отношения сегодня хуже, чем в любой другой момент после окончания холодной войны, а правительства обеих стран определили свои интересы в Сирии и на Украине таким образом, что трудно увидеть, как они могу улучшиться с ближайшее время, если только одна из сторон не изменит свою полицию. Мы не можем контролировать то, как Москва интерпретирует свои интересы в этих местах, но мы можем переосмыслить и модифицировать то, как мы думаем о наших интересах.
Великие державы всегда имеют конкурирующие и конфликтующие интересы, и поэтому задача мудрых политических лидеров состоит в том, чтобы отличить споры по поводу, в конечном счете, тангенциальных интересов от тех, которые, действительно, затрагивают жизненно важные вопросы, а затем найти способы урегулирования последних без развязывания вооруженного конфликта.
Наши отношения с Россией пострадали от постоянных разочарований и неудач — в том числе потому, что сменявшие друг друга администрации не смогли провести этого разграничения и настаивали на том, что Вашингтон должен конкурировать с Москвой в тех местах, которые имеют огромное значение для нее, но очень мало значат для нас. Мы видели это, когда предпринимались попытки расширения НАТО и ее продвижения все глубже на территорию бывшего Советского Союза, и мы вновь наблюдаем подобные вещи в Сирии. Неспособность провести различие между тангенциальными и жизненно важными интересами не только подвергает Соединенные Штаты и Европу ненужному риску, но и, практически, гарантирует то, что Соединенные Штаты окажутся — и будут выглядеть — проигравшими в этом соревновании.
Если это верно, то тогда нам нужно настолько возможно умерить наши амбиции и сдержать амбиции наших союзников и клиентов для минимизации частоты и интенсивности наших споров с Россией. Традиционная мудрость в Вашингтоне часто, кажется, состоит в том, что Соединенные Штаты должны противодействовать России всякий раз, когда она совершает что-то нежелательное, но все это редко сопровождается анализом того, повысится ли в результате безопасность Соединенных Штатов и наших союзников, тогда как предлагаемые методы противодействия нередко подвергают нас и наших союзников еще большему риску ради незначительной возможной выгоды.
Особенно явно мы видим это в дебатах по поводу того, что делать в Сирии, тогда как постоянные требования «ястребов» относительно создания «бесполетной зоны» и зоны безопасности с большой вероятностью могут привести нас на курс, ведущий к столкновению с Россией в той войне, в которой Соединенным Штатам нет необходимости принимать участие. Более агрессивная политика в отношении сирийского правительства и России потеряла наиболее активного своего сторонника, когда Клинтон потерпела поражение на прошлой неделе, однако нам не следует исходить из того, что подобная опасность больше не существует. Пока Вашингтон воспринимает как нечто само собой разумеющееся то, что Соединенные Штаты имеют и право, и обязанность поддерживать одну из сторон в подобных конфликтах, опасность неизбежного столкновения с другой великой державой будет всегда присутствовать.
Не исключено, что новая администрация, возможно, в большей степени настроена на поиск modus vivendi, какого-то соглашения с Москвой, но я не уверен, что нам стоит ожидать столь значительных изменений на практике. Существуют намеки на то, что новая администрация менее склонна поддерживать повстанческие силы в Сирии, и, кроме того, менее вероятными представляются поставки оружия на Украину, чем это было бы при Клинтон, однако многое будет зависеть от масштабов влияния на политику (избранного) вице-президента Пенса.
В ходе дебатов вице-президентов Пенс сказал, что «на провокации со стороны России нужно отвечать с помощью американской силы». Он также настаивал на том, что Соединенные Штаты должны нанести удар по сирийскому правительству, если Россия продолжит оказывать ему помощь.
К сожалению, мы должны проявлять беспокойство не только по поводу следующего вице-президента. Кабинет будущей администрации и Совет национальной безопасности, судя по всему, будут наполнены такими сторонниками жесткой линии как Ньют Гингрич (Newt Gingrich), Майкл Флинн (Michael Flynn) и Руди Джулиани (Rudy Giuliani). Джон Болтон (John Bolton) — это еще один известный «ястреб», которого называют среди претендентов на пост госсекретаря. Некоторые другие претенденты на главные посты в Кабинете, включая Стивена Хэдли (Stephen Hadley) и сенатора Боба Коркера (Bob Corker), тоже свидетельствуют о значительно большей преемственности в отношении традиционной внешней политики республиканцев.
Генерала Флинна приводили в качестве примера человека из окружения Трампа, который будет выступать в поддержку более широкого сотрудничества с России в области безопасности и противодействия терроризму, однако в книге, которую он написал в соавторства с Майклом Ледином (Michael Ledeen) он подчеркнул, что, по его мнению, Путин «намерен делать такие же вещи, что и иранцы, да еще в тандеме с ними — то есть вести войну против нас». Он и Ледин верят в то, что Соединенные Штаты ведут глобальную войну против альянса государств и террористических группировок: «Война идет. Мы сталкиваемся с функционирующей коалицией, которая простирается от Северной Кореи и Китая до России, Ирана, Сирии, Кубы, Боливии, Венесуэлы и Никарагуа». Они также говорят о том, что Соединенные Штаты проигрывают свою войну против этого так называемого «альянса».
Если Флинн получит важное место в администрации Трампа, то это будет иметь опасные последствия для нашей политики в отношении России в ближайшие годы. Если ведущий советник новой администрации считает, что Россия помогает вести глобальную войну против Америки, то это может нанести серьезный вред нашим отношениям с Россией, а также с другими государствами. Мы можем надеяться на то, что американская политика не будет отражать алармистские взгляды Флинна и Ледина, однако тот факт, что один из старших советников Трампа придерживается подобных взглядов, должен заставить нас насторожиться.
Однако в настоящий момент опасность прямой конфронтации с Россией представляется менее вероятной, чем это было бы в случае победы Клинтон. Тем не менее, нам не следует автоматически исходить из того, что будут предприняты значительные усилия, направленные на взаимодействие с Россией. Существует возможность снижения напряженности в отношениях с Россией, однако это будет зависеть от того, захочет ли Москва предпринять еще одну попытку сближения, а также от того, каким влиянием будут обладать традиционные республиканские «ястребы» на формирование политики в отношении России.
Конечно, самый легкий способ устранить раздражающие факторы из отношений с Россией состоит в том, чтобы не добавлять новых. Беспричинное тыканье в глаза России только ради самого процесса явно не даст того результата, на который рассчитывает Вашингтон, и, кроме того, подобные действия станут частью бесконечных жалоб на поведение Америки со стороны российских лидеров и дипломатов. Возрождение старых противоракетных планов в Европе ничего хорошего не принесет. Разговоры о дальнейшем расширении НАТО — как будто оно является желательным — создает ненужную напряженность и ложным образом ободряет возможных членов. Новые санкции в отношении России принесут такой же результат, как и уже существующие, и их не нужно вводить.
Как только появляется соблазн «ударить Россию по носу» (как выразился Джон Кейсик (John Kasich), нам следует внимательно разобраться в том, чего мы хотим добиться, какова будет вероятная реакция и также понять, нужно ли это, на самом деле, делать. Нам следует также иметь в виду, что попытка унизить другую великую державу связана с риском возникновения, в конечном итоге, более неустойчивого кризиса, и поэтому даже если предложенная мера будет «работать», как было задумано, нам, тем не менее, нужно учитывать долгосрочные последствия нашей политики. Наши отношения с Россией стали столь плохими в значительной мере потому, что наши влиятельные политики не смогли учесть все эти вещи и продолжают настаивать на проведении сомнительной политики, не пытаясь понять, что может пойти не так.
Соединенные Штаты и Россия — а также соседи России — получат выгоду от конструктивных отношений между нашими правительствами и, несмотря на произошедшее за последние четыре года ухудшение, все еще сохраняется возможность их улучшения и минимизации вероятности возникновения конфликта между великими державами в этом столетии. Во-первых, это потребует признания того, что попытки наказать и изолировать Россию оказались совершенно не способными повлиять на поведение Москвы, и поэтому нужно попробовать использовать другой подход.
Во-вторых, необходимо, чтобы Соединенные Штаты и Россия не откладывали обсуждение своих серьезных разногласий, как это делалось во время прежних попыток исправить отношения, что в результате приводило лишь к тому, что эти проблемы откладывались в сторону. Вот что написал Мэтью Рожанский (Matthew Rojansky) ранее в этом году на страницах газеты New York Times: «Один из способов нерешения этой проблемы состоит в продолжении фокусирования внимания на сотрудничестве в поисках хороших разговоров с Россией в тех областях, где существует очевидное согласие, и одновременно в откладывании необходимых переговоров о наших постоянных разногласиях. К сожалению, архитекторы политики „перезагрузки“ в администрации Обамы поддались искушению и выбрали именно этот вариант».
Для того чтобы проводить тяжелые, но необходимые переговоры, необходимы все более последовательные дипломатические контакты, и работа в этом направлении означает отказ от идеи относительно того, что взаимодействие с другой великой державой представляет собой уступку или награду для нее. Соединенные Штаты должны это делать, потому что именно так они могут обеспечить свои интересы, а цена будет меньше, чем при попытке заставить другую сторону изменить свое поведение.
Этот процесс не принесет мгновенных результатов, но он даст старт работе по восстановлению нормальных, функционирующих дипломатических отношений, которые Вашингтон в значительной мере перестал культивировать, за исключением случаев кризисного управления. Такой подход не сможет исправить все, что нам не нравится в российской внешней политике, но сделать нечто подобное просто не в нашей власти.
Однако в таком случае будет заложен фундамент для более продуктивных и основанных на взаимодействии отношений в будущем. Такой подход позволит удерживать на минимальном уровне возможность возникновения конфликта между великими державами, что в интересах всех, кого это затрагивает. Мы должны также помнить о том, что улучшение отношений между Соединенными Штатами и Россией будет выгодно тем странам, которые вовлечены в наше соперничество и которые в значительной мере страдают от этого соревнования между нашими правительствами.
