Избрание Дональда Трампа президентом США вызвало беспокойство во всем мире — и не только из-за того, что стало неожиданностью для большинства мировых лидеров, но и из-за того, что оно вполне может стать первым шагом Соединенных Штатов на пути к коренному изменению мировой системы. Предвыборная риторика, возможно, и не самый лучший показатель того, как может развиваться внешняя политика избранного президента, но, начиная с конца 1980-х годов, он известен своими многочисленными внешнеполитическими высказываниями, которые дают нам представление о том, к чему он стремится, и в чем его приоритеты. По всей видимости, ни одну часть мира — возможно, за исключением Восточной Азии — этот новый подход не затронет настолько глубоко, как страны Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ).
Территории, протянувшиеся от современной Эстонии до Греции и от Чехии до Украины, традиционно образуют спорную зону между Россией и Западной Европой, история которой отмечена многочисленными периодически повторявшимися и болезненными вторжениями, колонизацией и изменением границ. События, которые еще в начале этого года едва ли казались правдоподобными, теперь угрожают основам, на которых зиждется мир в регионе и его безопасность.
После распада Советского Союза эти государства избавились от статуса вассалов, и были предприняты благородные усилия, чтобы процветание и безопасность Западной Европы стали частью и их жизни (хотя бы потому, что Запад стремился выполнить свой моральный долг; по иронии судьбы Великобритания вступила во Вторую мировую войну в 1939 году, чтобы выполнить свои обязательства по договору с Польшей — а затем в Ялте продала эту же Польшу Сталину за гроши). Евросоюз и НАТО расширили количество своих стран-участников, продвинувшись на восток, исходя из того, что независимые, суверенные государства могут решать свою судьбу независимо от того, считает ли их соседняя с ними держава своей собственностью. Считалось, что войны на Балканах 1990-х годов (и довольно безрезультатное международное вмешательство) — это последняя вспышка националистического насилия. В готовом к сотрудничеству, открытом европейском сообществе не было необходимости перекраивать государственные границы. Босния и Косово стали наглядным примером того, насколько чудовищную цену пришлось заплатить за попытку это сделать.
Малые и средние демократические страны смогли, несмотря на запугивание России, отстоять свой суверенитет благодаря одному особому обстоятельству — присутствию вооруженных сил США, предусмотренному договорными обязательствами НАТО. При этом в урегулировании территориальных претензий решающую роль играл Евросоюз — особенно в тех случаях, когда этнические группы населения были вытеснены, «выброшены» за пределы своей страны. Так же, как и в случае мирного урегулирования в Северной Ирландии, общее членство в ЕС, защита прав меньшинств и свобода передвижения означает, что только самые одержимые реваншисты настойчиво придерживаются идеи перекраивания границ.
Нападение России на Украину в 2014 году стало первым серьезным ударом, нарушившим это спокойствие. Аннексия Крыма, в частности, возродила идею силового изменения границ для объединения по этническому и языковому признаку. Возможно, некоторым это кажется логичным и справедливым — в том числе и избранному президенту, который сказал, что «подумает» над вопросом признания аннексии Крыма Россией. Действительно, в августе Дональд Трамп заявил: «Знаете, народ Крыма, как я слышал, предпочел бы быть с Россией, а не там, где он был раньше». Хотя, может, это и соответствует действительности, а, может, и не соответствует, (конечно, татары не согласятся), это тоже не так уж важно. Если Россия аннексирует территории, где местное население составляет русскоязычное большинство, то угрозе нападения подвержены около десятка государств. Если применить здесь общий принцип, который по неосторожности предлагает Трамп, то у большинства государств в этом регионе возникнут или усилятся территориальные проблемы. Особенностью Центральной Европы является то, что для многих народов родина в духовном смысле или территория, которую они считают местом, откуда они произошли, где их корни, находится совсем не в той стране, где они живут.
Широко распространено мнение, что НАТО является надежным сдерживающим фактором; и если бы Россия вторглась в Эстонию, то, согласно здравому смыслу, альянсу пришлось бы перебрасывать туда войска — иначе он сразу же утратил бы свою роль и значение. То, как Запад поступает с Украиной, начинает вызывать сомнения в надежности гарантий НАТО. Конечно, Украина не является членом ни НАТО, ни ЕС, но вмешательство на Украине стало зловещим прецедентом, когда были нарушены положения Будапештского меморандума 1994 года, согласно которому США, Великобритания, Китай, Франция и сама Россия должны гарантировать Украине безопасность в обмен на ее отказ от ядерного оружия. Это вмешательство также напомнило и о трагических событиях прошлого. Во время восстания в Венгрии в 1956 году и Пражской весны в 1968 году повстанцы надеялись, что американские моторизованные войска примчатся им на помощь. Но их надежды не оправдались, и в вопросе гарантий безопасности среди жителей региона наблюдается вполне понятная склонность к пессимизму — история их научила, что, когда приходит опасность, надо рассчитывать лишь на себя.
Что касается Евросоюза, то страны ЦВЕ сталкивается с некоторыми из тех же экономических проблем, что существуют в Западной Европе. Но если в Великобритании или Франции «забытыми, оставшимися за бортом» чувствуют себя отдельные слои населения, то в странах, расположенных восточнее Вены, так себя чувствует все население. Когда в 2000-е годы произошло расширение ЕС на восток, были надежды на конвергенцию — на постепенное сближение различных экономических систем, на то, что уровень жизни в странах восточной и западной Европы каким-то образом сравняется. В некоторых случаях так и произошло — например, за счет выравнивания паритета покупательной способности Чехия и Эстония сейчас имеют более высокий ВВП на душу населения, чем Португалия. В Болгарии же, наоборот, по сравнению с Великобританией или Германией этот показатель более чем в два раза ниже. Кроме того, за этими цифрами скрываются серьезные внутренние диспропорции, особенно в балканских странах.
Ощущение того, что ЕС, так или иначе, не смог обеспечить процветание, возможно, просто связано с несбыточными ожиданиями. Ведь Германия с ее огромными ресурсами все еще пытается после объединения поднять восточные районы до соответствующего уровня; правда, несмотря на реформы, открытие рынков и перечисления из структурных фондов, на то, чтобы произошла настоящая «конвергенция», вероятно, потребуется еще не менее десяти лет.
Гораздо больший ущерб наносит то, что в 2015 году Ангела Меркель пригласила мигрантов приехать в Германию, после чего Брюссель предложил ввести для стран квоты на размещение переселенцев. Это вызвало возмущение в странах ЦВЕ по двум причинам. Во-первых, огромные потоки мигрантов в Германию и другие ключевые страны ЕС хлынули через границы Греции, Сербии, Македонии, Венгрии и Словении, создавая там хаос и беспорядки. Во-вторых, с точки зрения Будапешта или Варшавы одним из главных преимуществ Центральной Европы является ее относительная однородность. Проще говоря, в этих странах нет такого количества представителей других культур, которые, по их мнению, могли бы представлять демографическую угрозу или угрозу безопасности, и они хотели бы такое положение дел сохранить. Возможно, такая позиция и вызывает в Брюсселе и в других западноевропейских столицах беспокойство, но она воспринимается как вопрос суверенитета в Центральной Европе, не подлежащий обсуждению. Поэтому односторонняя политика Меркель в один миг привела к ослаблению единства между ЕС и его восточными членами. Это стало судьбоносным решением, которое дало России возможность посеять раскол — возможность, которой Владимир Путин только и дожидался, чтобы ею воспользоваться.
Следовательно, в некоторых частях Центральной Европы растет влияние демагогических партий — чему зачастую способствует Россия, оказывая им скрытую поддержку. А это создает огромную опасность. Во время балканских войн в западных странах было принято говорить, что «историческую ненависть», которой пропитана «земля» или которая у этих людей «в крови», преодолеть невозможно, и что этнические конфликты в таких диких регионах никогда не прекратятся. Но в разговорах с людьми в бывшей Югославии, в Ливане, на Кипре и в других странах, которые пережили эти конфликты, вырисовывается совершенно другая картина. Почти все без исключения люди скажут вам, что до того, как в их городе или селе начался конфликт, они жили рядом с представителями других этнических групп вполне счастливо. И в тот момент им ничего не оставалось, кроме как отступить, уединиться под защитой своей собственной общины. В случае с Югославией произошло то, что связано с символической датой 28 июня 1989 года, когда на Косовом поле Слободан Милошевич просто и намеренно решил выступить с речью, чтобы разжечь межнациональный конфликт. Сейчас мы принимаем как должное, что этнические венгры Трансильвании живут в Румынии относительно неплохо. Но что, если бы в Будапеште к власти пришла партия «Йоббик» и решила бы спровоцировать конфликт? Возможно, люди не поддались бы на это, но возможно всего лишь после нескольких таких провокаций удалось бы посеять страх, и люди бросились бы искать защиты у «своих» (конечно же, разъяренных и подогретых повсеместной дезинформацией). Сейчас, когда Евросоюз сдает свои позиции, а агрессивно-националистические партии наступают, такой сценарий больше не кажется невероятным.
Вдобавок к этому в Центральной Европе происходит еще и странная смена настроений общественности, что сказалось на ситуации в Великобритании и США. Болгарские избиратели выбрали президента, который говорит о выходе из ЕС и НАТО, и Эстония выбрала партию, связанную братскими узами с «Единой Россией». В Венгрии Виктор Орбан, популист из партии «Фидес», которого подвергают повсеместной критике, является единственным препятствием для партии «Йоббик» на пути к власти.
Ряд стран Западной и Центральной Европы сейчас придерживаются мнения о том, что в ответ на изоляционизм Трампа они должны укреплять вооруженные силы, которые будут объединены под командованием ЕС. Хотя само по себе это было бы и неплохо, опасность заключается в том, что Германия и другие страны используют эту концепцию в качестве инструмента, чтобы еще больше отстранить НАТО и вытеснить из альянса США. Как бы ни укреплялись вооруженные силы Европы, они никогда не смогут остановить нападение России. Именно по этой причине Великобритания всегда выступала против военных структур ЕС. Но Британия из ЕС выходит.
Так что поскольку две основные силы — ЕС и НАТО — на наших глазах теряют свои позиции, высока вероятность того, что некоторые государства в регионе начнут «балансировать» между Западом и Россией. Вассалами (которыми они были до 1989 года) они вновь не станут, но зато, возможно, постепенно дойдут до «финляндизации» — некоего добровольного ограничения своего суверенитета с тем, чтобы успокоить своего мощного и воинственного соседа. В случае если для полной картины Центральной Европе нужны дальнейшие потрясения, то, пожалуйста — есть многочисленные замороженные территориальные конфликты. Все это может запросто выйти из-под контроля. Центральная Европа вернется в свое неопределенное состояние, а за ней последует и Западная Европа. В соответствии с этим мрачным сценарием США уйдут сначала из Центральной, а затем и из Западной Европы, а на слабом и разобщенном континенте будет доминировать Россия.
По-прежнему мрачной перспективой является начало полномасштабной войны. Если действительно произойдут радикальные изменения в системе обеспечения безопасности в Центральной Европе и начнется возврат к политике грубой силы, такой сценарий исключать нельзя — в XX веке это уже происходило дважды, и условия для этого сейчас складываются вновь. Сторонники Трампа могут ворчать, заявляя, что Америку это не касается, но если история нас чему-то учит, то может так выйти, что Соединенным Штатам в очередной раз придется вмешиваться в самый последний момент, платя за это слишком высокую цену, либо они столкнутся с крайне враждебной стратегической ситуацией на европейском континенте. Примитивные высказывания Трампа в отношении Крыма и НАТО так же близоруки, как слова Невилла Чемберлена о планах Германии аннексировать Судетскую область Чехословакии в 1938 году, незадолго до подписания Мюнхенского соглашения, как о «ссоре в далекой стране между людьми, о которых мы ничего не знаем».
Укрепляющая свои позиции новая каста лидеров-популистов и их взбудораженные сторонники, судя по всему, убеждены, что ситуация крайне безнадежна, и что наши общие с Западом соглашения в области политики, торговли и безопасности необходимо разорвать. Мир, в котором мы живем, не идеален, но во многих отношениях он лучше, чем то, что было когда-либо раньше. Как написал в издании Observer после победы Трампа на выборах генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг: «Очень легко воспринимать нашу свободу, безопасность и процветание как должное. В эти смутные времена нам необходимо сильное руководство со стороны Соединенных Штатов, и нам нужно, чтобы часть расходов европейцы взяли на себя. Нести расходы в одиночку — это не вариант, и проблему так не решить». Только будут ли услышаны эти слова предостережения?
