Ольга Липовская, журналистка, правозащитница, поэтесса и видная фигура феминизма в России, делится мнением о российском обществе и популярности президента страны.
Humanité: Несмотря на экономические трудности, Владимир Путин все еще остается чрезвычайно популярным. С чем, по-вашему, это связано?
Ольга Липовская: Его популярность уходит корнями еще в первые годы, когда он несколько поднял уровень жизни части россиян после ужасных экономических кризисов ельцинских лет. Поведение бывшего президента и спад влияния России на международной арене — она совершенно потеряла значимость в глазах международного сообщества — воспринимались как унижение. Вернув стране гордость и экономическую стабильность, Владимир Путин заручился огромной популярностью. Недавние кризисы (Украина, Сирия) и использованные российским руководством решения «западных» лидеров (санкции, осуждения), безусловно, питают патриотическую волну «одни против всех». Во имя обороны страны общественное мнение готово пойти на множество жертв. Но как долго это еще будет работать?
— То есть?
— Как мне кажется, Владимира Путина нельзя назвать политическим стратегом. Он пришел из КГБ (ФСБ с 1991 года) и ведет себя как прагматик. Он принимает решение и действует. В момент его первого назначения в декабре 1999 года я была одной из тех немногих, кто, зная его прошлое и профиль, удивлялись тому, что СМИ представляют его марионеткой олигархов. Путин сохранил близость к ФСБ, армии и ВПК. Внушительный оборонный бюджет не выглядит в этом плане чем-то необычным. Однако его новая инициатива вызывает вопросы. Что это, настоящее обновление политического класса или же приступ паранойи? За последний год Путин назначил новых людей в президентскую и региональные администрации, провел новые лица в Думу и недавно уволил министра экономики за коррупцию. Думаю, у него возник сталинский синдром. В том плане, что он все больше самоизолируется из-за паранойи. Это может дорого обойтись ему в погоне за четвертым президентским сроком.
— Почему прогрессистским партиям сложно представить настоящую альтернативу в России?
— Сейчас мы наблюдаем экзальтацию патриотизма. Эти идеи теперь «в моде» в России. Перемены связаны с двумя явлениями. После распада СССР прогрессистской идеологии было трудно встать на ноги. Коммунистическая партия пытается удержать ее на социально-экономическом уровне, опираясь на стареющий и ностальгирующий электорат. Вторая причина в том, что речь идет об общем процессе. В США и Европе консервативные идеи тоже занимают доминирующее положение в политическом пространстве. Недавние успехи ретроградски настроенных правых в Великобритании с Брекситом, в США с Дональдом Трампом и во Франции с Марин Ле Пен свидетельствуют о популярности социального проекта, который ориентирован, скорее, на протекционизм и безопасность, а не на открытость и перераспределение. Россия не осталась в стороне. Власть уже десять лет активно пользуется этой тематикой. Как бы то ни было, я не согласна с аргументом о том, что Россия — большая страна и поэтому нуждается в сильной централизованной власти и может обойтись без демократии. И не теряю надежды… Даже если все произойдет нескоро.
— Как бы вы оценили место женщин в российском обществе?
— Ситуация — нетипичная. Мы остаемся патриархальным обществом с советским наследием, которое благосклонно настроено по отношению к женщинам в том, что касается ряда прав. Разумеется, в трудовой среде неравенство сохраняется. Основные министерские посты и кресла в парламенте всего еще занимают мужчины. Играет свою роль и влияние православной церкви, а также политика повышения рождаемости, направленная на борьбу с демографическим кризисом. Хотя в России феминизм достаточно развит, недостаток культуры и интереса к своим правам и политике со стороны молодых поколений может поставить под угрозу достигнутое.
