Соперничество между великими державами повторяется в истории, и когда это происходит, оно продолжаются до тех пор, пока одна из сторон не прекращает борьбу (например, Советский Союз), или не оказывается побежденной (например, Кайзеровская Германия). Риски, связанные с подобного рода соперничеством, часто приводят к вполне понятному соблазну — зачем упрямо продолжать борьбу, когда вероятным может стать заключение большой сделки?
Соблазн понятный, но опасный, и ему следует сопротивляться. Искушение состоит в вере в то, что источники напряженности могут быть устранены в результате переговоров; возможно, удастся найти какие-то общие интересы; может быть, соперник поможет разобраться с возникшим в отдаленном регионе вызовом; да и почему не сделать этого — соперничество может быть просто результатом недопонимания, вызванного эксцентричностью или некомпетентностью предыдущих политических лидеров. Человеческий ум способен найти немало путей для того, чтобы представить результат в розовых тонах. Фукидид был прав, когда написал о том, что «у человечества существует привычка доверять беспечной надежде то, к чему оно стремится, и использовать независимый разум, чтобы отбросить то, чего оно не желает».
Лидеры великих держав подвержены воздействию такого рода соблазна в тот момент, когда соперник не атакует их непосредственно и явно. Тлеющий конфликт, а не полномасштабная война, создает впечатление о том, что у противника нет глубоко укоренившихся враждебных намерений, и он просто добивается внимания; это своего рода приступ гнева (temper tantrum) подростка, требующего ослабить дисциплину, а не тщательный план агрессивного хищника.
Возможно, чарующий голос говорит: лучше продемонстрировать понимание причин агрессивности противника и предложить ему нечто вроде сделки для того, чтобы остановить его ненадлежащее поведение.
Соблазнительные предложения относительно заключения такого рода большой сделки с Россией сегодня вновь раздаются в Вашингтоне, а также во многих европейских столицах. Никто не отрицает, что Путин усиливает напряженность с НАТО и что от отношений между Россией и Соединенными Штатами сегодня веет холодом. Но — вот где кроется соблазн — все это, вероятно, может быть отброшено в сторону по причине наличия какого-то — пока еще не обнаруженного — общего интереса. Так, например, улучшенные отношения с Россией могут помочь Соединенным Штатам в создании противовеса Китаю, а также в борьбе против ИГИЛ (запрещенная в России организация).
В столкновении цивилизаций Запад и Россия могут объединить свои силы, создав в XXI веке аналог бастиона христианства (Christianitatis Antemurale). Однако любая сделка будет иметь свою цену, и, вероятно, это будет согласие в том или ином виде относительно нахождения Украины в российской сфере влияния, обещание не принимать новых членов в НАТО и в Европейский Союз, а также отказ от усиления восточных рубежей НАТО. Большую сделку нужно будет скрепить за счет ослабления сдерживания в Европе.
Правильный ответ на подобную сделку звучит так — идите вы куда подальше.
Давайте возьмем римлян в качестве примера. В течение семи веков у Рима было Парфянское царство, как у Вашингтона Россия и Китай, — крупная держава, с которой существовало длительное соперничество. Вспышки вооруженных конфликтов были опасными, и Риму несколько раз пришлось зализывать свои раны. Так, например, в 53 году до нашей эры Красс, богатейший римлянин своего времени и победитель Спартака, потерпел сокрушительное поражение. Он был убит, и для ровного счета парфяне залили в голову его уже безжизненного тела расплавленное золото.
Несколько позже, в IV веке, персы продолжали беспокоить римлян на восточных рубежах. Они воровали и грабили, совершали небольшие набеги — с помощью подобных набегов и грабежей (furta et latrocinia, Аммиан Марцеллин) они отгрызали римские территории. Пытались всеми силами избежать прямых столкновений и решающих сражений, они поддерживали конфликт низкой интенсивности — «военные действия нового поколения», «гибридную войну», или как еще там в последнее время называют подобного рода боевые действия.
Грабежи и набеги (furta et latrocinia) не требовали серьезного военного ответа от римлян. Наоборот, высокопоставленные римские чиновники в этом регионе обращались к персидским властям с целью заключения большой сделки, которая, возможно, положила бы конец раздражающему поведению персов. Персия чувствовала наличие возможности. В конечном счете, у Рима были другие проблемы — Дунай и Рейн подвергались нападению варваров, а восточные рубежи отвлекали внимание. Возможно, римляне были бы рады уступить некоторые территории в обмен на обещание стабильных рубежей и снижения напряженности.
Персидский царь Шапур, бывший человеком откровенным, сделал предложение. Он хотел получить назад территории в Армении и в Месопотамии, которые, как он считал, были несправедливо у него отобраны. По его словам, эти земли были персидскими, поскольку было хорошо известно, что так далеко «простиралось владычество его предков». И просто «было бы справедливым, если он потребует вернуть эти территории» (Аммиан Марцеллин). После того как он заявил о своих целях и о своем праве, Шапур сразу же перешел к уже не столь завуалированным угрозам. В конечном счете, сказал он, речь идет о небольших, не имеющих особого значения территориях, которые не нужны Риму.
«Если вы хотите последовать хорошему совету, то откажитесь от этих небольших территорий, который всегда являлись источником проблем и кровопролития, и правьте с миром своими оставшимися территориями». Риму было бы намного лучше без этих земель, ему было бы лучше, если бы он отсек их, как делают мудрые врачи, которые «иногда прижигают, отрезают или даже ампутируют части тела для того, чтобы пациент мог использовать здоровым образом остальные части» (Аммиан Марцеллин). Аргументы Шапура кажутся знакомыми.
Так, например, Москва говорит о своем праве на значительные куски Украины, потому что они являются частью «Новороссии», старой провинции Российской Империи. А голоса в поддержку большой сделки с Россией стремятся подчеркнуть риски для Соединенных Штатов, которые могут оказаться «в ловушке» из-за своего альянса с прибалтийскими государствами и Центральной Европой, альянса с пигмеями Европы, которых считают причиной региональных кризисов в прошлом и в будущем. Зачем их удерживать? Может быть, стоит их «ампутировать»?
Правильный ответ на соблазн в виде большой сделки был предложен римским императором Константином. Он ответил быстро и четко — он отверг приведенные аргументы, а также предложения и угрозы Шапура. «Послушай прямую и неприкрашенную истину, которую нельзя поколебать пустыми угрозами». Если Рим подвергнется нападению, у Шапура не должно быть никаких сомнений относительно того, что мы, римляне, будем «защищать свою территорию там, где мы будем атакованы, и мы будем делать это со смелостью, вдохновленной нашей чистой совестью». И, кроме того, Шапур должен помнить, что Рим является мощной империей, которая «никогда не терпела поражения в войне в целом» (Аммиан Марцеллин).
Переговоры по поводу большой сделки закончились. «Послы вернулись с пустыми руками, поскольку никаких других ответов нельзя было ожидать из-за необузданной алчности «персидских царей». Однако Рим направил другого посланника, на этот раз не для того, чтобы обсуждать то, что невозможно обсуждать, а для того, что должна делать дипломатия в случае глубоко укоренившейся вражды. «Его задача состояла в том, чтобы обеспечить дипломатическими средствами отсрочку подготовки Шапура, поскольку наши северные провинции были укреплены без учета возможности нападения» (Аммиан Марцеллин).
Шапур не намеревался отказываться от своих претензий на Армению и Месопотамию, а предложение римлян подписать мирный договор на основе статус-кво было отвергнуто (Аммиан Марцеллин). В конечном счете, это соперничество оказалось продолжительным. Конфликт интересов был глубоким. Большая сделка была соблазнительной иллюзией. Константин устоял перед этим соблазном.
Мы также должны устоять перед подобным соблазном. Россия является не неправильно понятой державой, просящей сочувствия, а хищным соперником в поиске наживы. Для любого предложения относительно заключения большой сделки ответ должен быть однозначным — идите вы куда подальше.
Якуб Григель является старшим научным сотрудником Центра анализа европейской политики (Вашингтон, округ Колумбия).
