Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Сейчас в сирийском Алеппо разворачивается мощная катастрофа, на глазах всего мира происходит очередной чудовищное преступление против человечности. Так как в современном мире расстояние определяется не географией, а плотностью коммуникаций, кровь и страдания жителей Алеппо вошли в каждый дом: мы наблюдаем геноцид фактически в прямом эфире.
Сейчас в сирийском Алеппо разворачивается мощная катастрофа, на глазах всего мира происходит очередной чудовищное преступление против человечности. Так как в современном мире расстояние определяется не географией, а плотностью коммуникаций, кровь и страдания жителей Алеппо вошли в каждый дом: мы наблюдаем геноцид фактически в прямом эфире. Это первый случай в новейшей истории, важный прецедент, значение которого нам еще предстоит осознать.
Шиитские иранские наемники Асада вместе с «Хезболлой» пытают, грабят и убивают суннитов в Алеппо под прикрытием российской авиации, и под наблюдением российских командиров и инструкторов. Никакого отношения к «восстановлению конституционного порядка» эта карательная операция не имеет — это классическая операция устрашения и террора местного населения, подавления радикального гражданского сопротивления.
В зоне летального риска оказалось от 60 до 100 тысяч жителей Алеппо, а около 15 тысяч из них фактически обречены на смерть как «пособники террористов», по определению Асада.
Только в течение последних двух суток, после захвата большинства последних кварталов, контролируемых повстанцами, иранские, ливанские, афганские и российские наемники, из которых сейчас на 80% состоит армия Асада, убили около 180 человек. Это без учета жертв неизбирательных бомбардировок и артиллерийских обстрелов, а также тех, кто остался под обломками разрушенных зданий без надежды на спасение и помощь. Внесудебные казни, пытки, массовое насилие в отношении гражданского населения охватили улицы Алеппо.
Рискну предположить, если бы не резонанс мировой общественности, Асаду и Путину удалось бы незаметно совершить это преступление — уничтожить несколько тысяч гражданских жителей Алеппо под прикрытием «зачистки города от террористов». Но даже после того, как российские и правительственные сирийские СМИ раструбили о победе и полном контроле над Алеппо, люди во всем мире вышли на улицы с призывом не допустить геноцида, раскачали социальные сети, разбудили своих политиков. Заседание Совбеза ООН (как бы скептически мы ни относились к действенности этого органа), обращение парламентов и правительств различных стран, а главное — волна публичных акций, что ширится миром, заставили агрессора пойти на переговоры о прекращении огня. Как это ни странно, но диктаторы боятся международной огласки, поэтому им пришлось приостановить машину резни.
Впрочем, не думаю, что это кардинально изменит ситуацию. Все, на что мы можем повлиять сегодня — несколько снизить количество жертв. Но даже это — очень много в сложившейся ситуации.
Международное сообщество не имеет сейчас правовых механизмов для остановки сирийской катастрофы. Мы упустили эти возможности четыре года назад, когда фактически позволили Асаду развернуть кампанию террора против собственной нации, когда не помогли разрозненным силам оппозиции достичь политического консенсуса. Когда глобальные и региональные интересы отдельных мировых игроков были поставлены выше интересов защиты сирийского народа. Теперь уже поздно. Вместо системных решений мы вынуждены редуцировать потери по отдельным направлениям. Это тоже полезная работа, но это путь стратегических неудачников.
Эта история в частности показывает, как важно уметь договариваться в современной многокомпонентной, динамической социокультурной среде. Именно это является ключевым принципом управления безопасностью.
Социальная компетентность — как отдельного человека, так и общества — определяется способностью налаживать и поддерживать устойчивые социальные коммуникации, эффективность которых измеряется, в том числе, способностью не повторять чужих и своих ошибок, усваивать исторические уроки, учиться и развиваться.
Альтернативой развития является не «стабильность», а архаизация, варваризация и деградация. Платой за социальную некомпетентность, за неразвитые социальные коммуникации является нестабильность, радикализация, конфликтность, война и, наконец, распад страны и общества.
Неспособность сирийской оппозиции к объединению, к консолидации на понятных для мирового сообщества принципах и основах, способствовала тому, что анти-асадовская Сирия за пять лет революции так и не стала субъектом международной политики, не была включена в переговорные процессы, не рассматривалась в контексте системных мер и структур безопасности.
Вместо того западные страны откликнулись на хорошо знакомый нам призыв «предоставить народу оружие для самозащиты» и эта территория несколько лет активно накачивалась разнообразным оружием и боеприпасами. Объективные законы конфликтологии и безопасности действуют с неотвратимостью любых других закономерностей: если вы бесконтрольно накапливаете оружие на какой-то территории, там обязательно возникнет вспышка неконтролируемого насилия. Прежде, чем накапливать инструменты насилия, необходимо иметь развитые и устойчивые социальные коммуникации и выстроить гражданские и государственные институты управления — как военной, так и социальной безопасностью. Если этого нет, хаос и война станут неизбежными и хроническими для этого общества. А страна превратится в добычу мародеров и театр для кровавых демонстрации геополитических амбиций внешних игроков.
Итак, урок сирийской трагедии позволяет сформулировать нашу задачу в сфере стратегической безопасности — не просто накапливать оружие, а развивать устойчивые социальные и государственные институты, выстраивать стабильные многосторонние политические и военно-политические союзы, а главное — консолидировать общество, препятствовать распространению политической демагогии, радикализации и снижению уровня публичного дискурса, способствовать консолидации интеллектуальных и политических элит. Побеждает не тот, кто «сильнее», а тот, кто мудрее и, как ни пафосно это звучит — добрее. То есть, победа определяется не способностью эффективно убивать, а способностью к эффективному сотрудничеству, взаимопомощи и самоорганизации.
Нам следует понимать, что Сирия и Украина — это два фронта одной войны, одного ценностного конфликта между архаичными диктатурами, которые превращаются в новейшее варварство, и западной цивилизацией, которая борется за право на развитие. То, что сегодня происходит в Алеппо — месть Путина за нереализованные геополитические амбиции на Украине. Те же мародеры и убийцы, которые вчера разрушали Дебальцево, уничтожают сегодня Алеппо, а их руководители и идеологи мечтают сделать то же с Киевом, Днепром, Харьковом, Львовом. Поэтому нам следует внимательно учить уроки новейшей истории и накапливать необходимый опыт, чтобы не повторять роковых ошибок.
Рискну предположить, если бы не резонанс мировой общественности, Асаду и Путину удалось бы незаметно совершить это преступление — уничтожить несколько тысяч гражданских жителей Алеппо под прикрытием «зачистки города от террористов». Но даже после того, как российские и правительственные сирийские СМИ раструбили о победе и полном контроле над Алеппо, люди во всем мире вышли на улицы с призывом не допустить геноцида, раскачали социальные сети, разбудили своих политиков. Заседание Совбеза ООН (как бы скептически мы ни относились к действенности этого органа), обращение парламентов и правительств различных стран, а главное — волна публичных акций, что ширится миром, заставили агрессора пойти на переговоры о прекращении огня. Как это ни странно, но диктаторы боятся международной огласки, поэтому им пришлось приостановить машину резни.
Впрочем, не думаю, что это кардинально изменит ситуацию. Все, на что мы можем повлиять сегодня — несколько снизить количество жертв. Но даже это — очень много в сложившейся ситуации.
Международное сообщество не имеет сейчас правовых механизмов для остановки сирийской катастрофы. Мы упустили эти возможности четыре года назад, когда фактически позволили Асаду развернуть кампанию террора против собственной нации, когда не помогли разрозненным силам оппозиции достичь политического консенсуса. Когда глобальные и региональные интересы отдельных мировых игроков были поставлены выше интересов защиты сирийского народа. Теперь уже поздно. Вместо системных решений мы вынуждены редуцировать потери по отдельным направлениям. Это тоже полезная работа, но это путь стратегических неудачников.
Эта история в частности показывает, как важно уметь договариваться в современной многокомпонентной, динамической социокультурной среде. Именно это является ключевым принципом управления безопасностью.
Социальная компетентность — как отдельного человека, так и общества — определяется способностью налаживать и поддерживать устойчивые социальные коммуникации, эффективность которых измеряется, в том числе, способностью не повторять чужих и своих ошибок, усваивать исторические уроки, учиться и развиваться.
Альтернативой развития является не «стабильность», а архаизация, варваризация и деградация. Платой за социальную некомпетентность, за неразвитые социальные коммуникации является нестабильность, радикализация, конфликтность, война и, наконец, распад страны и общества.
Неспособность сирийской оппозиции к объединению, к консолидации на понятных для мирового сообщества принципах и основах, способствовала тому, что анти-асадовская Сирия за пять лет революции так и не стала субъектом международной политики, не была включена в переговорные процессы, не рассматривалась в контексте системных мер и структур безопасности.
Вместо того западные страны откликнулись на хорошо знакомый нам призыв «предоставить народу оружие для самозащиты» и эта территория несколько лет активно накачивалась разнообразным оружием и боеприпасами. Объективные законы конфликтологии и безопасности действуют с неотвратимостью любых других закономерностей: если вы бесконтрольно накапливаете оружие на какой-то территории, там обязательно возникнет вспышка неконтролируемого насилия. Прежде, чем накапливать инструменты насилия, необходимо иметь развитые и устойчивые социальные коммуникации и выстроить гражданские и государственные институты управления — как военной, так и социальной безопасностью. Если этого нет, хаос и война станут неизбежными и хроническими для этого общества. А страна превратится в добычу мародеров и театр для кровавых демонстрации геополитических амбиций внешних игроков.
Итак, урок сирийской трагедии позволяет сформулировать нашу задачу в сфере стратегической безопасности — не просто накапливать оружие, а развивать устойчивые социальные и государственные институты, выстраивать стабильные многосторонние политические и военно-политические союзы, а главное — консолидировать общество, препятствовать распространению политической демагогии, радикализации и снижению уровня публичного дискурса, способствовать консолидации интеллектуальных и политических элит. Побеждает не тот, кто «сильнее», а тот, кто мудрее и, как ни пафосно это звучит — добрее. То есть, победа определяется не способностью эффективно убивать, а способностью к эффективному сотрудничеству, взаимопомощи и самоорганизации.
Нам следует понимать, что Сирия и Украина — это два фронта одной войны, одного ценностного конфликта между архаичными диктатурами, которые превращаются в новейшее варварство, и западной цивилизацией, которая борется за право на развитие. То, что сегодня происходит в Алеппо — месть Путина за нереализованные геополитические амбиции на Украине. Те же мародеры и убийцы, которые вчера разрушали Дебальцево, уничтожают сегодня Алеппо, а их руководители и идеологи мечтают сделать то же с Киевом, Днепром, Харьковом, Львовом. Поэтому нам следует внимательно учить уроки новейшей истории и накапливать необходимый опыт, чтобы не повторять роковых ошибок.
