Почему известный российский писатель и правозащитник Владимир Войнович не хочет быть пророком в своем отечестве, как вернуть интерес людей к литературе и чем отличается демократия от свободы слова? На эти и другие вопросы в канун новогодних праздников ответил автор приключений солдата Чонкина на встрече с читателями в Вашингтоне.
Как сделать, чтобы литература в России снова стала властительницей дум? С этого вопроса началась встреча Владимира Войновича с читателями. Сатирик ответил с присущей ему иронией: «Рецепт совершенно ясен: ее надо запретить. Как только ее запретят, интерес к ней сразу резко возрастет».
Власти сегодня боятся свободы на телевидении, а не в литературе. Вот почему, считает сам писатель, его новый сатирический роман сейчас свободно издается в России.
В советские времена именно публикация на Западе романа-анекдота «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина» стала приговором для Войновича. Сначала он был исключен из Союза писателей, а позже — лишен гражданства и выслан из страны.
В интервью «Голосу Америки» Владимир Николаевич пошутил, что при Путине Советская власть все еще не восстановлена: «У нас в России сейчас я бы сказал так: демократии нет, а свобода слова какая-то урезанная есть».
И еще есть возможность не врать, считает диссидент и правозащитник. Впрочем, такая возможность была и раньше.
«Был такой знаменитый писатель Александр Альфредович Бек, — вспоминает Владимир Николаевич. — Он был мой старший друг. И когда ему предложили какую-то должность в Союзе писателей, то он сказал: «Не пойду. Много не нахапаю, а некролог себе испорчу. Так вот я себе тоже некролог портить не хочу. И не буду».
Войнович с грустью говорит, что некоторые его пророчества о России, которые он сделал еще 30 лет назад в романе-предупреждении «Москва 2042», сбылись и продолжают сбываться: «Для меня радость такая — печальная, можно сказать. Я хотел бы, чтобы Россия развивалась так, чтобы ни одно из моих пророчеств не сбылось…»
Говорят, нет пророков в своем отечестве. Но Войнович продолжает жить в России. Правда, выступать на многие телеканалы принципиально не ходит. Но много путешествует, встречается с публикой. И читает ей не только сатирическую прозу, но и лирические стихи. Их много. К примеру, одна из его ранних песен даже стала неофициальным гимном советских космонавтов. Помните строки: «На пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы…»
Об этом, кстати, вспомнили и вашингтонцы, пришедшие на встречу с любимым писателем.
«Когда он поступал в литературный институт, он хотел быть поэтом, — говорит Ольга Принцева. — Видимо, он уже тогда себя оценивал как поэт».
И до сих пор автор Чонкина часто стихами заканчивает свои выступления. Например, такими:
Все то, что было молодым, стареет. Может статься,
Умру почтенным и седым, и поглупевшим старцем.
Меня на кладбище снесут. И все равно не слышу.
Немало слов произнесут. И до небес превознесут. И в классики запишут.
Прозаик, поэт, драматург уже давно стал «живым классиком». И публика, так тепло принимавшая его в Вашингтоне, желала ему именно таким и оставаться еще много-много лет.
