Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В последнее время Россия постоянно мелькает в мировых новостях, но в начале года ее успехи незначительны. Не считая того, что Москве приходилось отрицать некоторые события, самым ярким эпизодом стал визит российского президента Владимира Путина в Японию в середине декабря.
В последнее время Россия постоянно мелькает в мировых новостях, но в начале года ее успехи незначительны. Не считая того, что Москве приходилось отрицать некоторые события, самым ярким эпизодом стал визит российского президента Владимира Путина в Японию в середине декабря.
Эта поездка послужила поводом для радужных ожиданий и многочисленных спекуляций, в особенности потому, что в последнее время Путин выезжал мало. Подготовка велась много месяцев и в обстановке строжайшей секретности. В то время многие интерпретировали ряд заявлений Москвы о жесткой позиции РФ по вопросу территориальной принадлежности Курильских островов как подготовку к сюрпризу.
Несколько российских экспертов утверждали, что премьер-министр Японии Синдзо Абэ инвестировал существенный личный политический капитал в урегулирование давно зашедшего в тупик спора относительно южных Курильских островов; но не было известно, планировал ли Путин сделать шаг навстречу.
Москва хотела отделаться от Токио размытыми обещаниями — а в ответ добиться реальных уступок, означавших фактическую отмену санкционного режима. Но Токио тоже умеет давать обещания. В итоге оба лидера говорят об успехе, но ни один из них не достиг желаемого триумфа.
Разочарование более заметно в Токио. Абе явно просчитался, предположив, что длительная экономическая рецессия заставит Россию так отчаянно нуждаться в японских инвестициях, что та будет готова пойти на компромисс по болезненному вопросу суверенитета над мизерной частью ее огромной территории.
Путин же считал, что Абе настолько отчаянно нуждается в прорыве, что совершенно ничего не значащего согласия открыть «экспертные дискуссии относительно условий для начала консультаций» по общей экономической деятельности на Курилах будет достаточно для получения Россией вполне материальных выгод. Этот просчет был усилен демонстрациями жесткости: Кремль отказался от предложенного подарка — щенка породы акита-ину; Путин на три часа опоздал на встречу с Абе; и он отказался от приглашения посетить знаменитые горячие источники в Нагато, родном городе премьера.
Японская сторона могла расценить эти действия исключительно как намеренную грубость, поэтому заготовленный длинный список тщательно подготовленных меморандумов и возможных совместных проектов теперь выглядел бы как слишком большая уступка.
Одним из предложений японцев был газопровод между Сахалином и Хоккайдо. Абе надеялся, что Путин не сможет отклонить это предложение. Лидер Японии знал, что Газпром обожает строить невероятно дорогие трубопроводы, а также подозревал, что Москву начинает беспокоить слишком большая зависимость от Пекина, который, по сути, держит Газпром в заложниках, поскольку знаменитый контракт на строительство газопровода «Сила Сибири» от Ковыкты до Чаянды никак не сможет быть завершен в срок.
Путину же нужно изображать, что с партнерством России и Китая все прекрасно, и, к тому же, он знает, как использовать страх японцев перед этим квази-союзом. Отправка противокорабельных ракетных комплексов «Бал» и «Бастион» на спорные острова Кунашир и Итуруп должны были усилить эти страхи. И Япония действительно больше внимания обратила на них, чем на улыбки Путина.
Над российско-японским саммитом молчаливо нависала тень Китая; обе стороны прекрасно понимают, что Пекин не одобряет их сближение. В Москве мейнстримные эксперты пытались скрыть свое беспокойство заявлениями о том, что Вашингтон пытается сорвать сделку, а также распространением безумных спекуляций о том, что США якобы планируют построить на Курилах военную базу.
На самом же деле недовольство Китая уже привело к ослаблению традиционно крепких связей между Россией и Китаем, поскольку последний заявил о необходимости расширения своих связей и создании собственных отношений с США.
Москва чувствует себя обязанной поддержать позицию Китая в судебных спорах и военных маневрах в Южно-китайском море, и это мотивирует Пекин на такие провокационные шаги, как похищение американского подводного дрона прямо из-под носа корабля Военно-морских сил США Bowditch.
Россия возлагает большие надежды на дальнейшее ухудшение отношений между США и Китаем — от торговых войн, на начало которых намекает риторика новоизбранного президента США Дональда Трампа, до отхода США от политики «одного Китая» и киберконфликтов, которые должны подорвать якобы существующий контроль Америки над интернетом. Россия также надеется на стремительный распад санкционного режима, несмотря на то, что американский Конгресс твердо поддержал решение Барака Обамы продлить его еще на год.
Ожидание «прекрасной дружбы» усиливается словами Трампа о возможном снятии санкций и «возможности достичь великолепных результатов» в совместной борьбе с терроризмом. Кремль настроен не реагировать на заявления об ужесточении позиции относительно России Рекса Тиллерсона, Джеймса Матисса и других ключевых фигур администрации Трампа, считая их пустыми словами, необходимыми для получения одобрения на слушаниях в Конгрессе.
Но в этой волне оптимизма относительно готовности США нормализовать отношения с Москвой российские комментаторы упускают влияние продолжающегося расследования российского вмешательства в выборы, а также скандала о предположительном российском «досье» на Трампа.
Трамп все еще отчаянно пытается замять все это, но чем больше накапливается доказательств, давление на новоизбранного президента усиливается, вынуждая его ответить на этот беспрецедентный акт гибридной агрессии против США, чтобы тем самым снять сомнения в своей легитимности.
Что касается санкций, то правда в том, что ЕС снова продлил их еще на полгода. И Япония, пусть и готовила список «подарков» России, тщательно следила за тем, чтобы этот режим не нарушить.
Путин планирует сыграть на противоречиях между Китаем и США. Но, пытаясь играть «грязно» с Вашингтоном, он бросает вызов куда более сильному оппоненту; а Пекин не прочь извлечь пользу из просчетов Москвы. Путин также, видимо, отказывается признать, как неразборчивые бомбардировки Алеппо влияют на положение его страны на международной арене, даже в не склонной к сантиментам Азии. Как султанистский лидер, он, похоже, верит, что побеждает в любых дипломатических переговорах и в любом «столкновении политической воли». Но оппоненты просто считают его серийным хулиганом.
Путин считает, что он успешно справляется с превосходящими его по силе противниками. На деле же он рискует навлечь на Россию проблемы, которые той не потянуть.
Павел Баев, политолог, профессор Института исследований мира (Осло).
Путин же считал, что Абе настолько отчаянно нуждается в прорыве, что совершенно ничего не значащего согласия открыть «экспертные дискуссии относительно условий для начала консультаций» по общей экономической деятельности на Курилах будет достаточно для получения Россией вполне материальных выгод. Этот просчет был усилен демонстрациями жесткости: Кремль отказался от предложенного подарка — щенка породы акита-ину; Путин на три часа опоздал на встречу с Абе; и он отказался от приглашения посетить знаменитые горячие источники в Нагато, родном городе премьера.
Японская сторона могла расценить эти действия исключительно как намеренную грубость, поэтому заготовленный длинный список тщательно подготовленных меморандумов и возможных совместных проектов теперь выглядел бы как слишком большая уступка.
Одним из предложений японцев был газопровод между Сахалином и Хоккайдо. Абе надеялся, что Путин не сможет отклонить это предложение. Лидер Японии знал, что Газпром обожает строить невероятно дорогие трубопроводы, а также подозревал, что Москву начинает беспокоить слишком большая зависимость от Пекина, который, по сути, держит Газпром в заложниках, поскольку знаменитый контракт на строительство газопровода «Сила Сибири» от Ковыкты до Чаянды никак не сможет быть завершен в срок.
Путину же нужно изображать, что с партнерством России и Китая все прекрасно, и, к тому же, он знает, как использовать страх японцев перед этим квази-союзом. Отправка противокорабельных ракетных комплексов «Бал» и «Бастион» на спорные острова Кунашир и Итуруп должны были усилить эти страхи. И Япония действительно больше внимания обратила на них, чем на улыбки Путина.
Над российско-японским саммитом молчаливо нависала тень Китая; обе стороны прекрасно понимают, что Пекин не одобряет их сближение. В Москве мейнстримные эксперты пытались скрыть свое беспокойство заявлениями о том, что Вашингтон пытается сорвать сделку, а также распространением безумных спекуляций о том, что США якобы планируют построить на Курилах военную базу.
На самом же деле недовольство Китая уже привело к ослаблению традиционно крепких связей между Россией и Китаем, поскольку последний заявил о необходимости расширения своих связей и создании собственных отношений с США.
Москва чувствует себя обязанной поддержать позицию Китая в судебных спорах и военных маневрах в Южно-китайском море, и это мотивирует Пекин на такие провокационные шаги, как похищение американского подводного дрона прямо из-под носа корабля Военно-морских сил США Bowditch.
Россия возлагает большие надежды на дальнейшее ухудшение отношений между США и Китаем — от торговых войн, на начало которых намекает риторика новоизбранного президента США Дональда Трампа, до отхода США от политики «одного Китая» и киберконфликтов, которые должны подорвать якобы существующий контроль Америки над интернетом. Россия также надеется на стремительный распад санкционного режима, несмотря на то, что американский Конгресс твердо поддержал решение Барака Обамы продлить его еще на год.
Ожидание «прекрасной дружбы» усиливается словами Трампа о возможном снятии санкций и «возможности достичь великолепных результатов» в совместной борьбе с терроризмом. Кремль настроен не реагировать на заявления об ужесточении позиции относительно России Рекса Тиллерсона, Джеймса Матисса и других ключевых фигур администрации Трампа, считая их пустыми словами, необходимыми для получения одобрения на слушаниях в Конгрессе.
Но в этой волне оптимизма относительно готовности США нормализовать отношения с Москвой российские комментаторы упускают влияние продолжающегося расследования российского вмешательства в выборы, а также скандала о предположительном российском «досье» на Трампа.
Трамп все еще отчаянно пытается замять все это, но чем больше накапливается доказательств, давление на новоизбранного президента усиливается, вынуждая его ответить на этот беспрецедентный акт гибридной агрессии против США, чтобы тем самым снять сомнения в своей легитимности.
Что касается санкций, то правда в том, что ЕС снова продлил их еще на полгода. И Япония, пусть и готовила список «подарков» России, тщательно следила за тем, чтобы этот режим не нарушить.
Путин планирует сыграть на противоречиях между Китаем и США. Но, пытаясь играть «грязно» с Вашингтоном, он бросает вызов куда более сильному оппоненту; а Пекин не прочь извлечь пользу из просчетов Москвы. Путин также, видимо, отказывается признать, как неразборчивые бомбардировки Алеппо влияют на положение его страны на международной арене, даже в не склонной к сантиментам Азии. Как султанистский лидер, он, похоже, верит, что побеждает в любых дипломатических переговорах и в любом «столкновении политической воли». Но оппоненты просто считают его серийным хулиганом.
Путин считает, что он успешно справляется с превосходящими его по силе противниками. На деле же он рискует навлечь на Россию проблемы, которые той не потянуть.
Павел Баев, политолог, профессор Института исследований мира (Осло).
