Прямая российская интервенция на Украине и в Сирии, а также скандалы, связанные с президентской кампанией в Соединенных Штатах, оставили в тени другую продолжающуюся силовую игру России — ее действия на Балканах. Она осуществляется не так громко и с меньшим количеством насилия, чем другие напористые шаги Кремля, однако это ни в коей мере не делает ее менее важной в рамках возобновления в 21 веке Большой игры.
Так же как бывшие составные части Российской империи и Ближний Восток, Балканы уже давно являются для России полем игры. После распада Советского Союза Россия была сосредоточена на самой себе и могла лишь слабо протестовать в тот момент, когда Запад управлял разделом бывшей Югославии, в результате которого были наказаны традиционно пророссийски настроенные сербы. Западный взгляд на эти возражения в то время был соответствующим образом описан в недавно рассекреченном аналитическом документе Центрального разведывательного управления США, составленном в 1993 году:
«Некоторые русские спрашивают, почему Запад и Соединенные Штаты, в частности, должны вторгаться в те места, которые Россия традиционно считала сферами своего влияния. В современном мире Запад не должен воспринимать этот аргумент слишком серьезно».
Однако мир меняется и не только в результате ностальгических усилий российского президента Владимира Путина. «Соединенные Штаты на некоторое время перестали быть поставщиком безопасности», — сказал в декабре министр иностранных дел Македонии Никола Попоский (Nikola Poposki) в интервью австрийской ежедневной газете Der Standard. Если администрация Трампа окажется столь же изоляционистской, как об этом говорил Трамп во время своей президентской кампании, то в таком случае уже самому Европейскому Союзу придется поддерживать нынешний порядок на Балканах. Россия сегодня чувствует себя достаточно уверенно перед лицом разрозненного и достаточно беззубого Евросоюза. Поэтому ее вовлеченность в дела этого региона все более становится заранее предопределенным делом.
Николай Патрушев, глава путинского Совета безопасности, недавно назвал возможное расширение Организации Североатлантического договора и включение в него Черногории, Македонии и Боснии в числе самых больших угроз для России со стороны Запада. Кремль уже был свидетелем того, как Болгария, бывшая когда-то ее ключевым союзником на Балканах, вступила в НАТО и в Евросоюз, а затем еще и торпедировала проект строительства трубопровода для транспортировки природного газа. Все что Москва может сегодня сделать — это поддержать пророссийские политические фигуры — такие как новый болгарский президента Румен Радев — и надеяться на то, что он сможет противостоять западному давлению.
Цель Путина в отношении других балканских стран состоит в том, чтобы, по крайней мере, держать их нейтральными и, если возможно, устраивать им настоящее чистилище, когда речь заходит о членстве в западных структурах. В этих целях Россия выступает за прекращение деятельности аппарата Верховного представителя по Боснии и Герцеговине. Эта структура была создана в соответствии с Дейтонским соглашением, положившими конец войне в Югославии, и сегодня ее возглавляет австриец Валентин Инцко (Valentin Inzko). Вот что заявил на состоявшейся на этой неделе пресс-конференции российский министр иностранных дел Сергей Лавров:
«При этом мы не раз напоминали нашим западным партнерам, что уже становится неприличным сохранять в Боснии и Герцеговине, которая считается независимым государством, так называемый Аппарат Высокого представителя по Боснии и Герцеговине, который обладает правами генерал-губернатора и может навязывать трем государствообразующим народам Боснии и Герцеговины — бошнякам, сербам и хорватам — любые решения».
На Балканах, как и в других местах, Россия тестирует границы возможного, и она довольна тем, что имеет сильных союзников среди сербов — как собственно в Сербии, так и в других частях бывшей Югославии. Лавров рьяно защищает Милорада Додика, президента Республики Сербской, составной части Боснии, и поддерживает его постоянные усилия, направленные на утверждение сербской идентичности. Додик, который эмоционально говорит о своей мечте в виде сербского единства и называет американского посла в стране «доказанным врагом» сербского населения, на Западе воспринимается как возмутитель спокойствия — Соединенные Штаты на этой неделе даже наложили на него санкции за препятствование выполнения Дейтонского соглашения, и делано это было после того, как он учредил собственный день независимости боснийских сербов. Для Москвы он является полезным инструментом для уменьшения влияние Запада в Боснии и, возможно, даже для разделения этого государства. Принятое Россией в декабре прошлого года решение о выплате Боснии части советского долга Югославии в размере 125 миллионов долларов является наиболее прямой формой помощи Додику со стороны Москвы, которая при этом продолжает говорить о том, что она поддерживает Дейтонское соглашение.
Россия была весьма заинтересованным наблюдателем инцидента с первым поездом, направленным из Белграда, столицы Сербии, в район Митровицы, в населенный сербами город на севере Косово. «Косово — это Сербия» было написано на произведенном в России поезде на 21 языке, и это так сильно возмутило косовские власти, что они остановили этот поезд на границе и отправили его назад. Ничего нового в самом лозунге нет — Сербия вместе со многими другими странами не признает Косово. Однако президент Косово Хашим Тачи был сильно раздражен этой провокацией и обвинил сербов в подготовке «крымского сценария» для захвата северной части его страны.
Складывается парадоксальная ситуация. Признание Западом Косово стало прецедентом, использованным Россией для оправдания незаконного референдума, который привел к формальному захвату Россией Крыма. Однако российская аллюзия является вполне подходящей. Лавров хвастал на своей пресс-конференции тем, что его сербский коллега позвонил ему в тот день, когда произошел инцидент с поездом, и объяснил ему происходящее. Кроме того, российский министр иностранных дел встал на сторону сербов и сказал, что власти Косово не имели права останавливать этот поезд.
Сербию нельзя назвать полностью пророссийской — она, в конечном счете, является кандидатом на вступление в Евросоюз, а более 40% ее населения выступают в поддержку такого шага. Однако Россия проводит там военные учения (последнее состоялось в ноябре прошлого года), и большинство сербов с симпатией относятся к России по причине исторических связей и глубокого недоверия по отношению к НАТО. В других бывших государствах, входивших в состав Югославии, где у России нет таких открытых союзников как Николич и такой же широкой поддержки среди населения, ее влияние осуществляется не в такой открытой форме.
Россия поддерживает путинский по стилю режим в Македонии, и она рассматривает проходившие там в 2015 году протесты против него как попытку Запада захватить эту страну. В Черногории, где у власти находится прозападное правительство и около половины населения поддерживает членство в западных структурах, русских в прошлом году обвинили в подготовке заговора и убийства высокопоставленных чиновников. Эти обвинения могли быть политической уловкой, однако Россия однозначно выразила свою заинтересованность в том, чтобы держать Черногорию вне НАТО.
В той или иной форме Россия вовлечена в дела всех балканских наций, и ее участие становится все более активным. Оно включает в себя использование пропагандистской машины на сербском языке, а также сети местных дружественных некоммерческих организаций и средств массовой информации. Если обстановка накалится, то в таком случае нельзя будет полностью исключить возможность ее политического и военного вмешательства. В отличие от своего предшественника в 1990-х годах Бориса Ельцина, Путин не верит в то, что сферы влияния являются устарелой концепцией.
