Все ожидают беседы Дональда Трампа с его российским коллегой Владимиром Путиным. От новоизбранного президента США в Москве многого ждут в области улучшения весьма печальных российско-американских отношений. Но Россия ведет себя очень осторожно. Корреспондент Dagens Nyheter поговорил с видным российским дипломатом о том, что Трамп может значить для России и мира.
Когда Дональд Трамп неожиданно победил Хиллари Клинтон на выборах в ноябре, говорят, реакцией российского руководства стало радостное удивление, сообщалось даже, что в Кремле по этому поводу открывали шампанское.
«Я не пил шампанское и не видел, чтобы кто-то еще пил по этому поводу», — говорит Константин Косачев, председатель российского Комитета Совфеда по международным делам.
Косачев ранее работал в российском посольстве в Стокгольме и часто высказывается относительно позиции России по различным внешнеполитическим вопросам.
В интервью для DN он пытается снизить уровень ожиданий, что российско-американские отношения резко изменятся в лучшую сторону. Когда в США избирается новый президент, надежды обычно всегда велики, замечает он.
«Они были не меньше и тогда, когда восемь лет назад выборы выиграл Барак Обама, и очень похожая ситуация была при избрании Джорджа Буша еще восемью годами ранее, ведь с Биллом Клинтоном все шло не очень хорошо».
Но довольно скоро надежды обращались в разочарование.
Косачев подчеркивает, что Россия хочет нормализовать отношения с США, «потому что мы понимаем, что друг без друга едва ли можем что-то предпринимать в современном мире».
«Мы пытались наладить отношения, но по факту нам это не удалось. Возможно, на сегодняшний день надежд на это больше, так как мы очень хорошо осознаем, что с госпожой Клинтон в русско-американских отношениях точно ничего бы не изменилось. Хуже вряд ли бы стало, но и никакого шанса на улучшение не было бы».
Косачев считает, что Трамп, напротив, — это «чистый лист», и каждый, кто хоть что-то понимает во внешней политике, видит, что Трамп — фигура непредсказуемая. Поэтому риск ухудшения отношений равен надежде на улучшение. Но при Трампе такой шанс по крайней мере есть, чего не было бы при Клинтон.
«Так что известные ожидания существуют, но я считаю, что шампанское и аплодисменты здесь неуместны».
Косачеву понравилась первая речь Трампа в качестве президента, и она несколько усилила его оптимизм. Главным ее мотивом было то, что Трамп признает право других стран на защиту своих национальных интересов.
«К сожалению, прошлые администрации США считали, что единственные национальные интересы, которые имеют право на существование, — это американские. Однако я не думаю, что Трамп будет меньше отстаивать американские интересы, скорее даже больше, он ведь выиграл выборы под лозунгом "Make America Great Again". Но он также готов признать право других на свои национальные интересы. Это шаг в правильном направлении. Мы не знаем, удастся ли нам найти общий язык. Однако есть надежда, что США под руководством Трампа перестанут реализовывать американские национальные интересы за счет интересов других стран».
DN: Хорошо, что США ретируются из Азии и, возможно, из Европы, ведь России не нужны сильные США?
Константин Косачев: Нам нужны сильные США в качестве партнера, но не в качестве конкурента. Долго время США пытались построить монополярный мир, и теперь нас обвиняют в том, что мы хотим эту роль перенять. Но мы в принципе отвергаем ту модель, в которой одно государство — будь то США, Россия или Китай — становится единственным лидером. Мы хотим, чтобы в мире было много сильных, равных игроков, пусть даже разница в силе и сохранится, и США останутся сильнейшими.
Обама однажды сказал, что Россия — региональная сила.
— У Обамы были две мысли о России: во-первых, что санкции разрушили нашу экономику, а во-вторых, что мы — региональная держава, не способная на глобальное влияние. Сейчас роль России в американской предвыборной кампании преувеличивается — а мы не вмешивались никоим образом. Реальную же роль России в мировой политике, наоборот, преуменьшают, что становится очевидным, если посмотреть на события на Украине, в Сирии и другие.
— Планируется встреча между Трампом и Путиным, хотя на это может потребоваться время. Какие вопросы, по вашему мнению, важнее всего обсудить?
— Трамп сам называл борьбу против радикального экстремизма и «Исламского государства» (запрещена в России — прим. пер.) важным и актуальным вопросом. Это стало бы хорошим началом новых русско-американских отношений. Сотрудничество очень помогло бы положить конец ИГИЛ и другим террористическим группировкам. Еще один вопрос — создание системы коллективной безопасности, не такой, как сейчас, разделенной на НАТО и остальных. В-третьих, проведение разоружения, ядерного и обычного. И в-четвертых, нужно, конечно, наладить экономическое сотрудничество, что мне кажется не менее важным для нормализации отношений, чем военные вопросы.
Что касается последнего пункта, то в таком случае должны быть отменены санкции.
«Да, сложно сотрудничать, когда у одной стороны действуют санкции против другой», — говорит Косачев.
Он считает, что у санкций было две цели: первая — принудить Россию изменить свою политику в отношении Украины, ведь это украинский конфликт и ситуация с Крымом послужили причиной санкций со стороны США и ЕС. Вторая цель, по мнению Косачева, была лишить российского президента поддержки общественности и обратить народ против власти.
— Очевидно, что ни первое, ни второе не удалось. Мы не изменили политику по Украине, а поддержка населением руководства страны и его политики только усилилась. Конечно, санкции подразумевают экономические потери, но это актуально для обеих сторон. Таким образом, санкции лишились всякого смысла. Мы не собираемся пускаться в переговоры о санкциях как условии достижения соглашений по другим вопросам.
— Действительно ли после Крыма возник новый режим безопасности, подразумевающий, что границы государств больше не неприкосновенны?
— Тот, кто это утверждает, не знает историю Европы после окончания холодной войны, или притворяется, что не знает. Границы европейских стран изменялись с применением военной силы в Югославии и Косово. Тогда разбомбили столицу европейского государства, которое не входило в НАТО, что стало грубым нарушением международного права и соглашений ООН. Для Европы это была катастрофа, которая запустила сразу несколько других процессов.
Совершенно не верно рассматривать события на Украине как причину проблем в Европе. Скорее они являются следствием сохранившегося разделения Европы. Я хочу напомнить, что когда мы шли к окончанию холодной войны в 1990 году, два десятка стран подписали Парижскую хартию, основным принципом которой стало закрепление раздела Европы. Там в одном и том же месте упоминаются ООН, ОБСЕ и ЕС. Но НАТО не упоминается нигде в этом документе. Советский Союз все подписал, так как мы по-настоящему верили, что холодная война закончена не потому, что кто-то выиграл, а кто-то проиграл, а потому, что мы вместе решили прекратить ее, все вместе теперь будем жить по-другому. К сожалению, наши западные партнеры чувствовали себя победителями и не хотели менять свое поведение. Они делали ставку на то, чтобы сохранить и усилить НАТО, а ЕС снабдить функцией обеспечения политической безопасности. В результате разделение Европы сохранилось, а затем и Украину разорвали на части, поставив украинцев перед выбором: быть либо с ЕС, либо с Россией.
По словам Косачева, исходящая от России угроза тоже якобы использовалась тремя странами Балтии для ускорения процесса вступления в НАТО.
— Чтобы ускорить процесс, они спровоцировали реакцию России, что было представлено как российская угроза. И это удалось, они быстро вступили в НАТО и в ЕС. Саакашвили в Грузии пытался проделать что-то подобное, чтобы присоединиться к НАТО.
— Вы считаете, что нечто подобное происходит сейчас со Швецией?
— Должен сказать, я не понимаю шведскую политику по отношению к России. Есть исторические причины, по которым Швеция — одна из немногих стран, где существует отдельное понятие «ужаса перед русскими». Таким образом, Швеция попала в ловушку этого неверного представления о восточном соседе. Посмотрите на Финляндию, у которой гораздо больше поводов бояться соседней страны, чем у Швеции. Но у них совсем другое отношение к России.
