Я с радостью принял приглашение сэра Хью вернуться в альма-матер и выступить сегодня здесь на тему усиления России.
Я уверен, профессор Кристиан, возглавлявший в мои дни кафедру России, гордился бы, узнав о том, что она заняла первое место в Соединенном Королевстве за свои методы обучения, качество преподавания и опыт работы. Она является важнейшим звеном, связывающим британское и российское научное сообщество. Стипендии, культура и история всегда сближали Британию и Россию.
В последнее время мы наблюдаем, как возрос интерес к российским научным и художественным достижениям. В прошлом году в Музее науки прошла выставка, посвященная космонавтам. В этом году Лондонская академия художеств сосредоточила внимание на русском искусстве.
Но я должен вас успокоить, сказав, что не собираюсь пускаться в долгие рассуждения о русском художественном ренессансе. Я хочу остановиться на военном ренессансе России и на наших ответных действиях, которые являются ключевым фактором в формировании нашей оборонной политики.
На самом деле проблема — не в военном усилении России. Любая страна имеет право на соперничество на мировой арене. Опасности возникают тогда, когда такие действия становятся агрессивными.
Президент Трамп говорит о необходимости сотрудничества с Россией — и он прав.
Великие нации, такие как США и Россия, обязаны разговаривать. Более того, они должны вести диалог для сохранения правовой международной системы, которая лежит в основе нашей безопасности и благополучия. Британия тоже должна сотрудничать с Россией, в том числе, на уровне военных ведомств.
Однако президент Трамп — реалист. Он знает, что сотрудничество — это уравнение, с одной стороны которого риски, а с другой — выгоды. При этом результат определяется не словами, а делами той или иной страны.
Поэтому сегодня я надеюсь на то, что мне удастся трезво оценить последние действия России, нашу реакцию на них как ведущего члена НАТО, и перспективы на будущее.
Трезвая оценка
Позвольте начать с действий России.
Всем нам хорошо знакомы основные страны, где она осуществляет вмешательство — это Украина и Сирия.
Я был на Украине две недели назад, и поскольку в этом месяце исполняется третья годовщина тех событий, которые привели к незаконной аннексии Крыма Россией, будет поучительно проанализировать то, что произошло с того времени.
В феврале 2014 года президент Янукович бежал с Украины в связи с протестами Евромайдана.
Украинская Рада избрала временно исполняющего обязанности президента и начала подготовку к новым президентским выборам, которые состоялись в мае 2014 года и привели к власти Петра Порошенко.
Но Россия не позволила Украине самостоятельно определять свою судьбу, как это делает любое другое суверенное государство.
Вместо этого она аннексировала Крым, отрицая при этом свое вмешательство.
Такую же тактику отрицания она использовала в Донбассе, пока не начала оказывать помощь боевикам и не ввела свои войска.
Самое страшное произошло в июне 2014 года, за два дня до моего вступления в должность министра обороны, когда был сбит самолет МН17, на борту которого находились 283 пассажира, в том числе, 10 британцев.
Но хотя расследование показало, что самолет был сбит поставленной Россией ракетой, Москва отрицала и продолжает отрицать свою причастность.
С тех пор в Донбассе почти 10 тысяч человек погибли, и почти полтора миллиона стали беженцами. Несмотря на Минские соглашения и последующее прекращение огня, конфликт не только продолжается, но и усиливается. Перемирие нарушается ежедневно, от этого страдают простые люди, а российские мины и артиллерийские снаряды уносят все новые человеческие жизни. В январе американская миссия при Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе установила, что в удерживаемом сепаратистами Миусинске находится более 238 единиц военной техники, в том числе, более 40 реактивных систем залпового огня.
А теперь перейдем ко второму российскому театру военных действий — к Сирии. Начатая в сентябре 2015 года российская интервенция была направлена не против террористов ДАИШ (запрещенная в России организация — прим. пер.), а на поддержку ослабевшего режима Асада. Это подтверждается тем, что 80% своих авиаударов Россия наносит по целям, не имеющим никакого отношения к этой группировке.
Затем Россия нацелилась на сирийскую оппозицию в Алеппо, не обращая внимания на жертвы среди мирного населения.
Но Россия не ограничивается действиями в Сирии и на Украине, и прибегает не только к военным средствам. Российская доктрина предусматривает комплексное применение как военных, так и невоенных средств в рамках концепции гибридной войны.
Внезапные учения
Излюбленным методом является проведение внезапных учений без предварительного уведомления, причем к таким учениям часто привлекаются очень крупные воинские формирования.
По правилам ОБСЕ, когда количество привлекаемых к учениям военнослужащих составляет или превышает 13 тысяч человек, о них необходимо заранее уведомлять, и они должны проводиться под наблюдением.
Но России после распада Советского Союза удается не превышать этот порог в 13 тысяч военнослужащих, хотя она ежегодно хвастается тем, что проводит учения с привлечением более 100 тысяч человек. В 2016 году Кремль объявил, что в летних учениях «Кавказ» примут участие 12 500 военнослужащих. А потом Россия хвасталась тем, что к ним было привлечено в 10 раз больше людей.
Что очень важно, такие внезапные учения часто проводятся вблизи границ с другими странами с явной целью запугать их.
Гибридная тактика
Еще одна особенность российской деятельности состоит в том, что она возвела в ранг искусства то, что Черчилль называл «терминологической неточностью».
Для этого есть специальное русское слово. Нет, не «маскировка», которая является старым методом введения противника в заблуждение, и которой часто пользуются ее спецслужбы. Это слово «вранье» — когда слушатель знает, что говорящий лжет, а говорящий знает, что слушателю известно, что он лжет, и тем не менее, он продолжает лгать.
В прошлом году мы видели, как Россия проигнорировала выводы голландского следствия о гибели МН17. Сначала она отрицала, что самолет был сбит, а потом при помощи третьих сторон стала обвинять в этом Украину, которая якобы сбила самолет ракетами «воздух-воздух», а также США, заявив, что удар был нанесен с американского беспилотника.
В то же время, Россия назвала театром абсурда независимое расследование обстоятельств убийства в Лондоне Александра Литвиненко, по результатам которого был сделан вывод о ее виновности.
Шведский институт стратегических исследований указал на то, что Россия применяет «разнообразные активные меры», включая информационные вбросы, чтобы «представить НАТО в качестве агрессора и военной угрозы, ЕС — организацией в состоянии необратимого упадка, а Россию — страной, попавшей в окружение враждебных западных государств».
Находясь в изгнании, Александр Солженицын написал 43 года назад: «Каждодневная ложь у нас — не прихоть развратных натур, а форма существования».
Сегодня мы видим, как страна, превратившая дезинформацию в оружие, создала то, что мы можем назвать эпохой постправды.
Кибератаки
И наконец, есть кибератаки для нарушения работы важнейших объектов инфраструктуры и блокирования демократических механизмов.
Это хорошо известно Франции. В апреле 2015 года группировка под названием «Киберхалифат» прервала вещание TV5Mondе. Французские следователи предположили, что за той атакой стоял Кремль.
Спустя несколько месяцев нападению подверглась Германия. Хакерская группа парализовала работу сети нижней палаты парламента. Федеральная служба защиты конституции Германии заявила, что деятельность этой группы «направляет российское государство».
Обеспокоенность вызывает то, что в 2016 году в действиях России произошли качественные изменения.
В апреле была проведена атака против голландского референдума. Журналист Washington Post отметил: «Многие темы противников ассоциации Украины с ЕС, заголовки и даже фотографии были взяты напрямую у Russia Today и Sputnik».
В октябре Болгария подверглась, как сказал президент Плевнелиев, «самой мощной и интенсивной кибератаке на юго-востоке Европы…атаке на болгарскую демократию…которую вероятнее всего провела Россия».
Управление директора Национальной разведки выяснило, что Россия вмешивалась в американские президентские выборы, и что ее «спецслужбы проводили кибероперации против целей, связанных с президентскими выборами в США в 2016 году, в том числе, против представителей и объектов обеих ведущих политических партий Америки».
А еще Россия вмешивалась в суверенные дела Черногории. 16 октября там состоялись парламентские выборы, но их омрачил арест 20 граждан Сербии, которых обвинили в подготовке нападений на государственные органы власти. Проведенное Черногорией расследование показало, что попытку переворота готовили два русских «националиста». Черногория никогда не считалась частью российского ближнего зарубежья. Но она готовится стать членом НАТО.
Между тем, глава Федеральной службы защиты конституции Германии выступил с предупреждением о том, что Кремль накануне назначенных на этот год немецких выборов «пытается влиять на общественное мнение и на процесс принятия решений».
Россия испытывает на прочность Североатлантический Альянс
Какие выводы мы можем сделать из этих настойчивых действий?
Россия явно испытывает НАТО и Запад на прочность.
Она пытается расширить сферу своего влияния, дестабилизировать другие страны и ослабить наш альянс. Ее действия подрывают национальную безопасность многих наших союзников и основанную на правилах международную систему.
Поэтому в наших интересах сделать так, чтобы НАТО оставалось сильной, и продолжала удерживать Россию от такого рода действий.
НАТО надеется на то, что ответные действия ей применять не придется.
Но мы должны всячески разоблачать действия Москвы, призывая все страны НАТО к укреплению нашей коллективной обороны.
Крайне важно продемонстрировать, что НАТО сегодня, как и прежде, исключительно важна для сохранения мира. Президент Трамп поддерживает НАТО на все 100%, и Европа должна продемонстрировать то же самое. 19 из 28 стран-членов ЕС тратят на нужды обороны менее полутора процентов своего ВВП. А пять стран (и это отнюдь не самые бедные страны) тратят на эти цели менее одного процента. Когда мы уйдем из ЕС, страны Евросоюза будут оплачивать всего 20% натовских счетов.
Поэтому Трамп прав, когда призывает НАТО внести коррективы в свою деятельность. Все члены должны активно содействовать тому, чтобы альянс максимально эффективно выполнял свои функции, будучи основой западной безопасности и обороны.
Это значит, что не пять, а все члены альянса должны осуществить качественные изменения и выделять на оборону обещанные два процента от своего ВВП. Это делаем мы, это должны делать остальные.
Это значит, что надо поддержать натовские реформы, сделав альянс более динамичным, более прочным и в большей степени соответствующим современным требованиям, в том числе, что касается противодействия гибридным и кибернетическим атакам.
Киберзащита в настоящее время стала одной из ключевых задач НАТО. Альянс должен защитить себя в киберпространстве столь же эффективно, как он делает это в воздухе, на земле и на море. Наши противники должны знать, что за применение кибероружия им придется расплачиваться.
Члены альянса повышают свою боеспособность, как коллективную, так и индивидуальную, и готовятся к отражению нападения любого типа. Свой вклад вносит и Британия, которая почти в два раза увеличила ассигнования на оборонительные и наступательные кибернетические средства, доведя эти расходы до 1,9 миллиарда фунтов стерлингов.
Прежде всего, это означает признание того, что мы обязаны задействовать свои войска для защиты других стран. Для обеспечения общественной поддержки НАТО требуется политическое лидерство, которое обязывает нас настаивать на сохранении альянса и разъяснять его задачи.
Чтобы иметь преданных друзей, международным организациям нужны самоотверженность, реформы и лидерство.
В конечном счете, национальная безопасность Британии зиждется на безопасности НАТО.
Вот почему я осуждаю лидера оппозиции за то, что он не поддержал отправку британских войск в Эстонию и Польшу, а также статью 5 устава.
В отличие от него, правительство в ответ на попытки испытать НАТО на прочность и бросить вызов международному порядку, действует решительно и твердо по трем направлениям.
1. Как и раньше не будет
Во-первых, оно показало, что к действиям России нельзя относиться как к чему-то обычному и заурядному.
Мы надеялись на партнерство с Россией, признающей право наций отстаивать свои интересы в рамках основанного на правилах международного порядка. Но Россия решила стать стратегическим противником Запада.
Поэтому ключевым словом для нас должен стать реализм, сопровождаемый осторожным взаимодействием. Как сказал премьер-министр в Филадельфии, «сотрудничай, но остерегайся».
В отступлении к периоду холодной войны нет ничего неизбежного.
Россия может выбрать другой подход.
Однако, как сказал новый министр обороны США Джим Мэттис, «я полностью за взаимодействие, но мы также должны осознать реальность и понять, что задумала Россия».
В качестве ответной меры НАТО и Запад должны активнее бороться с поддельной действительностью, которая пропагандируется при помощи дезинформации в советском духе. Что бы мы ни делали в плане сдерживания и диалога, путинской «правде» мы должны противопоставить более оперативную правду.
Пока правда надевает ботинки, ложь может обойти полмира.
Мы должны разоблачать глашатаев лжи, таких как RT и Sputnik. В 2015 году комитет по телевидению, радиовещанию и почтовой связи подверг санкциям RT за распространение «либо вводящих в заблуждение, либо недостаточно беспристрастных» материалов о Сирии и Украине. Злая ирония заключается в том, что одна их этих программ называлась Truthseeker (Правдолюб).
2. Укрепление сил сдерживания
Во-вторых, мы укрепляем свои силы сдерживания.
Сдерживание часто ассоциируется с ядерным оружием. Но оно охватывает весь спектр от мира до войны. Суть сдерживания состоит в доведении до любого вероятного противника мысли о том, что последствия от его агрессии в любом случае перевесят выгоды он нее.
С началом действий России на Украине Соединенные Штаты и Европейский Союз ввели против нее санкции. Они ослабили российскую экономику. Это та цена, которую она платит за свои действия. Понимание этой связи удержит русских от аналогичных действий в будущем. Введенные санкции продолжают действовать.
В то же время, НАТО отвечает на действия России сплоченно и решительно, а Британия играет в этом ведущую роль.
После саммита в Уэльсе в сентябре 2014 года альянс создал Объединенную оперативную группу повышенной боеготовности, которой в этом году командует Британия. Ее задача — оперативно реагировать на вызовы безопасности.
На саммите в Варшаве в июле 2016 года НАТО договорилась установить «усиленное передовое присутствие» в Восточной Европе.
В рамках этой инициативы британские войска в скором времени будут размещены в Эстонии и Польше.
Никто, за исключением Sputnik, не стал утверждать, что эти действия несоразмерные и наступательные — ведь Британия отправляет всего 950 своих военнослужащих.
Но если мы развертываем батальоны, то Россия развертывает целые дивизии, насчитывающие десятки тысяч военнослужащих.
Если их войска предназначены для запугивания, то наши имеют целью успокоить союзников, особенно тех, кому больше всего угрожают российские действия. Они показывают, что мы стоим плечом к плечу с нашими партнерами, и подтверждают, что нападение на одного члена НАТО будет считаться нападением на всех.
Мы также выступаем за более тесное сотрудничество между НАТО и ЕС, чтобы сдерживать скоординированные гибридные атаки, задействуя военные и невоенные средства.
Удалось ли такими действиями сдержать российскую активность?
Мы не можем доказать обратное. Однако многие опасаются, что Россия попытается продвинуться вперед в центре и на юге Украины.
Поэтому не будем исключать возможность того, что всеобщее международное осуждение, санкции, и прежде всего отважные украинцы заставили Кремль задуматься и убедили его в рискованности военной эскалации.
3. Диалог
Мое последнее замечание, которое в полной мере понимают президент Трамп и его новый госсекретарь, заключается в том, что сдерживание и диалог идут рука об руку.
Поэтому мы держим каналы связи открытыми. В этом году свой 15-летний юбилей отмечает Совет Россия-НАТО. Общение по-прежнему очень важно, ибо, как учит нас опыт холодной войны, понимание имеет исключительное значение даже тогда, когда есть дефицит доверия.
Мы должны лучше понимать Россию (и наоборот), так как риск просчета вполне реален.
В декабре ушел из жизни лауреат Нобелевской премии Томас Шеллинг, которому принадлежит идея создания в годы холодной войны «горячей линии» между Белым домом и Кремлем.
Он понимал, что хотя между странами всегда будут возникать разногласия по некоторым вопросам, отказываться от диалога глупо, так как его ценность не только в недопущении просчетов и ошибок, не только в противодействии невежеству и изоляции, но и в создании новых благоприятных возможностей.
Ранее я говорил о перспективах российско-британских отношений.
Они — не такие мрачные, как их рисуют.
У нас была общая заинтересованность в иранской сделке.
Даже в Сирии, где у нас так много разногласий, мы устраняем конфликтные ситуации при действиях нашей авиации в этом тесном воздушном пространстве.
Кроме того, у нас есть общие проблемы регионального и глобального масштаба, такие как Афганистан и исламский терроризм. И все мы только выиграем, если будем бороться с распространением оружия массового уничтожения.
Учась здесь в 70-е годы во время холодной войны, я думал, что Советский Союз никогда не изменится. Прошло 15 лет, и это случилось. Это произошло благодаря непреклонному отказу президента Рейгана и Маргарет Тэтчер от преобладавшей в то время политики тихого умиротворения. Это произошло благодаря твердости простых людей, которые передавали послания за Железный занавес и пожимали друг другу руки через Берлинскую стену.
В прошлом году наши страны вспоминали великие арктические конвои, пришедшие на помощь России в час суровых испытаний и переломившие ход войны.
Пушкинский драматический театр в Москве представил шекспировскую «Двенадцатую ночь» и «Бурю».
А Тим Пик жил в крохотной капсуле с российским космонавтом и американским астронавтом.
Такие связи и контакты дают определенную надежду на будущее.
Если появятся возможности для улучшения отношений, Британия сделает это — с позиции силы.
Мы признаем, что у России с ее огромными геостратегическими масштабами есть свои законные интересы, как и у любой крупной державы.
Но мы не можем торговать своими собственными интересами и ценностями, не можем согласиться с продолжающимися нарушениями украинской территориальной целостности и с противодействием тем свободам, которыми пользуется Восточная Европа.
Вместо ослабления глобальной стабильности пора заняться укреплением архитектуры безопасности, которая гарантирует сохранение основанной на правилах международной системы.
И прежде всего, мы не должны признавать в качестве новой нормы российскую пропаганду, как явную, так и тайную; не должны соглашаться с тем, как легко она игнорирует неопровержимые факты и цифры, а также с ее вопиющими фальсификациями и отговорками.
Напротив, мы должны как и прежде призывать Россию к ответу за ее поступки, оценивая ее не по словам, а по делам. Как предупреждал нас Булгаков, «язык может скрыть истину, а глаза — никогда».
Заключение
Поэтому именно так, и никак иначе. Трезвая оценка действий России.
Мы видим устойчивую манеру поведения, которая становится все более ярко выраженной.
Мы надеемся, что Россия изменит курс. Что она будет соблюдать условия Минских соглашений, ограничит свою безрассудную военную активность и откажется от дезинформации.
Если она это сделает, появится потенциал для улучшения отношений.
Россия может снова стать партнером Запада, чего она всегда желала. Смею надеяться, что все выйдет так, как говорил Булгаков: «Все будет правильно, на этом построен мир».
