Распространенное мнение в дипломатических кругах Европейского союза звучит так: зачем спрашивать Варшаву о украинских делах, если она скажет то же самое, что и Киев? Действительно, после падения железного занавеса Польша традиционно занимает проукраинские позиции. Она первая признала независимость Украины, а затем, кто бы ни был у власти, поддерживала европейские устремления страны, Оранжевую революцию и Евромайдан. Поэтому растущие украинско-польские противоречия, обострившиеся на фоне премьеры фильма «Волынь» режиссера Войцеха Смажовски, на английском языке названного «Ненависть», стали сюрпризом.
Как часто бывает в этом регионе, противоречивая тема относится к исторической памяти. Фильм повествует о любви польской девушки и украинского юноши в тени Волынской резни — массовых убийств поляков украинскими националистами и менее масштабных ответных действий поляков в 1943 и 1944 году, в условиях германской оккупации. Режиссер постарался показать нюансы. В фильме есть «хорошие» украинцы и «плохие» поляки, а также показана смешанная идентичность жителей территории. Вместе с тем, он делает небольшое ударение на факторах, приведших к трагедии, и это позволило некоторым критикам сказать, что режиссер прославляет мученичество с типичной для поляков точки зрения.
Противоречия
Фильм вызвал критические отзывы, в основном, из Украины, хотя немногие критики могли его посмотреть. Показ в Киеве был отменен министерством иностранных дел Украины из-за «опасений за безопасность зрителей» (несколькими месяцами ранее в Польше под аналогичным предлогом был отменен концерт украинской группы «От винта»). Отказавшись передать журналистам просмотровые копии, как принято в Польше, прокатчик не облегчил ситуацию. Можно только догадываться, какое отношение это имело к необходимости «сдерживать пророссийских журналистов», как объяснил прокатчик. Как ни странно, стратегия оказалась очень эффективной, и в нелегальном прокате фильм тоже найти невозможно.
Привлекательность фильма для российской пропагандистской машины стала одним из главных обвинений со стороны украинцев. Фильм, показывающий украинцев кровожадными фашистами, совершенно точно будет поддерживать точку зрения Москвы на текущий конфликт и усилит грубые стереотипы, которые можно встретить и в европейских СМИ. С другой стороны, как сказал Смажовски, для демонстрации этого фильма «никогда не наступит подходящее время».
Противоречия связаны также с историческими неточностями, показанными в фильме (в одной сцене греко-католический священник благословляет орудие убийства), а также с тем, что он усиливает польские стереотипы об украинцах, как о жестоких крестьянах-садистах. В фильме «Волынь» нетрудно также найти польские пост-колониальные фантазии о Кресах — историческое представление о восточных областях Речи Посполитой, как мультикультурном, предположительно, идиллическом пространстве, после 1945 года включенного в состав СССР. Для украинцев Кресы — это история польского колониализма, вековая дискриминация по этническому и классовому признаку (все украинцы были крестьянами, подчиненными польской или полонизированной знати), а после XIX века — история помех национальным движениям и движениям за права меньшинств. Эти побочные сюжетные линии только изредка упоминаются, но их с таким же успехом можно было и пропустить.
Польская премьера «Волыни» тоже вызвала огромную дискуссию. Консервативные критики, симпатизирующие правящей партии «Право и справедливость» (ПиС) встретили картину с энтузиазмом. Придавать большое значение таким темам, как Волынская резня, соответствует крайне правой интерпретации польской истории как мученической и жертвенной. Проукраинские правые заявили, довольно справедливо, что взаимное понимание требует обсуждать даже самые тяжелые вопросы. Но для крайне правых Волынская резня служит подтверждением «вечной вражды» между поляками и украинцами. К сожалению, эти голоса способствуют усилению ксенофобского отношения поляков к растущей украинской диаспоре.
Мост к примирению?
Следует отметить, что Войцеха Смажовски и его съемочную группу трудно заподозрить в националистических симпатиях. Смажовски — один из самых интересных современных режиссеров Польши. Он ожесточенно критикует польское ханжество, алчность и бесчестность. Он снимает фильмы с социальной критикой и считается звездой либеральных СМИ. По этой причине поддержка, оказанная его фильму проправительственными кругами, оказалась неожиданной.
Сам режиссер назвал свой фильм мостом, ведущим к примирению. Но зритель, утомленный кровопролитием, с трудом поверит в это. Режиссер также публично заявил, что выступает против использования фильма в политических целях. Поэтому он отказывается принять крупную денежную премию от Яцека Курски (Jacek Kurski), директора контролируемого правительством общественного телевидения. Левые и либеральные круги Польши отчасти разделяют возражения украинцев. Более того, они отмечают, что в борьбе против темных страниц истории полякам следует начать с себя. Дискриминация и многочисленные злодеяния против национальных меньшинств — эти темы польские ученики в школах практически не проходят. В то же время за исторические события, которые невозможно скрыть (например, антисемитская кампания 1968 года), поляки возлагают ответственность исключительно на коммунистическое правительство. Общественные дебаты по темным аспектам польской истории, начавшиеся в начале десятилетия, вряд ли будут продолжены в существующем политическом климате.
Интересно, что некоторые критики считают «Волынь» не анти-украинским фильмом, а анти-националистическим, и называют данью памяти жертв кровопролития в Восточной Европе. Помимо резни, фильм также показывает — на заднем плане — месть поляков украинцам, германскую охоту на евреев и жестокость Красной Армии. Следует также отметить, что главная героиня фильма, чрезмерно добросердечная, придерживается смешанной польско-украинской идентичности. Ее совершенно не интересует национальность несчастных, которым она помогает — евреям, полякам, украинцам.
Смажовски известен польским зрителям как режиссер, снимающий банальность зла Ханны Арендт жестоким образом. Хотя большинство его фильмов глубоко укорены в польском контексте, их можно считать универсальными портретами людей, оказавшихся на моральном дне, историями о не поддающемся оправданию зле. В случае «Волыни» Смажовски постарался добавить нюансы, чтобы не позволить использовать фильм в качестве анти-украинского инструмента. Но, как мы видим, любой может использовать фильм в своих целях.
Две стороны
Для дебатов вокруг фильма сама картина служит только средством. Главная тема — польско-украинские отношения, и они заметно ухудшаются. Хотя на уровне деклараций правительство ПиС остается проукраинским, оно мало что делает в поддержку Украины. А для Украины польское правительство с его растущим конфликтом с Европейским союзом тоже теряет статус надежного партнера. Главной причиной разногласий остается отношение к Украинской повстанческой армии (экстремистская организация, запрещена в РФ — прим. ред.). С польской точкой зрения УПА в первую очередь сотрудничала с Гитлером и несла ответственность за Волынскую резню. С украинской точки зрения они были повстанцами, боровшимися за освобождение Украины от советской и польской власти, героями, ставшими примером для украинских солдат, сегодня сражающихся на востоке страны. Обе стороны отказываются признать другую точку зрения.
Однако распространенное в Польше мнение о том, что Волынь — запретная на Украине тема, неверно. Этот вопрос исследовали украинские историки, и на двустороннем уровне были сделаны некоторые символические жесты, например, в 2016 году президент Украины почтил память жертв. Вместе с тем, общий уровень знания о Волынской резне ограничен, и это связано, в основном, с последствиями советского отношения к истории.
К сожалению, похоже, «Волынь» станет, в основном, топливом для ксенофобского отношения к украинцам, ранее маргинального, но теперь выплеснувшегося на улицы. В то же время трудно ожидать, что поляки, слышавшие о Волынской резне от своих родственников во время коммунистического режима, будут игнорировать прославление УПА в украинской интерпретации истории. Для украинцев, к сожалению, сейчас не самый подходящий момент для примирения с ошибками прошлого, и вряд ли такое время наступит в обозримом будущем. Более того, поляки еще никому не доказали, что могут быть примером для подражания в этой области.
