Четверть века назад в голландском городе Маастрихт 12 стран-членов ЕЭС подписали договор об учреждении Европейского союза. ЕЭС (Европейский экономический союз) превращался в ЕС, что выводило его участников на принципиально новый уровень интеграции. Этот уникальный проект был прежде всего политическим: ставилась задача объединить европейские государства-нации в единую федерацию, своего рода Соединенные Штаты Европы. И, необходимо отметить, на первых порах проекту сопутствовал успех: ЕС успешно развивался, в его состав были приняты государства Южной и Восточной Европы, введена единая европейская валюта евро, заметно вырос международный авторитет нового объединения.
Согласно Маастрихтскому договору были расширены полномочия Европейского парламента в Страсбурге, введено понятие «гражданина ЕС». Был также утвержден принцип единой внешней политики и обеспечения безопасности, заложены основы общей политики в области правосудия, иммиграции и охраны порядка. Договор провозглашал переход к единой европейской валюте евро, которая была введена в обращение в 2002 году. Будущие члены еврозоны были обязаны выполнять «критерии Маастрихта», они теряли «монетарную суверенность» и в дальнейшем право самим устанавливать размер бюджетного дефицита.
В октябре 2007 года в Лиссабоне был подписан договор о реформе ЕС, дополнивший и развивший идеи Маастрихта. По факту Лиссабонский договор стал «эрзац-конституцией» ЕС, он окончательно оформил сложную юридическую и бюрократическую структуру, которая характеризует сегодняшний Евросоюз. Лиссабонский договор — вынужденный акт, хитрая уловка еврократов, его появление связано с провалом конституции ЕС на референдумах во Франции и Нидерландах и необходимостью обеспечить функционирование Евросоюза в условиях расширения с 15 до 27 стран-членов. В частности, именно в Лиссабонском договоре прописан знаменитый пункт 50, который предусматривает условия и процедуру выхода из ЕС.
Сегодня, четверть века спустя, приходится констатировать серьезнейшие трудности с реализацией амбициозного европейского проекта: разногласия внутри ЕС нарастают, страны с разными уровнями экономического, культурного и политического развития интегрировать не удалось. Повсюду поднимает голову национализм и правый популизм. Юг Европы недоволен доминированием Германии и жесткими нормами финансовой политики, навязанной Брюсселем. Тяжелейший удар по европейскому проекту нанес референдум в Великобритании, в ходе которого большинство британцев высказались за выход из Евросоюза.
Первый сигнал нынешнего европейского кризиса прозвучал в 2010 году, когда на грани банкротства оказалась Греция. Вторым этапом стал миграционный кризис 2015 года, когда на фоне беженской волны в конфликт вошли национальные интересы практически всех стран Евросоюза. Но самым серьезным испытанием для ЕС стал референдум по Брекситу в Великобритании, который положил начало первому «разводу» в истории Евросоюза.
Граждане Великобритании тщательно взвешивали плюсы и минусы такого решения (причем экономических минусов было явно больше), однако основным моментом стал подъем национального самосознания и нежелание подчиняться омертвевшему, забюрократизированному руководству ЕС в Брюсселе. Создается впечатление, что процесс суверенизации запущен во всех странах и регионах Европы. Остановить его сможет только выход на политическую арену убежденных патриотов Европы, которые вдохнут новую жизнь в угасающий европейский проект.
Еврократы создали громоздкую бюрократическую структуру, которая отчитывается сама перед собой и не связана напрямую с волей граждан Европы. Это совсем не то, о чем мечтали «отцы-основатели» единой Европы — Робер Шуман и Жан Монне, Шарль де Голль и Конрад Аденауэр.
Штаб-квартира ЕС в Брюсселе разрослась до невероятных для Европы размеров. Всего в центральных органах, институтах и агентствах Евросоюза занято свыше 46 тысяч человек. Они печатают тысячи законов и инструкций, многие из которых просто абсурдны.
Не выдерживают испытания жизнью и финансовые идеи Маастрихта, заложенные в 1992 году тогдашним министром финансов Германии Тео Вайгелем: максимальный дефицит госбюджета в 3%, госдолг — 60%. Эти критерии не в силах выполнять не только более слабые экономики юга Европы, но даже такие страны, как Франция.
При нынешней экономической стагнации еврозона буквально трещит по швам: страны южной Европы не в состоянии жить в этой «смирительной рубашке». В минувший уик-энд на мини-саммите в Лиссабоне страны Южной Европы (Испания, Италия, Франция, Греция, Кипр и Мальта) в резкой форме потребовали смягчения жестких бюджетных норм и наращивания расходов для стимулирования экономического роста. А ведь все эти страны в свое время ратифицировали Маастрихтское соглашение.
Европа расколота не только экономически: нарастают противоречия по целому ряду вопросов, в том числе по нелегальной миграции, глобализации и антироссийским санкциям. В самих странах ЕС набирает силу национализм и правый популизм. А тем временем мир вокруг континентальной Европы резко изменился: он совсем не тот, что во времена Маастрихта. Великобритания начинает процесс выхода из ЕС, в США новая администрация приветствует Брексит и ставит под вопрос трансатлантическое сотрудничество и НАТО, джихадисты из стран Ближнего Востока совершают дерзкие теракты в городах Европы. С учетом всех этих обстоятельств в Брюсселе решили отмечать нынешнюю дату без помпы: Брексит, антиевропейская риторика Дональда Трампа, беженский кризис, финансовые проблемы Южной Европы — все это не дает руководству Евросоюза повода для оптимизма.
Итак, что остается в «сухом остатке»? 25 лет спустя цели, поставленные в Маастрихтском договоре, не выполнены до конца: не удалось достичь бюджетной, фискальной и социальной интеграции стран Евросоюза, не создано экономическое правительство еврозоны. Европейские правительства парализованы финансовым и миграционным кризисом, ростом евроскептических настроений. И, что самое опасное, полностью отсутствует стратегия действий в условиях переформатирования мирового порядка. Нынешние руководители ЕС выглядят политическими карликами в сравнении с европейскими лидерами второй половины 20 века. А ведь Евросоюз по-прежнему обладает значительным потенциалом: его население (пока еще с учетом Великобритании) составляет около 500 миллионов человек, экономический потенциал — примерно 20% мирового ВВП. Однако Евросоюзу предстоит очень серьезная работа, чтобы сохранить единое европейское пространство, достойное место в мире, высокий уровень благосостояния и социальные завоевания.
