Уже этот гимн был своего рода анекдотом. Возьмите мелодию «О танненбаум…» и приложите к ней текст для деревни без государства: «О Альтенберг, о Альтенберг, ты мне очень дорог». Звучит как нечто, что можно было придумать только на рождественские праздники или для карнавала. Некоторые говорят, что и все карликовое государство было лишь анекдотом, шуткой. Территориальная шутка под Аахеном. Псевдо-нация, которая однако просуществовала дольше века. С 1816 по 1919 год существовал Нейтральный Мореснет, размеры которого были четыре на пять и на два километра.
Андорра, Лихтенштейн, Сан Марино: все мы знаем, что такое карликовое государство. Но как обстояло дело с Нейтральным Мореснетом? Дэвид Ван Рейбрук (David Van Reybrouck), бельгийский историк, который в 2012 году прославился одной историей про культуру Конго и по поводу чьей речи защитника «Против выборов» в прошлом году много спорили, представляет нам в своей последней книге «Цинк» довольно причудливую часть Европы.
Венский конгресс не пришел к единому мнению
Эта территория осталось как бы без государства во время работы Венского конгресса, той самой конференции, на которой Европа после падения Наполеона заново приводила в порядок свои границы.
И только по поводу одного места под Аахеном переговорщики из Пруссии и только что созданного Объединенного королевства Нидерландов в 1815 году просто никак не могли договориться. Как раз на земле вокруг цинкового рудника Кельмис-Альтенберг (Kelmis-Altenberg) каждый участник конференции проводил границу так, чтобы цинк никак не попал к соседу, потому что тот мог бы с ним что-то сделать.
В результате взаимных территориальных претензий возник некий треугольник без государства, чья идентичность прояснилась лишь во время подписания Версальского договора в 1919 году. В течение более ста лет так и не было принято решение, что было связано также с тем, что с 1830 года Бельгия заняла место Нидерландов, а с 1871 года на место Пруссии пришла Германская империя.
Постоянно менялись ответственные инстанции, все время возникали все новые интересы, но главное — на самой этой земле не было проявлено никакого интереса к тому, чтобы прояснить ситуацию. И в какой-то момент истории это временное образование стало своего рода аттракционом, точкой соприкосновения четырех стран (кстати, единственной в Европе), откуда охотно посылали почтовые открытки.
Цинк — важный металл
Еще римский историк Плиний знал о залежах цинка в провинции Германия. А так как в рудниках Кельмиса издавна добывали цинковый шпат, то и место на старых картах называлось также Альтенберг. В составе «желтой меди», то есть латуни, цинк в течение столетий применялся везде, например, при изготовлении канделябров и монет. Но в чистом виде он был открыт только в 18 веке. Цинк дешев, легок, а также это металл, который не ржавеет.
На пике индустриализации этот цинковый рудник снабжал всю Европу, пишет Ван Рейбрук, который 19-й век просто называет «цинковым веком». В качестве примеров использования он приводит все — от ведра и лейки до корпуса корабля.
Легкая походная ванна Наполеона тоже была из цинка, также как и все водосточные и края крыш в Париже. Барон Осман (Haussmann), знаменитый планировщик города, распорядился, чтобы в современной французской столице все крыши были из цинка. А больше всего цинка приходило из Нейтрального Мореснета. «Когда в Париже идет дождь, то в Кельмисе капает».
Фразы вроде этой показывают, что Ван Рейбрук смог поэтически описать европейское карликовое государство с залежами металла не хуже, чем большую страну Конго.
Нейтральный Мореснет: цинковый кончик Европы
И цинковый кончик посреди Европы действительно представлял из себя кое-что. В результате его «безгосударственности» и нейтралитета в Альтенбурге — Кельмисе не было судей, выборов, военной службы. Был только бургомистр — всего пять человек за 103 года истории. И тем не менее не было никакой анархии, потому что о социальных вопросах и о работе заботилась горная фирма.
Возможно, что не было случайностью то, что место, считавшееся курьезом международного права, мечтало о взаимопонимании между народами. В конце 19 века Нейтральный Мореснет стал избранной родиной эсперанто.
Amikejo — место дружбы
Изобретенный в 1887 году искусственный язык, который должен был способствовать международному сближению народов, идеально подходил для нейтрального в этом плане Мореснета. Страну переименовали в Amikejo, «место дружбы». Еще и сегодня, зайдя в Википедию, можно прочитать о Нейтральном Мореснете подозрительно много на эсперанто.
Ван Рейбрук написал изящный очерк (для нидерландской книжной недели в 2016 году), построенный филигранно и по своей структуре мастерски. Ван Рейбрук рассказывает не только о фактах, он показывает также, что этот «безгосударственный» кусок Европы сделал со своими жителями. Главной фигурой его социальной истории страны стал Эмиль или Йозеф.
Человек, у которого две идентичности, пять гражданств и одиннадцать детей. Йозеф, возможно, не случайно в 1903 год родился в Нейтральном Мореснете (где он и умер в 1971 году). Его мать, Мария Бриксен, сбежала сюда, чтобы родить своего внебрачного ребенка, после того как ее хозяин в Пруссии, фабрикант, изнасиловал ее в Дюссельдорфе, прямо на работе.
Что надо еще добавить: Нейтральный Мореснет пережил своего рода всплеск и увеличил число своих жителей с 256 (в 1815 году) до 4668 (в 1914 году). В течение 19 века он превратился в родину контрабандистов и дезертиров, горняков и падших девушек со всей Европы.
Эмиль и национальности
Когда Йозефу исполнилось четыре года, Мария отдает его в приемную семью. Так как там уже есть один Йозеф, то мальчика стали звать Эмилем. Эмиль женится, становится отцом одиннадцати детей и работает — сначала на цинковой шахте, позже пекарем. Ван Рейбрук рассказывает о нем, как об одном герое фон Клейста, которого времена и события швыряли из стороны в сторону.
«Не переезжая никогда и никуда, он стал жителем нейтральной микространы, подданным германского кайзера, гражданином Королевства Бельгия и подданным Третьего рейха. До того, как он снова станет бельгийцем, после пятой смены гражданства, его уводят как немецкого военнопленного. Он не пересекал никаких границ, границы сами переходили через него, считает Ван Рейбрук, описывая события в жизни Эмиля в 1945 году.
Идентичность как у куска цинковой руды
Пожалуй, самое впечатляющее предложение в этой познавательной новелле «Цинк» говорит о человеке, чья «идентичность похожа на кусочек цинковой руды, который постоянно переплавлялся, так что ему оставалось только разочарование».
Повествовательная география уже несколько лет снова в моде. Она никогда не устаревала в духе хорошей литературы о путешествиях в духе Патрика Ли Фермора (Patrick Leigh Fermor) и Вольфганга Бюшера (Wolfgang Büscher). Вероятно, мы только так сможем познать нашу Землю, которая, кажется, почти полностью измерена и изучена.
Повествовательная география
Роберт Макферлейн (Robert Macfarlane) («Карта дикой природы») пишет про изгоев. Алистер Боннет (Alastair Bonnett) собирает географические анекдоты. И на географическом воображении базируются также и культурно-исторические очерки, которые исторические содержания вперемешку с реальными лицами компонуют как один роман.
Патрик Марнхэм (Patrick Marnham) этот принцип с «танцем змеи» по теме урана довел до мастерства. Дэвид Ван Рейбрук использовал этот принцип в своем произведении про Конго, а теперь — в коротком варианте новеллы о «безгосударственном» образовании, которое и существовало лишь потому, что там был цинк.
Жизнь вне государства как проклятье
«Цинк», если его внимательно читать, является также историей о том, как отсутствие принадлежности к какому-либо государству для жителей этой местности может стать проклятьем, именно в 19 веке, когда все строилось на национальностях. Позже, в 20 веке, в Европе человек уже не мог существовать вне государства.
Описывая Нейтральный Мореснет, Ван Рейбрук вспоминает часы, чьи стрелки показывают пять минут после половины шестого. Этакая картина той необратимости, с которой европейские потоки событий прошлись по этому куску безгосударственности.
С 1919 года Нейтральный Мореснет стал историей. Цинковая шахта, из-за которой и была временно создана микронация, с 50-х годов уже закрыта. И сегодня, как пишет Ван Рейбрук, только желтая фиалка напоминает о бывшем карликовом государстве.
Разновидность фиалки, которая попадается на богатых цинком землях в окрестностях Аахена. Так что Нейтральный Мореснет все же еще существует, как страна желтых цветов, которой уже не нужен гимн на мелодию песни про «Танненбаум».
