Заявление, сделанное министром иностранных дел России Сергеем Лавровым после встречи с главой МИД Азербайджана Эльмаром Мамедъяровым, безусловно, не было неожиданным. Но оно уже успело стать поводом многочисленных обсуждений.
Лавров не сказал ничего нового
Напомним, что после переговоров с азербайджанским коллегой глава МИД России сказал следующее: «Мы рассчитываем, что карабахский конфликт поддается урегулированию. Об этом говорят результаты многолетних контактов, по итогам которых удалось выработать общее понимание ключевых вопросов, подлежащих урегулированию. Это, прежде всего, вопросы безопасности, гуманитарные вопросы, вопросы возвращения тех районов, которые находятся вокруг Карабаха и сейчас не контролируются Азербайджаном, определение статуса Нагорного Карабаха (безусловно, с учетом мнения тех людей, которые там проживают), согласование параметров международных миротворческих сил. По большинству из этих аспектов окончательного урегулирования у нас есть согласие».
Но также по словам министра иностранных дел РФ: «Две-три конкретных темы, которые являются ключевыми для окончательного пакета, пока еще обсуждаются. Не буду лукавить, мы пока еще далеки от того, чтобы увидеть ситуацию, когда стороны выработают единый подход к этим остающимся вопросам».
Во-первых, отметим, что Лавров не сказал ничего нового. По сути, он представил те основополагающие принципы урегулирования карабахского конфликта, которые давно известны под названием «Мадридских принципов». По крайней мере, это те же основные подходы: признание статуса Карабаха, возврат некоторых освобожденных территорий и размещение миротворческих сил. Остальное, то есть то, как будет определен статус, какие территории могут быть возвращены, какие должны быть использованы принципы размещения миротворцев, а также указанные Лавровым две-три темы, которые еще обсуждаются, являются только, истекающими из основных принципов, деталями. Но если в вопросе принципов по урегулированию конфликта в словах министра иностранных дел России не было ничего нового, то в его словах был очень серьезный сигнал, относящийся непосредственно к процессу урегулирования конфликта. Речь идет о следующем…
Мамедъяров был в роли слушателя
Коротко говоря, если задействуют глобальное принуждение к урегулированию конфликта, которое будет подразумевать определение статуса Карабаха, то это обернется серьезнейший внутренним кризисом даже в условиях созданной Алиевым халифатской монархии. И не трудно догадаться, что именно на такую перспективу не раз указывал Баку за переговорным столом, выступая с идеей отложенного референдума, аргументируя, что нужно подготовить страну к такому развороту. И возвращаясь к словам Лаврова, можно догадаться, что одним из упомянутых двух-трех вопросов может быть именно этот. Другое дело, что Минская группа ОБСЕ не раз давала Алиеву возможность подготовиться к карабахскому урегулированию, относительно этого было сделано множество официальных заявлений. Но Баку всегда начинал злоупотреблять этим временем, включая военную пропаганду вместо мирного урегулирования. Конечно, снова просить времени будет абсурдным, однако складывается такое впечатление, что Баку пока пытается продвигаться именно этим путем.
Однако вместе со всеми этими техническими деталями, заметим, что Маммедъяров никак не отреагировал на заявления министра иностранных дел России, сделанные открытым текстом в его присутствии, что «удалось разработать общие идеи, связанные с ключевыми вопросами, подлежащими урегулированию», в том числе, относительно вопроса статуса. Более того, в своей речи Маммедъяров озвучил одну мысль, что РФ прилагает серьезные усилия для урегулирования конфликта. И именно это нужно считать основным сигналом. То есть, прежде всего, в вопросе принципов позиция стран-сопредседателей не меняется. И второе, министру иностранных дел Азербайджана остается молчать и слушать, отчаянно говоря «что мне делать, Россия прилагает серьезные усилия…»
Экономическое принуждение
Конечно, не только из-за этого эпизода создается впечатление, что недалек тот день, когда процесс урегулирования карабахского конфликта станет приоритетом в международной повестке. С одной стороны сирийская армия продолжает активные и успешные атаки, а по соседству уже заканчивается освобождение иракского Мосула. То есть, большой конфликт Ближнего Востока подходит к своей развязке. А это повышает для России приоритетность вопроса полной коммуникационной и экономической прозрачности кавказского региона, учитывая, что по экономическому направлению уже дан старт ряду глобальных процессов. Во-первых, на повестке встречи Лавров-Маммедъяров, помимо Карабаха, был вопрос железнодорожной связи Иран-Россия. А кроме этого, в ходе заседания межправительственного совета стран ЕАЭС в Бишкеке был замечен занимательных эпизод.
До заседания премьер-министр Армении Карен Карапетян провел встречу с премьер-министром России Дмитрием Медведевым, которая, кстати, была уже второй в течение последних полутора месяцев. Как во время прошлой, московской встречи, так и в Бишкеке одной из основных тем обсуждений премьер-министров было создание инвестиционного армяно-российского фонда и вопрос привлечения российских компаний в свободную экономической зону в Мегри, на границе с Ираном.
И вот, на заседании премьер-министров ЕАЭС тоже было принято такое решение — дать поручение о подготовке временного соглашения о создание свободной экономической зоны между Ираном и ЕАЭС. Под временным подразумевается то, что на повестке есть также проект договора о свободной торговле между Ираном и ЕАЭС. Подготовка и подписание этого документа требуют довольно долгого времени. Поэтому сейчас создается один временный пункт, где ЕАЭС и Иран могут развивать экономическое сотрудничество в свободном режиме. И не трудно догадаться, что это возможно через свободную зону в Мегри. Если этот вариант себя оправдает, то получится, что премьер-министру Армении удается сделать Мегри торгово-экономической площадкой между ЕАЭС и Ираном. Наверное, учитывая этот механизм, имеется также перспектива, что Мегри окажется на Шелковом пути.
