Нынешний президент России руководит страной уже 17 лет. За это время успело вырасти целое поколение, для которого Владимир Путин был всегда. И именно это поколение, судя по последним митингам в российских городах, власть так и не научилась понимать.
Российские протесты происходят с периодичностью в пять лет. На смену уличным выступлениям 2007 пришла Болотная площадь. А теперь оказывается, что и это поколение протестующих уже устарело — в 2017 году им на смену приходят старшеклассники и студенты младших курсов.
Весь недолгий период их сознательной жизни пришелся на посткрымскую реальность. Падение курса рубля, украинские новости по российскому телевизору, елейный патриотизм, цензура и кондовая идеология из всех возможных динамиков — вот та самая повестка, в которой им пришлось взрослеть. Ее обеспечивали им учителя, которые на выборах готовы рисовать любые цифры в протоколах и вбрасывать пачки с бюллетенями. Силовики, которые бросились проверять танцевальную студию в Оренбурге за тверк на школьном концерте. Судьи, которые выписали по 15 суток ареста школьницам, станцевавшим на фоне мемориала «Малая земля».
Чем их можно напугать? «Лихими девяностыми»? Так они родились в середине этого десятилетия. Сериал «Бригада» для них — бесконечно устаревшее кино о странных людях и незнакомых реалиях. Это поколение выросло в эпоху той самой «стабильности», за которую якобы старшее поколение россиян любит Владимира Путина. Но их готовность выходить на улицу означает то, что этот социальный контракт не работает.
Самое идиотское, что только может сделать провластный российский комментатор — это заявить, что молодых ребят и девушек «просто использовали». Потому что на улицу они выходят именно из стремления обрести субъектность. Чтобы с ними считались. У них в руках есть паспорта и право голоса. Право получить повестку в армию и вступить в брак. А вот права быть услышанными у них нет.
Потому что единственное, что готова предложить им российская власть, — это образ прошлого. Разговоры о «небесном СССР», который без дефицита, зато с «читающим метро», «духовностью» и ядерными боеголовками.
Наталья Поклонская рассказывает им про царя. Ольга Ковитиди — про верность присяге. Мизулина и Милонов стращают Содомом. Язык всех этих людей не предназначен для разговора с подростками — он по-стариковски слащаво-верноподаннический. Вдобавок, сословное общество окружает их со всех сторон, и самые лакомые кусочки будущего уже достались детям тех, кто успел в свое время подобраться ближе к «трубе». В 18 лет очень хочется справедливости, а именно ее в современной России — главный дефицит.
Но никто не может предложить этих ребятам привлекательный образ будущего. Что их ждет в ближайшие десять лет? Какие социальные лифты им будут доступны? Очередное переизбрание Владимира Путина будет означать, что первые тридцать лет своей жизни они проведут с одним и тем же президентом, а это вряд ли служит для них синонимом желаемых перемен.
И самое забавное — это следить за комментаторами, которые пытаются примитивно объяснять сложное. Всеми теми, кто пишет про «майданные технологии», «сороса» и «западные козни». Они так и не поняли, что любые революции — это расплата за профнепригодность власти. И если люди выходят на улицу, чтобы о них вспомнили — самым идиотским решением будет и дальше их не замечать.
