В понедельник трагедия обрушилась на Санкт-Петербург, второй по величине город России и бывшую столицу: террорист-смертник взорвал себя в заполненном вагоне метро, убив 14 человек и ранив еще десятки людей. Террористический акт был особенно разрушительным для морального духа россиян, поскольку Санкт-Петербургу удавалось избегать худших терактов, которые пережили Москва и российские горячие точки на юге после распада Советского Союза.
Но помимо обличения неэффективности усилий российских служб безопасности в борьбе с терроризмом, нападение также заставило СМИ искать козлов отпущения. Средства массовой информации в России — особенно самые влиятельные из них три основных национальных телеканала — не только преимущественно принадлежат государству, но и находятся под жестким контролем администрации президента Владимира Путина. Таким образом, освещение взрывов стало упражнением на гибкость, и обычная жесткая реакция Кремля уже вызывает гнев.
Однако, до сих пор реакция государственных СМИ на это нападение была более сдержанной и менее параноидальной, чем обычно. Возможно, это связано с относительно малым количеством жертв, по сравнению с десятками и сотнями погибших в терактах ранее (аналогичный взрыв в московском метро в 2010 году убил 41 человека). Или, возможно, это связано с тем фактом, что Кремль планирует пересмотр своей медиа-стратегии, поскольку признает, что нынешняя слишком отдалена от интересов людей.
Несомненно, были эксцессы, ни один из которых не был особенно специфичным для России или российских СМИ: в первые часы после взрыва появлялись противоречивые сообщения о количестве нападений, жертв и пострадавших районах. Один из частных телеканалов, приближенных к Кремлю, поспешно опубликовал нечеткую фотографию человека в длинной черной одежде, головном уборе, с длинной бородой, и назвал его «предполагаемым террористом».
Этот человек оказался этническим русским, который недавно принял ислам, он увидел себя на телевидении и добровольно пришел в полицию, чтобы доказать свою невиновность. Но даже после того, как с него были сняты любые подозрения, репортеры таблоида, которые назвали его «смертником в тюбетейке», — несмотря на снятие каких-либо обвинений, продолжали преследовать его. Они помешали человеку сесть на самолёт в Санкт-Петербурге, напугав невиновного человека, оказавшегося в ловушке безжалостной медиа-машины, ищущей сенсации. Конечно, подобное произошло не впервые в истории СМИ и терроризма.
Однако, всю неделю даже сообщения на государственном телевидении были уравновешенными — в освещении избегали нагнетания паники, рассказывали истории жизни жертв и восхваляли сострадание и стойкость граждан Санкт-Петербурга, которые предлагали бесплатно подвезти людей в парализованном после нападения городе. Государственные СМИ не высказывали диких теорий, но за это взялись оппозиционеры. Они сочиняли теории заговора, гадая, кому выгодна атака. Вспомните 1999 год, говорили они, намекая на серию взрывов жилых домов в России перед первым сроком Путина. Несмотря на то, что участие государственных служб безопасности так и не было доказано, эти нападения действительно помогли Путину консолидировать общественное мнение, поднять рейтинги и оправдать вторую чеченскую войну.
Тем не менее, все чаще возникают вопросы, которых до сих пор не касались государственные СМИ и чиновники. Многие репрессивные законы, подавляющие свободную прессу и гражданское общество, введенные в последние годы, представляли как «антитеррористические» или «антиэкстремистские» меры, однако они не смогли предотвратить этот взрыв. Прошлые атаки в Москве и в проблемном регионе Северного Кавказа осуществили местные жители, недовольные путинским режимом после двух жестоких войн в Чечне. Относительное спокойствие второй половины этого десятилетия, как пишет в статье бывший редактор газеты Moscow Times Наби Абдуллаев, объясняется большой ответственностью этих местных жителей — тем, что у них есть дома, которые может разрушить Рамзан Кадыров, бессменный диктатор Чечни, и семьи, которые могут подвергнуться преследованиям. Он может взять их в заложники, чтобы предотвратить будущий мятеж.
Но как быть с преступником, совершившим теракт в Санкт-Петербурге? Следователи уже подтвердили, что он родился в соседней бывшей советской республике Кыргызстан и стал гражданином России. (Эта деталь раздражала даже самых стойких приверженцев Путина, таких как главный редактор RT Маргарита Симонян. Этнические русские, которым не повезло родиться за пределами Советской России, проводят долгое время, преодолевая бюрократические препятствия, чтобы получить разрешение на пребывание в стране сейчас, не говоря уже о гражданстве. А этот легко попал в страну?) Когда и как произошла его радикализация? Повлияла ли на это кампания России в Сирии?
Вопросы появляются, но отвечать на них некому, потому что система управления СМИ в Кремле слишком жесткая и неуклюжая. Основные темы, особенно сложные политические, должны быть одобрены. Поэтому некоторые ведущие и эксперты на этой неделе решили сделать все возможное, чтобы обвинить знакомых «демонов»: тайных «исламистов», «Запад» либо собственную оппозицию в России. Они также похвалили президента Трампа, который одним из первых позвонил Путину и выразил свои соболезнования — как будто это могло быть утешением для семей погибших, — и снова обвинили Запад в том, что он слишком нечувствителен и холоден к страданиям России (Бранденбургские ворота в Берлине не были освещены в цветах российского триколора в память о жертвах теракта, как обычно делают после зверств в других городах).
Затем появилась «полиция скорби», опора недавних трагедий: выявляют «нелояльных» — тех, кто с недостаточным уважением относится к трагедии, и стыдят на национальном телевидении. «Россия», одно из двух крупнейших государственных медиа-предприятий в России, выделила целый сегмент времени для обсуждения твитов и других сообщений оппозиционных политиков и журналистов в социальных сетях. Александра Плющева, радиоведущего, высмеяли за предположение о том, что возложение цветов к Ленинградскому обелиску у Кремлевской стены не было таким спонтанным и настоящим, как это было представлено на государственном телевидении. Позже, оказалось, что Плющев прав: те молодые люди с одинаковыми букетами гвоздик были членами молодежного крыла правящей партии России.
Эта сумбурная реакция — не единственный недавний кризис кремлевских пиарщиков. Когда 26 марта по всей России прокатились массовые протесты против коррупции, кремлевские медиа-менеджеры плохо справились с их освещением, сначала пытаясь скрыть новости на национальном телевидении. Через неделю после того, как независимые СМИ и блогеры успешно задокументировали происходящее, государственное телевидение, наконец, нарушило молчание, предоставив нелепые объяснения, вроде «мы не освещали протесты на прошлой неделе, потому что американские СМИ игнорировали акцию Occupy Wall Street.
Кремль считает неконтролируемые СМИ и официальную оппозицию опасными, но оперативники Путина также считают, что угрозу представляет само по себе гражданское общество. Именно поэтому в прошлом даже серьезные патриотические движения переориентировали, чтобы они служили планам Кремля. На этот раз, так происходит с «антитеррористическими митингами»: уже поступали сообщения о том, что власти планируют организовать их обычным способом — привезти на автобусах нежелающих, но беспомощных государственных служащих и подкрепить их привлеченными людьми за 400 рублей и членами «молодежных движений». Но многие россияне, особенно жители Санкт-Петербурга, считают это оскорблением их искренней скорби. Екатерина Винокурова, журналист, которая рассказывала о последствиях нападения на независимом новостном портале Znak.com, назвала эти митинги «локомотивом фальшивого траура» в разгневанном посте в Facebook и призвала Путина, уроженца Санкт-Петербурга, уважать чувства своих сограждан.
Все признаки указывают на большое смятение в Кремлевских кабинетах. Инакомыслие растет, на этот раз оно касается большего количества социальных и политических вопросов, и, следовательно, им сложнее управлять. И новые, незнакомые формы терроризма представляют угрозу не только безопасности государства, но и привычным способам освещения новостей.
