Идет уже четвертый год гибридной войны России против Украины, но было время, когда мало кто ожидал, что она продлится даже четыре недели. Фактически бескровный захват Крыма, который в начале 2014 года сдался без боя российским войскам, заставил большинство наблюдателей сделать вывод, что Украина оказалась беззащитной, и ее судьба зависит от милости Москвы.
Таким было и единодушное мнение в Москве, где многие самоуверенно стали говорить о праздновании майских праздников в самом Киеве. Это чванство казалось вполне разумным; Украина все еще оправлялась от протестов, завершившихся бегством президента Виктора Януковича и крахом всей его администрации. Временное правительство, поспешно заменившее администрацию Януковича, без конституционной легитимности не стало рисковать военной конфронтацией с могучей Российской Федерацией. Для Москвы открылось настоящее окно возможностей, чтобы вновь заявить о себе на материковой части Украины. Воодушевленный поразительным успехом авантюры в Крыму, президент Владимир Путин решил поднять ставки и, вероятно, рискнуть всей своей карьерой.
За несколько тревожных недель шансы Украины на выживание в качестве независимого государства быстро сокращались. Однако поход России на Днепр, которого все опасались, так и не состоялся. Вместо этого на юго-востоке Украины были подавлены пророссийские митинги, и Кремль оказался ограничен небольшим плацдармом в пределах Донецкой и Луганской областей на восточных окраинах Украины. Три года спустя круг — такой же, РФ застряла в ею самой созданной трясине. Почему амбициозные планы Путина о новой империи на материковой Украине так резко не оправдали ожиданий?
Вполне вероятно, что российские стратеги недооценили способность Украины сопротивляться. Весной 2014 года у страны было лишь 6 тысяч боевых войск. Что выглядело смехотворным, ведь такие силы неспособны защитить границы, не говоря уже о городах. Чего Москва не смогла предвидеть, так это волну патриотизма, распространившуюся по всей Украине из-за гибридного нападения России. Весной 2014 года тысячи украинцев взялись за оружие, сформировав добровольческие батальоны, укрепившие прохудившиеся оборонительные позиции страны и остановившие российское наступление. За ними стояла целая армия волонтеров, которая предоставляла тыловую поддержку, помогая армии всем: от еды и униформы до боеприпасов. Это военное чудо спасло Украину и поставило Кремль в довольно затруднительное положение.
Неудивительно, что Россия не смогла предугадать реакцию, которую вызовет ее нападение. Со времен распада Советского Союза политика Кремля в отношении Украины была вызвана ядовитым и самонадеянным сочетанием надуманности и колониальной снисходительности. Во время правления Путина этот подход еще больше усугубился; он не скрывал своего желания восстановить российскую гегемонию на всех территориях бывшей советской империи. В этом реваншистском мировоззрении отделение Украины от России было искусственным, а события 1991 года стали серьезной исторической несправедливостью. Как сообщалось, в 2008 году российский лидер сказал президенту США Джорджу Бушу, что Украина — «даже не страна». За эти годы Путин неоднократно заявлял, что украинцы и русские — «один народ».
Эти убеждения свойственны не только верхним эшелонам Кремля. Многие в России все еще не могут принять реальность с независимой Украиной, рассматривая ее как ключевой компонент «русского мира» с сердцем в Москве. Киев был центром цивилизации Киевской Руси, которую нынешняя Россия и Украина рассматривают как своего предшественника, а корни Русской Православной Церкви уходят к Киеву и превращению восточных славян в христиан в Х веке. В результате многие россияне склонны обвинять в любых проявлениях украинской национальной идентичности лишь радикальное националистическое меньшинство. И хотя на Украине появилось новое поколение, не имеющее опыта жизни в Советском Союзе, российские политики упорно отказывались признавать перемены во взглядах или возрастающее значение украинской идентичности. Примечательно, что два постсоветских народных митинга на Украине объясняют коварным влиянием Запада, несмотря на решающую роль, которую сыграли миллионы простых украинцев как в Оранжевой революции 2004 года, так и в Евромайдане в 2014 году.
Эти утешительные вымыслы привели Россию к катастрофическим просчетам кампании «Новороссия». Основываясь на собственном, тщательно продуманном видении Украины, у кремлевских агентов были все основания рассчитывать на теплый прием во время беспрепятственного захвата власти над целыми регионами Украины. Когда этот прием не состоялся, Россия начала обвинять во всем вымышленных фашистов, агентов ЦРУ и других международных злодеев. На самом деле Кремль не смог оценить силу украинского национального духа, особенно среди миллионов людей, говорящих на русском языке, и тех, у кого нет этнического украинского наследия. Эта неудача стала прямым результатом десятилетий российского отрицания самостоятельности Украины.
Российский проект «Новороссия» погрузил мир в новую холодную войну и причинил неисчислимые страдания миллионам украинцев, но также укрепил чувство национальной идентичности Украины и ускорил психологический раскол с Россией, начатый еще в 1991 году. Гибридная атака Путина должна была положить конец тому, что многие в Москве продолжают считать мифической украинской независимостью. Вместо этого она обеспечила Украине место на карте Европы после столетий в тени России.
