Недавно с интервалом в несколько дней было совершено два теракта. 3 апреля в Северной столице России Санкт-Петербурге бомба взорвалась в туннеле, который соединяет станции метро «Сенная площадь» и «Технологический институт». Погибли 14 человек, несколько десятков ранены. Хорошо знаю этот подземный переход, это самое оживленное место в городе. Через несколько дней, 7 апреля, в центре Стокгольма грузовик врезался в прохожих, убито четыре человека.
У этих внешне непохожих событий есть нечто общее — в обоих случаях теракты совершили молодые узбеки. У подорвавшегося в Петербурге смертника было гражданство Киргизии, но сути дела это не меняет. Вопрос: почему именно Центральная Азия в последнее время стала инкубатором терроризма и экстремизма? Почему так много молодых мужчин из этого региона присоединяются к «Исламскому государству», «Аль-Каиде» (запрещенные в России организации — прим. ред.) и другим террористическим группировкам? По приблизительным оценкам, только в Сирии на стороне восставших против правительства мятежников и исламистов воюет около 10 тысяч боевиков из бывших советских республик, главным образом из Центральной Азии.
Часто звучат утверждения, что суть дела в экономике. Хотя Астана, Ташкент и Ашхабад удивляют чудесами современной архитектуры, люди там в основном живут довольно скромно. Сейчас средняя зарплата в Туркмении 600, в Казахстане 420, в Узбекистане 250, а в Таджикистане только 100 евро «на руки». Правда, и жизнь в этих странах (за исключением Туркмении) дешевле, чем в Латвии.
На момент распада СССР в 1991 году в республиках Средней Азии жило 50 миллионов человек, сегодня — около 70 миллионов. То, что наряду с ростом населения не появляются новые рабочие места, — очевидный факт. Частично ситуацию спасает экономическая миграция. Только лишь в России в данное время находится около четырех миллионов гастарбайтеров из стран Средней Азии. Однако всем места не хватает даже в огромной России. Многие молодые мужчины в узбекских селах прозябают без работы и легко попадаются на удочку исламистских вербовщиков, которые обещают не только прямой путь в рай, но и изрядный куш денег.
События в Санкт-Петербурге и Стокгольме еще больше усилят подозрительность и недоверие в отношении местных мусульманских общин во всей Европе. В России прозвучали призывы запретить иностранцам работать в сферах, связанных с транспортной безопасностью, на атомных электростанциях, военных объектах, даже в школах и вузах. Но «поезд ушел», потому что за последние десять лет около двух миллионов гастарбайтеров из Центральной Азии уже стали гражданами России.
Можно надеяться, что улучшение экономических условий снизит уровень экстремизма в регионе. Но если человек готов подорвать себя, то вряд ли его особо интересуют деньги и возможность тратить их в обозримом будущем. Что делать? Ответ на этот вопрос должны искать не только эксперты в области безопасности, но также антропологи и психологи. Как и почему происходит так называемая саморадикализация? В местной мечети? Вряд ли, скорее, посредством Интернета и специфических паломничеств к исламистским идеологам.
Совершенный в Стокгольме теракт и распространенное в СМИ сообщение о том, что террорист ожидал депортации из Швеции, может привести к дополнительным неприятным последствиям. Учреждения власти начнут бояться принимать решение о депортации нежелательных персон. К тому же, значительные ресурсы придется тратить, пока спецслужбы оценят, не является ли человек, которого планируется депортировать из страны, потенциальным террористом или даже смертником, готовым на все после получения неприятного известия. Все больше средств нужно будет выделять на безопасность и наблюдение за местными мусульманскими общинами. С учетом того, что сейчас в некоторых западноевропейских странах почти 50% новорожденных появляется на свет в мусульманских семьях, со временем можем прийти к ситуации, когда половина общества будет выслеживать вторую половину. Это, конечно, шутка, нечто из утопического романа Джорджа Оруэлла «1984». Впрочем, как говорится, в каждой шутке есть доля правды.
