Дональд Трамп, кандидат, чуждый как демократической, так и республиканской элите, избран президентом в Соединенных Штатах — одной из самых прочных мировых демократий.
Эммануэль Макрон и Марин Ле Пен борятся за Елисейский дворец, оставив на обочине классических партийных титанов французской политики.
Найджел Фараж из UKIP (Партии независимости Соединенного Королевства) был главным инициатором Брексит, важнейшего геополитического события в Европе со времен падения Берлинской стены.
Недавние выборы в Австрии и Нидерландах проходили в атмосфере «антимейнстрима».
На Западе мы оказываемся свидетелями серьезной неприязни к лидерам и идеям, имеющим отношение к истеблишменту. Все, что до недавнего времени казалось непоколебимым: североамериканская двухпартийность, динамика интеграции в ЕС, сакральность президентских кампаний — затмевается тем, что в корне отлично от традиционной политики.
Сегодня мир принадлежит «аутсайдерам». Тем, кто выступает против «сложившейся ситуации». Правда, такое «аутсайдерство» имеет множество граней.
В этом контексте политика претерпела ряд метаморфоз. Романтический идеал революции больше не входит в перечень главных запросов.
Вопреки тому, что можно было вообразить в мире социальных сетей, политические предложения и критика носят более локальный характер. Известно, что и каким образом надлежит делать в собственном районе, городе. Уже меньше — на уровне федеральной единицы (штата) или страны. Гораздо меньше — в мире.
В отличие от многих объединяющих инициатив, который возникли в ходе «обширной глобализации» — например, идеал более свободного перемещения товаров, услуг, капитала и людей — «аутсайдерская» тенденция в США и Европе носит скорее частный, нежели общий, скорее сиюминутный, нежели стратегический характер.
Конечно, Трамп, президентские выборы во Франции и Брексит являются макропримерами аутсайдерства, но эта тенденция еще больше ощутима на уровне исполнительной или законодательной власти в рамках муниципалитетов или штатов/провинций.
В своих повседневных спорах аутсайдерская политика ни в чем не превосходит крупные системы или глобальные решения. Помимо этой «эпидермической» близости есть еще аспект политики как инструмента защиты эстетических или профессиональных симпатий.
Отсюда в ходе выборов на самые различные должности мы наблюдаем успех кандидатов, которые раньше были таксистами, спортсменами, телевизионными знаменитостями или руководителями футбольных клубов. И здесь, без сомнения, технологии и социальные сети также оказывают чрезвычайное влияние на аутсайдерский вектор.
Эстетическое родство, по выражению великого французского социолога Мишеля Маффесоли, усиливает близость аутсайдеров с их сообществами в Facebook или Twitter.
Во многих случаях традиционные журналистские СМИ уступают место другим каналам, обеспечивающим связь аутсайдеров с теми, кто составляет их «облако». В этом потоке более важным, чем «информация», оказывается «утверждение».
Здесь можно говорить о существенном преобразовании. Источники новостей или анализа, когда-то ограничиваемые самой редакцией того или иного издания, сегодня растворились в бесконечном потоке сайтов, новостных агентств, блогов, исследований университетов и компаний из самых разнообразных областей. Одним словом, в виртуальном пространстве.
В той же мере среда, где потребители информации распределялись по различным типам в зависимости от формата СМИ (читатель, слушатель, зритель, пользователь интернета), ввиду технологической конвергенции постепенно уплотняется.
СМИ как синоним прессы являются сестрой-близнецом свободы слова. Это тождество неизменно подпитывалось пониманием того, что свободное обсуждение идей (которому СМИ предоставляют площадку) вырабатывает критический взгляд и предложения — цель в высшей степень политическая.
Между тем проблема выживания медиакомпаний спровоцировала сдвиг журналистской оси в сторону развлечений, тем самым подчеркивая отношение, существующее между «общенациональным интересом и интересом публики». Что касается последнего, то здесь очевидна склонность ко всяким ужасам, пошлостям, телевизионному мусору и разжигающим ненависть сайтам. Идеальная экосистема для некоторых аутсайдеров.
Действительно, в политике избираемых должностей мы наблюдаем относительное снижение значимости программных выступлений и выстраивание образа кандидата на основе маркетинга эмпатии.
Социальные сети, учитывая их мгновенный и поверхностный характер, способствуют подобной «эфемерности». А новые технологии — сближению. В этом столько же хорошего, сколько плохого.
Упомянутая близость помогает раскрыть личность, однако в то же время она подчеркивает различия, главным образом цивилизационные. Это, если пользоваться все еще актуальной формулировкой Сэмюэла Хантингтона, главное топливо для современных конфликтов.
Появление данного этапа аутсайдерства на Западе и его воздействие на международные отношения поразительны. Разумеется, границы никуда не делись. Но они стали более пористыми. Государства, которые поддерживают свое существование на основе двойственности внутреннего и внешнего, ощущают себя потерянными ввиду собственной физической, культурной и макроэкономической уязвимости.
Их границы тают под влиянием технологических, финансовых и культурных взаимодействий, в результате чего возникают новые формы синтеза, порой обогащающие, порой фрагментарные.
С другой стороны, они порождают стремления сохранить местные традиции и особенности — что в контексте высокой степени толерантности следует приветствовать, если мир желает быть множественным и разнообразным.
Невозможно не увидеть эти признаки в их потенциально опасной версии в возвышении Трампа, Ле Пен и в самих шовинистских мотивах, которые стали двигателями Брексит.
То, что Бразилия, как подтверждает история, нередко предпочитает идти против международных тенденций, возможно, является хорошей новостью.
«Аутсайдер» может означать больше, чем просто «нетрадиционный политик» или «не привязанный к наиболее крупным партиям». Это понятие также может подразумевать нечто противоположное тому, что в стране является, к сожалению, повсеместным и общепринятым.
Осуждать популизм, макроэкономическое экспериментаторство и клановую политическую экономию значит быть аутсайдером — на самом деле в Бразилии эта триада уже давно является «мейнстримом».
В нашей стране быть «против сложившей ситуации» означает, прежде всего, давать ход широкому творчеству и продуктивности. В этом смысле появление аутсайдера для Бразилии может быть отличной новостью.
