В течение последних четырех месяцев Россия могла использовать три драгоценные возможности, чтобы добиться прорыва и изменения баланса сил в свою сторону в сирийском кризисе, что позволило бы ей завоевать доверие на региональном и международном уровнях, в котором она так сильно нуждается.
Победа в Алеппо в декабре прошлого года был первым из трех этих шансов. Казалось, что Москва осознает важность такой возможности и готова ее использовать для того, чтобы фундаментально изменить свою роль в вооруженном конфликте от прямого участника к «спонсору» кризиса (процесса), который будет урегулирован под ее историческим руководством.
Многие уверены, что Россия воспользовалась случаем, когда прекратила военные операции, даже несмотря на то, что Башар Асад, Иран и лояльные им боевики продолжали военные действия в других районах. Первый раз Москва решила провести переговоры с вооруженными группировками, некоторые из которых рассматривались как террористические в целях подготовки и поиска нового способа решения конфликта мирным путем. Именно поэтому, Россия призвала международные державы к созыву первой конференции в Астане (Казахстан), которая впоследствии должна была состоять из трех встреч. Однако России не удалось добиться какого-либо прорыва в урегулировании сирийского кризиса не только из-за того, что она не смогла изменить уровень своего участия в конфликте от прямого участника до посредника, но также из-за нежелания разрабатывать компромиссную стратегию, отвечающую не только ее интересы и желания Башара Асада, но и других сторон.
Второй шанс представился Москве после химической атаке в Хан Шейхуне 4 апреля нынешнего года. У России появилась возможность принимать решения, почти соответствующие нормам международного права, чтобы достичь двух целей, способствующих прорыву в сирийском кризисе. Очевидно, Россия играет ключевую роль в сотрудничестве с Вашингтоном, однако она упустила шанс монополизировать эту роль после битвы за Алеппо. Первой из двух целей Москвы является оказание давления на режим Башара Асада и его союзников с целью смягчения их жестокой позиции в отношении каких-либо шагов, направленных на урегулирование кризиса в Сирии. Особенно учитывая тот факт, что после российской военной интервенции в страну, позиция большинства вооруженных группировок стала более гибкой и лояльной. Вторая же цель России — желание сотрудничать с Вашингтоном, особенно после того, как к власти в США пришла администрация Трампа. Если бы Россия заняла более жесткую позицию по вопросу использования химического оружия в войне в Сирии, то она могла бы стать авторитетом и главным гарантом химического разоружения Асада в соответствии с договоренностями, заключенными с Вашингтоном после подобных атак на восточную часть Гуты в августе 2013 года.
Однако Москва заняла позицию полной защиты режима Башара Асада, и, соответственно, абсолютного отрицания даже возможности использования химического оружия, ссылаясь на «сказку» о трудности его сбыта. В свою очередь эти действия побудили Трампа начать 7 апреля ракетный обстрел военного аэропорта «Шайрат», с которого как раз и была произведена эта химическая атака на Хан Шейхун. Россия воспользовалась правом вето в Совбезе ООН, несмотря на то, что в этом проекте резолюции не говорилось об осуждении режима Башара Асада. Напротив, отмечалась необходимость проведения расследования в соответствие со строгими правилами, обязывающими Асада сотрудничать, разрешить специальному комитету осуществить необходимые исследования на военно-воздушных базах, а также ему возможность встретиться с сирийскими офицерами, патрулировавшими «Шайрат» в день, когда была произведена газовая атака.
Шанс использовать представившийся случай был потерян, пока в ходе визита госсекретаря США Рекса Тиллерсона в Москву 12 апреля на горизонте не показалась новая возможность. Инициатива этой встречи могла бы не просто урегулировать конфликт в Сирии, но и заложить основу для нового мирового порядка. Суть такой инициативы заключается в том, что Россия должна отказаться от союза с Ираном и режимом Башара Асада в обмен на установление стратегического сотрудничества с Соединенными Штатами, которые не будут ограничиваться лишь борьбой с терроризмом, а будут рассматриваться в широких масштабах.
Кроме того, Россия упустила этот шанс, когда руководители страны не смогли расширить свое узкое видение и смотреть далеко в будущее, где великая держава может иметь более великую роль в мировом порядке, учитывая тот факт, что режим Башара Асад будет меняться независимо от того, сколько времени на это потребуется. Что касается Ирана, то мир все больше приходит к пониманию того, что именно он является основным покровителем и опорой терроризма.
Тем не менее, Россия все еще может пересмотреть свою политику, тем самым получив возможность увеличить свою роль в сотрудничестве с Соединёнными Штатами или же прежде, чем отношения между двумя странами ухудшаться до критического состояния, Москва получит еще одну четвертую возможность.
