Когда Ангела Меркель несколько дней назад приехала к Владимиру Путину в Сочи, атмосфера была напряженной. Ни прямого зрительного контакта, критические высказывания с обеих сторон, стремительное начало разговора. Между канцлером и российским президентом, определенно, в виде преграды присутствовали западные санкции. Канцлер снова заявила, что торговые ограничения ЕС могут быть отменены, только когда будут выполнены Минские соглашения о мирном решении кризиса на Украине. В схожем ключе ранее высказалась и представитель ЕС по иностранным делам Федерика Могерини в ходе ее первого официального визита в Москву.
Российская сторона в этой связи и не имеет никаких иллюзий. «Мы не исходим из отмены санкций», — заявил российский министр финансов Антон Силуанов в интервью Handelsblatt. И это причиняет боль, несмотря на все официальные заверения из Кремля. Хотя товарообмен между Германией и Россией, по данным Внешнеторговой палаты в Москве, в январе и феврале вырос на 43% до 6,7 миллиардов евро по сравнению с прошлым годом, а экспорт из Германии, по данным российского таможенного ведомства, вырос за тот же период на более чем 26 процентов.
Но это связано, в первую очередь, с постепенным экономическим подъемом в России и укрепившимся рублем. Предшественник Силуанова Алексей Кудрин несколько дней назад говорил об «очень болезненном» воздействии санкций на российскую экономику, которая может потерять свои позиции на глобальном рынке. Прежде всего, проблему представляет собой ограниченный доступ к западному рынку капитала и именно сейчас, поскольку экономика, находившаяся долгое время в кризисе, может сейчас надеяться на постепенный подъем.
Но это только одна сторона медали. Потому что хотя экономисты и политики, по крайней мере за закрытыми дверьми, едины во мнении, что западные санкции сказываются на российских компаниях, все же есть отрасли, которые от них выигрывают, а также главы концернов и олигархи, которые на этом хорошо зарабатывают. Например, сельское хозяйство. Поскольку российское правительство в ответ на западные санкции ввело запрет на импорт западного продовольствия, импорт в аграрном секторе полностью прекратился. Потребители вынужденно переключились на отечественные товары. Министр промышленности и торговли Денис Мантуров в интервью с Welt am Sonntag охарактеризовал санкции как косвенную поддержку для отечественного производства.
Ткачев — не единственный, кто получает выгоду от санкций. Для развития российских аналогов западных продуктов — программного обеспечения, GPS или гражданских самолетов — оказывается миллиардная поддержка, говорит Андрей Мовчан, бывший инвестиционный банкир и ныне глава экономического отделения московского Центра Карнеги. «Геннадий Тимченко, старый друг Путина, монополизировал торговлю лососем, повысил цены на более чем 200% и тем самым превратил свою хронически убыточную компанию в невероятно привлекательный бизнес».
Бизнесмены из ближайшего круга Путина за свою лояльность щедро поощряются. Поскольку из-за его украинской политики они оказались в санкционных списках, ему пришлось пойти им навстречу. При помощи нового закона глава Кремля предоставил им привилегии, заключающиеся в том, что они — вне зависимости от их действительного времени пребывания в России — освобождаются от уплаты налогов в стране, если в это время они считались налоговыми резидентами другого государства. Этот закон имеет силу с 1 января 2014 года. Действие этих привилегий нельзя недооценивать, говорит российский миллиардер, пожелавший не называть свое имя газете Die Welt. Но он считает их в долгосрочной перспективе бомбой замедленного действия для Путина, потому что предпочтение одних злит другие компании.
Пока эта злость будет разрастаться, ближайший круг Путина будет получать дивиденды. Помимо Тимченко, это, например, бывший спарринг-партнер Путина по дзюдо Аркадий Ротенберг. Ротенберг на протяжении многих лет получает крупнейшие госзаказы в строительном секторе. Так, он получил заказ на строительство моста через Керченский пролив. Для него хорошо, что отечественные компании с начала действия экономических санкций ограждены от зарубежной конкуренции. Даже если нельзя рассчитать, насколько высока в действительности прибыль, факт состоит в том, что экономические разногласия с Западом многим российским компаниям на руку. Тимченко, например, продвинулся в списке самых богатых россиян на четвертое место с состоянием в размере около 16 миллиардов долларов. Аркадий Ротенберг улучшил свои позиции на 36 пунктов и поднялся на 39 место с 2,6 миллиардами долларов.
Заметно, что сразу десять бизнесменов из переживающего невероятный подъем аграрного сектора входят в этот список — их намного больше, чем годом ранее. Самый богатый из них — Вадим Мошкович, глава концерна «Русагро», который контролирует 49% производства маргарина в стране, а также является одним из крупнейших производителей сахара и крупнейшим владельцем земельных участков страны. В прошлом году его концерн увеличил оборот на 16,5% до 96 миллиардов рублей. В разговоре с Forbes Машкович отрицал, что санкции ему помогли. Инвестиции — например, в теплицы — рассчитаны на десять лет, но в его бизнес-плане никто не рассчитывал десятилетние санкции.
Однако нельзя отрицать, что биржевая стоимость его компании в 2015 году — в первом году после введения санкций — увеличилась в три раза, что сделало «Русагро» крупнейшим российским концерном, торгующемся на бирже. В экономическом плане все лучше чувствуют себя братья Александр и Виктор Линник, каждый из них, по данным Forbes, обладает состоянием в 750 миллионов долларов. Им принадлежит концерн Мираторг, крупнейший производитель свинины в стране, не испытывающий зарубежной конкуренции. С начала года они, например, поставляют продукцию в сеть Burger King.
В то время как олигархи получают прибыль, страдает население. Качество российских продуктов значительно отстает от западной продукции, нехватка предложения приводит к росту цен на многие товары повседневного спроса. Санкции и запрет на импорт еще раз доказали, что такие торговые ограничения сказываются на благосостоянии народа, не оказывая воздействия на режим, считает московский экономист Константин Сонин. Режим, действительно, не пострадал. Хотя Алексей Навальный, соперник Путина на президентских выборах в следующем году, объясняет проводимые им в конце марта демонстрации против главы Кремля, прежде всего, бедностью, но в действительности уровень жизни и реальные доходы россиян снижаются уже на протяжении нескольких лет. С другой стороны, санкции пошли на руку Путину, считает Мовчан. Он может свалить экономический кризис на Запад. Кроме того, для российских богачей стало более рискованно держать состояние за границей, что дает Путину больше контроля над ними.
Российские компании за прошедшие годы выиграли не только от отдаления от Европы, но и от поворота в сторону Китая. Самый богатый россиянин Леонид Михельсон, который вместе с Тимченко является владельцем второго по величине производителя нефти «Новатэк» и крупнейшего нефтехимического концерна «Сибур», форсировал сотрудничество с Китаем в газовом секторе. В 2015 и 2016 годах китайские инвесторы вошли в долю «Сибура» в объеме 20 процентов. В том числе, за счет этого, Кирилл Шамалов, владелец акций «Сибура» и зять Путина, стал миллиардером.
Михельсон хотя и хотел бы вновь работать с европейцами, но критикует их поведение в эпоху санкций. «Американцы проверяют, что они не нарушают санкции, но продолжают с нами дальше работать. Европейцы только читают — санкции и Новатэк — и больше не возвращаются», — процитировала газета Neue Zürcher Zeitung миллиардера в феврале этого года. Было много ненужных дискуссий с компаниями из Европы, хотя все договоры были подписаны до введения санкций. В неформальных разговорах европейские менеджеры жаловались ему на то, что их правительства оказывают на них давление, говорит Михельсон. От американцев он этого ни когда не слышал.
