Тот, у кого есть ясная цель, способен черпать силы — неведомо, откуда. 1 января 1932 года Франц Альбрехт Шалль записал в своем дневнике: «А теперь на всех парах в новый год! Хайль Гитлер! Да здравствует Германия!» Ближайшие месяцы, как казалось 18-летнему юноше из городка Альтенбург в Тюрингии, должны были стать решающими для его героя — фюрера НСДАП. И, конечно, все должно было сложиться в его пользу.
За несколько месяцев до этого, 12 апреля 1931 года, Шалль впервые увидел Гитлера, уже к тому моменту успевшего стать самым известным политиком Германии — это случилось в Веймаре, на демонстрации, посвященной свержению Вильгельма Фрикка (Wilhelm Frick) — самого первого министра, представлявшего НСДАП. Гитлеру тогда внимали восемь тысяч человек.
Шалль приехал в Веймар из расположенного примерно в ста километрах Альтенбурга, стоял на обочине и ждал. И вот настал долгожданный момент: «Руки взмыли вверх. Взоры устремились вправо! Заиграла музыка. Там стоял Гитлер, поднявший руку и смотревший своими неописуемыми глазами на каждую группу людей. Мы были следующими по очереди!» Именно в это воскресенье, когда лидер НСДАП встретился с 12 тысячами своих сторонников на Рыночной площади, Франц Шалль (1913-2001) окончательно стал страстным поклонником «коричневого движения».
Многие из восторженных записей Шалля вошли в книгу под названием «Юный гитлеровец Шалль. Дневники молодого национал-социалиста», изданную историком Андре Постертом (André Postert) из Дрездена. Подобного рода «артефакты» в наше время встречаются нечасто. При этом записи Шалля, сделанные с юношеским максимализмом, непосредственно демонстрируют слепое восхищение целого поколения людей, впитавшего идеи национал-социализма, как говорится, «с молоком матери». Шалль, будучи сыном учителя из Альтенбурга, завел дневник в 16 лет, будучи членом Германского движения следопытов. Однако вскоре он почувствовал, что этот клуб недостаточно активен в политическом и национальном плане. Поэтому он вступил в ряды гитлерюгенда.
«Я всегда думаю о нашей Германии и нашем движении, и таким образом, об Адольфе Гитлере», — писал Шалль. Он был поистине восхищен идеями национал-социализма: «Без нацистов я уже не могу жить полной жизнью и быть тем, кто я есть». Так что нет ничего удивительного, что он был одним из лидеров городского отделения гитлерюгенда. Он занимался организацией вечеров встреч, факельных шествий, заседаний, посвященных личности фюрера, и бесконечных маршей. При этом он часто бывал доволен недостаточным, по его мнению, усердием своих товарищей. «Члены гитлерюгенда страстно ели мороженое! Это говорит обо всем. При этом был совершенно незаметен их боевой дух! Это очень разочаровывает».
Этим «культом праздников», этими масштабными театрализованными представлениями лидеры национал-социалистов апеллировали к чувствам и эмоциям молодого поколения. «Национал-социалистическое мировоззрение не являлось, в первую очередь, идеологической плеткой», — считает издатель Постерт. «Это был скорее пьянящий наркотик, который обещал людям, однажды „принявшим" его, сразу же смысл существования, силу и величие — ощущение собственной возвышенности, значимости и способности влиять на великие дела».
Это чем-то напоминает восторг, с которым многие молодые люди в наши дни воспринимают «Исламское государство». Оно тоже оказывает сильное влияние на их умы, прибегая к помощи «мощных» визуальных изображений и символов, обещая наполнить их жизни смыслом. Культ национал-социализма у Шалля стал этаким актом протеста — против родителей, против демократии, против «прогнившего и распадающегося мира». Шалль был уверен, что национал-социализму принадлежит будущее: «Молодежь, не имеющая цели, разрушает мир, но Германия нуждается в своих сыновьях и зовет их: здесь твоя Родина, здесь твоя цель. Германия, Германия и ничего, кроме Германии».
И тем большим было его разочарование, когда Гитлер с треском проиграл выборы рейхспрезидента кандидату от демократов, престарелому маршалу Паулю фон Гинденбургу (Paul von Hindenburg). За лидера НСДАП проголосовали лишь 11,3 миллиона немцев, что составило 30,1% от общего количества голосов. Правда, Гитлеру удалось улучшить показатели по сравнению с состоявшимися незадолго до этого выборами в Рейхстаг, но он по-прежнему был далек от собственного большинства. Хотя Шалль и порадовался росту количества голосов, добавил все же в дневнике: «Тем не менее, многие были удручены тем, что Гитлер не получил абсолютного большинства голосов».
Назначение Гитлера рейхсканцлером стало для Франца Шалля неожиданностью. «Я был несколько удивлен», признавался он в дневнике. «Я сам еще не могу поверить в это. Нам открываются такие возможности!»
Шалль переехал в Дрезден и стал учиться на плотника, однако, качество его работы страдало от мечтаний, которыми он предавался на рабочем месте: «На работе я так много думаю о Германии, что это вредит самой работе. Но по-другому я не могу». Так что иногда ему доводилось ронять из рук рубанок. По собственному признанию, он каждый вечер отправлялся спать «с приветствием Гитлера на устах и в сердце».
В записях Шалля со временем все чаще стали встречаться расистские и ксенофобские полутона. Так, однажды в поезде он обнаружил «совершенно глупого, лупоглазого мулата». Чешских туристов он как-то презрительно обозвал «торгашами — хитрыми и подлыми, как евреи». После захвата власти нацистами в 1933 году Шалль оправдывал их жестокость: «Иногда они действуют слишком жестко, но это ничего не меняет в безупречном проведении и точности принимаемых мер».
Арест отца оставил его равнодушным
К тому моменту молодой человек уже давно успел рассориться с собственным отцом. Тот, будучи близким другом писателя Германа Гессе (Hermann Hesse), вступал во все большие и большие противоречия с нацистским режимом, писал критический трактат о Гитлере и в итоге был арестован гестапо. Но сына новость об этом оставила равнодушным. По окончании войны он также так и не дистанцировался от книги «Жизнь в гитлерюгенде».
В дневниках Шалля, которые он писал до 1935 года, кое-кто вовремя распознал исторические документы. Еще в 1930-х годах они были перепечатаны машинописным шрифтом, и эта книга пережила и войну, и бомбежки. Нынешнее издание дополнено необходимым вступлением с объяснениями тогдашнего исторического фона и соответствующими комментариями. Эти дневники представляют собой большую ценность, потому что отражают большую привлекательность радикальных идей для молодого поколения.
