Интервью с историком Анджеем Запаловским
— Nasz Dziennik: Украинские власти продолжают препятствовать поискам и эксгумации останков жертв геноцида на Волыни и солдат, которые погибли от рук НКВД в сентябре 1939 года. Они говорят, что изменят свою позицию, только если в деревне Грушовице будет восстановлен незаконно установленный памятник УПА (запрещенная в РФ организация — прим. ред.). Они не изменили решения даже после того, как в этом месте появился крест в память украинцев, спасавших поляков…
— Анджей Запаловский (Andrzej Zapałowski): Это не что иное, как попытка сломить поляков, навязав им украинскую историческую политику, связанную с пропагандой украинского национализма. В период существования Второй Речи Посполитой эта политика приобрела террористические черты, а в годы Второй мировой войны и после ее окончания привела к геноциду на Волыни и в Восточной Галиции. Условия, которые выдвигают Варшаве, выходят за рамки разумного как в плане исторических фактов, так и христианской морали. От нас требуют во имя политкорректности уравнять палачей и их жертв, но на это мы пойти никак не можем.
— Рвы, где покоятся поляки, которые погибли, защищая Львов, раскапывают и грабят так называемые черные копатели. Они стремятся осложнить идентификацию жертв?
— Это показывает, как выглядит наш партнер по столу переговоров. Такого не делали на своей территории даже немцы и россияне. Это просто варварство и отсутствие принятого у всех цивилизованных наций уважения к умершим. Украинские националисты, руководящие Западной Украиной, стараются стереть следы семивекового присутствия Польши в этом регионе, прибегая к методам, которые были чужды даже первобытным народам.
— Представители польской дипломатии говорят о том, что с украинской стороной нужно вести диалог, но можно ли завязать осмысленную дискуссию с теми, кто, как Святослав Шеремет или Владимир Вятрович, отрицает сам факт Волынской резни?
— Диалог можно вести с разумно мыслящими людьми, а не с теми, кто одурманен бандеровской идеологией. Шансов на дискуссию с такими представителями украинской стороны, как Шеремет или Вятрович, нет, но предпринимать попытки завязать диалог, конечно, нужно. Сложившаяся ситуация должна заставить нас (в первую очередь наши власти) осознать, какой партнер появится за восточной границей Польши, если вся власть перейдет там в руки националистов. К сожалению, польская политика до сих пор лишь способствовала их деятельности.
— Мы все документируем и описываем в СМИ, чтобы сохранить свидетельства происходящего. Наши погибшие соотечественники несколько десятков лет ждали достойного захоронения, а польское руководство не могло или, руководствуясь политкорректностью, не хотело спасти их от забвения. Сейчас нет смысла униженно просить варваров выдать разрешение на эксгумацию и увековечивание памяти этих людей. Впрочем, наши соотечественники, честь для которых была не пустым словом, а понятием, которое они носили в своих сердцах, этого бы тоже не хотели. Ясно одно: польское руководство должно перестать поддерживать украинское государство, пока оно не изменит политику в отношении нашей страны.
— Польша переживает наплыв мигрантов с Украины. С каким явлением мы столкнулись?
— Это не благо, а серьезная проблема, которая со временем будет лишь усугубляться. Тем временем в Польше появляются безответственные предложения подстроиться под приезжих с востока, например, создав для них специальные проекты в школьном образовании. Это кардинальная ошибка, ведь такие стандарты должны распространяться только на представителей этнических меньшинств с польским гражданством. Польские школы с польским языком обучения могут распахнуть двери перед детьми приехавших в Польшу трудовых мигрантов, только если те будут функционировать в рамках наших норм и культурных стандартов. Никто не мешает украинцам открыть на свои деньги собственные школы.
— Могут ли украинцы ассимилироваться, как утверждает вице-премьер Ярослав Говин (Jarosław Gowin), в польском обществе?
— Ассимиляция — сложный и долгий процесс, который при благоприятных условиях растягивается как минимум на три поколения. Я опасаюсь, что приезжающие в Польшу украинцы будут подвергаться влиянию разных преступных организаций, а со временем могут даже подключиться к сепаратистским силам, что актуально как для востока нашей страны, так и для Верхней Силезии, где украинцы могут стать естественными союзниками Движения за автономию. Это порождает дополнительную опасность.
— В одном только Вроцлаве находится сейчас от 80 до 100 тысяч граждан Украины, а мэр этого города приглашает все новых. Он назначил советника по делам украинцев и говорит, что это культурно близкий полякам народ.
— Такова насмешка истории! Напомню, что среди жителей Вроцлава много потомков людей, бежавших из окрестностей Львова: их выгнали с земли, на которой они жили много веков подряд. В семьях с такими корнями помнят о геноциде, который украинские националисты устроили на Волыни и в Восточной Галиции. Сейчас в Польшу приезжают украинцы из городов и деревень, откуда изгнали поляков. Более того, зачастую это люди, которые не сумели преуспеть в родной стране. Так или иначе, пока приезжающие к нам украинцы ведут себя лояльно, все в порядке, но если они (что не исключено) начнут продвигать свои бандеровские символы, могут возникнуть польско-украинские конфликты.
— Мы распахиваем двери перед украинцами, а за нашей восточной границей участились случаи нападения не только на дипломатические представительства, но и на религиозные объекты: недавно «коктейлями Молотова» забросали, в частности, женский монастырь в поселке Брюховичи Львовской области и синагогу в Львове. Кто стоит за этими инцидентами, в каком направлении все движется?
— Здесь есть несколько аспектов. Во-первых, мы не видим эффективных действий польских спецслужб, чья задача — выявлять лица, замешанные в такого рода инцидентах. Людям, которые демонстрируют негативное отношение к Польше и полякам, нельзя разрешать работать в нашей стране. Польское руководство должно открыто об этом объявить. Во-вторых, следует учитывать, что за такого рода происшествиями могут стоять спецслужбы других государств.
— Каковы в этом контексте шансы Украины на вступление в ЕС?
— Украина находится на грани экономического краха, продолжается процесс фрагментаризации этого государства. В некоторых регионах монополия на использование силы перешла от государства к преступным организациям. В такой обстановке никто не возьмет на иждивение 40 миллионов человек — а вступление Украины в ЕС свелось бы к этому. Евросоюзу пришлось бы полтора десятка лет (при условии, что в украинском государстве удастся победить вездесущую коррупцию) направлять все средства из Фонда сплочения на то, чтобы поднять уровень жизни в стране, которая в два раза превосходит по размерам Польшу.
— Благодарю за беседу.
