Данный вопрос хоть и лежит на поверхности, но на деле уходит корнями намного глубже факта простого секса. Это не значит, что сам он в коммерческих целях не используется. Точные данные получить трудно, но в 2009 году главенствующую позицию в американской экономике занимала киноиндустрия, превзойдя ниши профессионального спорта и живой музыки вместе взятые. На Западе и среди подростков это перестало быть чем-то из ряда вон выходящим, ведь смартфоны предлагают моментальный и повсеместный к ней доступ. Игровая индустрия, вероятно, крупнее, но очевидно, что если, находясь онлайн, молодые люди не играют с друзьями, высока вероятность того, что они будут «играть» сами с собой. По оценкам, 30% интернет-контента носит порнографический характер, а предоставляется он по большей части одной и той же компанией, Mindgeek.
Некоторые отрицают негативное воздействие этой индустрии, но это сделало бы его абсолютно уникальным явлением человеческой культуры — а это не так. С точки зрения бизнеса, ее создатели делятся, очевидно, на победителей и проигравших, а последние нередко теряют непомерно много. Но что насчет потребителей? Консерваторы, как правило, утверждают, что пагубное воздействие на психику имеет именно просмотр определенных сцен.
Американский писатель Род Дреер пишет: «Мы проводим радикальный эксперимент, какого история еще не видела, поскольку это не представлялось возможным. Что произойдет с людьми и обществом, если изображения — движущиеся изображения — самых причудливых и жестоких половых актов, какие только можно себе представить, станут мгновенно доступны любому, где угодно и когда угодно? Как это повлияет на наш мозг, наш разум и наши сердца? Что это сделает с нами как людьми?»
Порнография — это мир исполнения желаний; но ошибочность самой уверенности в том, что каждое желание может и должно быть удовлетворено, намного важнее неправильности какого-либо конкретного желания. Порноиндустрия построена по принципу «клиент превыше всего». Его желаниям придается высочайшее значение, что вполне предсказуемо приводит к значительному ущербу как для создателей порно, так и для тех, кем они торгуют. Но ущерб наносится еще и потребителям, которым предлагают кратковременный отдых в мире исполнения желаний. Некоторые захотят «переехать» туда с концами. А многие другие будут требовать права свободного передвижения. Это имело бы губительное и разлагающее воздействие на общество, даже если бы дело ограничивалось одним только сексом, но это, конечно, не так.
Порнификация всех областей и аспектов жизни является бизнес-моделью коммерческого телевидения и живущего за счет рекламы интернета. И речь идет не только о сексе. Фантазии контроля, господства и немедленного удовлетворения желаний стали идеалом всех коммерческих сделок. Это то, что обещает почти каждая реклама. Слаженный и чрезвычайно удобный мир онлайн-покупок намного ближе к порнографии, чем оффлайн походы по магазинам и переговоры.
Именно порнификация политики дала нам Дональда Трампа: он зарекомендовал себя в качестве общественного деятеля посредством реалити-шоу, в котором исполнил роль всевластного деспота, чьей прихотью был закон. Цель реалити-телевидения и рекламы в целом заключается в том, чтобы подорвать наши инстинкты о реальности в реальном мире, а это как минимум столь же разрушительно, как порнография, и тесно с ней связано.
Подобно порно, оно разжигает аппетит, который тяжело утолить ввиду его постоянной подпитки нашими иллюзиями. Именно в этом и заключается опасность восприятия фантазий как простого утешения для одиноких людей, которое реальным и уравновешенным людям никогда не навредит. Является ваша неудовлетворенность сексуальной или политической (в обоих случаях личной), порнографические фантазии предлагают нереализуемое удовлетворение. В связи с чем полностью заменить его реальная жизнь не сможет.
Эндрю Браун пишет о религии. Последняя из написанных им книг, «Рыбалка в Утопии», представляет собой мемуары о его жизни в Швеции. В 2009 году он получил за нее Оруэлловскую премию.
