Прямые инвестиции Китая в США и Европе значительны по объемам и играют большую геополитическую роль, но их нельзя рассматривать как безоговорочное благо.
Китайские частные инвесторы вкладывают деньги в заграничную собственность, чтобы разнообразить свои активы, а крупные государственные или имеющие хорошие связи компании видят потенциал для доступа к технологиям или установления глобального присутствия в стратегической деятельности.
Многие в США и Европе приветствуют приток иностранных инвестиций из-за того, что они создают рабочие места, но некоторые жалуются на нечестную конкуренцию и рассматривают продажу сложных технологий китайцам как риск безопасности.
Бытует мнение, что основная масса прямых иностранных инвестиций Китая делается в Америке. Это касается лишь 2-3% зарубежных инвестиций Китая в последние 10 лет, при этом гораздо больше инвестиций выпадало на долю Европы, что сопоставимо с его ВВП и объемами торговли.
Как я замечал ранее, американские прямые иностранные инвестиции в Китай также сравнительно скромны в сопоставлении с гораздо большими потоками из Европы. Это происходит, потому что европейские инвестиции в массе своей сосредоточены на промышленных товарах, и преимущества этого блока больше соответствовали потребностям китайского рынка, в то время как американский экспорт был сосредоточен на сельскохозяйственных продуктах.
Экономические факторы лишь отчасти объясняют отличия в прямых иностранных инвестициях Китая. Значительную роль здесь играет политическая уязвимость. Китайские компании больше привлекает Европа, опять же, потому что их промышленные структуры лучше дополняют друг друга. Вдобавок к этому, ЕС более восприимчив к таким инвестициям.
Секторы, в которые осуществляются инвестиции, разнообразны. По подсчетам Rhodium Group, Китай значительно больше инвестирует в европейский рынок энергоносителей и электроэнергии. Деятельность в области автомобильной, транспортной и технической промышленности также показывает, что эти продукты доминируют в торговых отношениях между Китаем и ЕС.
Развитые сферы американской экономики — это развлечения, металлургическая и горнодобывающая промышленность, хотя Пекин сейчас ограничил сделки — как это показывает блокировка запланированной покупки китайским концерном Dalian Wanda американской телекомпании Dick Clark Productions — в связи с неуверенностью в их выгоде и сокращающимися резервами иностранной валюты.
Для Китая ЕС представляет намного более легкий для доступа рынок, потому что он предлагает больший выбор партнеров. Это можно рассматривать как стратегию «разделяй и властвуй»: если одно государство ЕС ограничит доступ, китайская компания может получить выход на рынок через другую страну, являющуюся членом ЕС. (Таким образом, из-за Брексита Великобритания может стать менее привлекательной целью для прямых иностранных инвестиций, если он подразумевает потерю доступа к ЕС).
Несмотря на то, что партнерские отношения с отдельными американскими штатами возможны, комплексная федеральная политика диктует американским компаниям правила, вне зависимости от расположения их штаб-квартиры. По сравнению с более открытыми условиями ЕС это является недостатком для внутренних инвестиций.
Еще одной преградой в США являются соображения безопасности, потому что ее технологическое преимущество способствует сохранению ее статуса лидирующей мировой державы.
Многие китайские инвестиции подлежат рассмотрению Комитетом по иностранным инвестициям (Cfius), определяющим, не нарушают ли сделки с зарубежными корпорациями, особенно государственными, антимонопольное законодательство и национальную безопасность. Сотрудничество с Китаем составляет всего несколько процентов ВВП в США, но при этом на него приходится почти четверть всех дел, рассмотренных Cfius.
Это особенно важно в области высоких технологий. В конце 2012 года комитет по вопросам внутренней безопасности США рекомендовал, чтобы Cfius блокировал сделки, связанные с китайской телекоммуникационной компанией Huawei, исходя из соображений безопасности.
Huawei больше повезло в Европе. Великобритания организовала специальный центр для исследования технологии Huawei и установления соответствия ее продукции стандартам безопасности. Теперь компания охватывает почти 22% расходов в инфраструктуре мобильных сетей в Европе, на Ближнем Востоке и в Африке. Зато в Северной Америке она занимает менее 3% рынка телекоммуникаций.
Такие успехи, однако, могут быть кратковременными. После референдума по Брексит премьер-министр Великобритании Тереза Мэй обратила внимание на необходимость более осторожного подхода, приостановив китайско-французское финансирование ядерной программы по соображениям безопасности, хотя в дальнейшем она была возобновлена.
Вслед за этим в Германии возникло беспокойство в связи с захватом китайским производителем бытовой техники высокотехнологичной инжиниринговой компании Kuka. Во Франции президент Эммануэль Макрон недавно сдержанно высказывался о китайских инвестициях в связи с соображениями безопасности.
Вдобавок к этому, по мере роста ВВП Китая американские и европейские компании жалуются на дискриминацию, связанную с доступом на растущий внутренний рынок Китая. Проблема взаимности стала частью их переговорной платформы.
Лучший способ решения этих проблем — это двусторонние инвестиционные соглашения, находившиеся на стадии переговоров. Однако обсуждения с ЕС были прерваны Брекситом, а администрация Трампа может выдержать любое соглашение, которое даст американским компаниям возможность больше инвестировать за границу.
В Европе и США считают, что увеличение иностранных инвестиций из Китая и снятие ограничений с секторов китайского рынка создаст очевидные преимущества для обеих сторон. Эти договоры должны быть приоритетными во всеобщей повестке, несмотря на то, что на данный момент это не кажется первой политической необходимостью.
