Насколько сильно повлияет на КНДР ужесточение санкций Советом Безопасности ООН в связи с запуском межконтинентальной баллистической ракеты «Хвасон-14»?
Резолюция включает запрет на импорт из Северной Кореи не только ранее уже ограниченного в вывозе угля, но и всех морепродуктов, а также запрет на прием новой северокорейской рабочей силы другими странами.
Кроме того, под санкции попали северокорейские финансовые институты и работающие на экспорт группы компаний. Среди них Корейский банк внешней торговли, Корейская национальная страховая компаний, Корейская компания по развитию кредитования и др. Резолюция запрещает также новые совместные с северокорейскими компаниями проекты и финансирование старых.
- 400 миллионов долларов от экспорта угля
- 250 миллионов долларов — железа и железной руды
- 100 миллионов долларов — свинца и свинцовой руды
- 300 миллионов долларов от экспорта морепродуктов
Тем не менее, Северной Корее не так просто нанести серьезный удар, который изменит ее политику.
Вице-президент Асанского института политических исследований отметил: «Похоже, что новые санкции не станут серьезным ударом для КНДР. До санкций, которые окажут действительно существенное влияние, еще далеко».
Во-первых, запрет на экспорт полезных ископаемых является всего лишь продолжением мер по контролю за экспортом угля из КНДР, введенных резолюцией 2321 Совета Безопасности ООН в ноябре прошлого года. В частности, Министерство торговли Китайской Народной Республики временно запретило импорт угля из Северной Кореи в феврале.
КНДР удалось успешно подстроиться под новые условия: уже добытый уголь был перенаправлен на удовлетворение внутреннего спроса.
Успех запрета на экспорт рыбной продукции также трудно гарантировать. Так, многие рыболовецкие суда Китая вносят плату за вход на рыболовецкие участки КНДР и занимаются промыслом на востоке и западе Северной Кореи. В 2004 году КНР и Северная Корея фактически подписали контракт в отношении Восточного моря, а в 2016 году в водах КНДР действовало 1268 китайских судов. Поэтому торговлю северокорейскими морепродуктами трудно пресечь.
Кроме того, у трех северо-восточных провинций Китая нет выхода к морю. Спрос на морепродукты своего коммунистического побратима там крайне велик — на рынках большинство продукции именно из Северной Кореи. Не говоря уже о том, что возможность контроля торговли морепродуктами из КНДР в горах Китая и России близка к нулю.
«Санкции в отношении КНДР действительно усиливаются. Но поскольку экспорт угля с Севера был уже ранее заблокирован посредством эмбарго со стороны Китая, а другие санкции легко обойти,- на практике они не будут эффективны», — комментирует Ли Чон Кю, член исследовательского комитета KDI.
Запрет на экспорт рабочей силы ситуацию также существенно не изменит. Все упирается в возможности контроля. Например, число северокорейских рабочих, отправленных в Китай на настоящий момент, невозможно точно установить. В зависимости от агентства, результаты подсчетов варьируются от 19 до 100 тысяч человек.
Стоит добавить, что президент России Владимир Путин активно занимается развитием Дальнего Востока, но нехватка рабочей силы является хронической проблемой в регионе. С точки зрения РФ, привлечение северокорейских рабочих, которые известны своей дисциплинированностью и добросовестностью, неизбежно.
"Северокорейская рабочая сила, особенно ее дешевизна, привлекает китайские и российские компании. Я сомневаюсь, что резолюция ООН будет соблюдаться«,- подтверждает Ли Чон Кю.
Незаконные мигранты из КНДР в приграничных районах с Китаем — одна из основных причин, по которым новой резолюции ООН трудно сокрушить северокорейскую экономику.
Более того, в Северной Корее развивается рыночная торговля: люди получают прибыль, торгуя с Китаем и в южных регионах. Точные цифры привести сложно, но по оценкам эта торговля составляет более половины официальной.
«Санкциям трудно влиять на денежный поток и поставку товаров. В Северной Корее научились решать проблемы частного сектора самостоятельно по мере развития рынка. Поэтому страна навряд ли почувствует серьезный удар по своей экономике», — комментирует профессор кафедры исследований Дальнего Востока Кённамского университета Им Иль Чхуль.
