Интервью с востоковедом, географом и культурологом Павлом Цивиньским
— Krytyka Polityczna: Современные туристы несут с собой неоколониализм?
— Павел Цивиньский (Paweł Cywiński): В каком-то смысле — да. Термин «туристический неоколониализм» используется в дискуссиях о туризме с 1980-х годов и описывает отношения между миром туристов и миром жителей конкретной страны или региона, который либо зависит от туристической индустрии, либо подвергается ее давлению.
— В каком случае можно говорить о зависимости?
— Например, когда в какой-то регион или государство приезжает так много туристов, что доля доходов от туризма составляет 20% ВВП. Достаточно какого-то события (теракта, экологической или природной катастрофы, или просто падения спроса на данное направление), и число гостей уменьшится, а государство погрузится в экономический кризис. Туристической отрасли в таких обстоятельствах приходится идти на значительные уступки и, например, доплачивать авиаперевозчикам. Представьте себе, что какая-нибудь крупная европейская авиакомпания решит отказаться от рейсов на Мальдивы. У этой маленькой, зависящей от туризма страны, не будет другого выхода, кроме как доплачивать этой авиакомпании.
— Как выглядит притеснение местных жителей?
— Оно проявляется очень по-разному. Несколько лет назад я проводил исследования в Индонезии, в частности, в крупнейшем храмовом буддийском комплексе мира Боробудур. Казалось бы, буддисты должны быть там хозяевами. Между тем, они могут проводить там свои групповые ритуалы только раз в году. А чтобы посетить святыню поодиночке, им приходится, как туристам, покупать билет. Комплекс превращен в музей, он практически лишился своей религиозной роли. Посетителям рассказывают об огромном труде, который был вложен в его реставрацию, архитектурном стиле, но практически ничего не говорят о религии. Это классический пример притеснения местных жителей, хозяев, которые отдали туристической индустрии нечто, что играло для них важную роль. Таких примеров очень много.
— Как функционирует в такой реальности «посттурист»?
— Приставка «пост» содержит в себе отсылку к критическому, аналитическому началу. С одной стороны, нам следует подумать о месте, в которое мы собираемся отправиться, узнать о его истории, культуре, политической и общественной ситуации, состоянии туристической отрасли. С другой — задуматься о своей роли в этой реальности и ее формировании, о том, как воспринимают нас жители данной страны. Посттурист — это человек, который размышляет о своей роли в мире, о том, как он выглядит в качестве туриста. Стать в полной мере посттуристом нельзя, можно лишь в определенные моменты действовать, как посттурист. Сложное устройство современного мира не позволяет нам быть героями постоянно: неоднозначных с точки зрения морали ситуаций избежать не получится.
— То есть, этичного туризма не существует.
— В полной мере этичного — нет, это утопия. Однако утопии прекрасны, они описывают недостижимые цели, стремясь к которым можно добиться успехов. С туризмом это работает тоже. Мы, скорее всего, не изменим мир или туристическую индустрию, но есть шанс, что нам удастся сделать нечто хорошее в локальном масштабе или хотя избежать чего-то, что приведет к негативным последствиям.
Представьте, что вы едете в бедную азиатскую страну. Вы понимаете, как много средств, заработанных на туризме, уходит из нее за границу, и хотите, чтобы как можно больше денег осталось в этом государстве. Вы решаете ночевать не в крупных отелях, которые принадлежат иностранным сетям, а в маленьких гостиницах, расположенных в менее популярных туристических районах. Скорее всего, деньги действительно останутся в стране. С другой стороны, следует понимать, что в экологическом плане такие места — это кошмар. С точки зрения инфраструктуры, доступа к электричеству и глубинным водам, использование которых снижает уровень грунтовых вод или ведет к их загрязнению, такие места выглядят настоящей экологической бомбой по сравнению с курортами, готовыми обслуживать массовую туриндустрию. В том момент, когда вы над этим задумываетесь, вы становитесь посттуристом.
— С чего посттурист начнет подготовку к путешествию в Лаос, о котором он ничего не знает?
— В первую очередь он постарается как можно больше узнать о месте, которое собирается посетить, пользуясь при этом источниками информации из этой страны, чтобы «не лишать слова» ее жителей. Он может послушать лаосскую музыку, посмотреть в youtube местные клипы, найти книгу, написанную лаосцем, изучить материалы на сайте лаосского министерства туризма. Самое важное отнестись к жителям всерьез: позволить им высказаться, рассказать о собственной истории, о том, что они хотят нам показать, что для них важно, что их волнует.
— Голоса местных жителей мы не слышим даже тогда, когда прибываем на место. Наши контакты с ними, особенно в странах с экзотической для нас культурой, ограничены. Даже если мы выходим из гостиницы, где у нас «все включено», мы с интересом, любопытством, а иногда и страхом наблюдаем за людьми, фотографируем их, делаем снимки исподтишка, но очень редко вступаем в какой-либо контакт.
— Современный глобальный туризм создает «антивстречи» с чужой культурой. Есть наблюдатели и объекты наблюдения, а между ними — огромная экономическая, социальная и культурная пропасть. Люди, живущие туризмом, воспринимают приезжих, как «ходячий банкомат». Туристы, в свою очередь, не стремятся завязать диалог и зачастую смотрят на местных жителей, как на животных в зоопарке. Они могут фотографировать исподтишка или, наоборот, блеснуть вспышкой прямо в лицо, не спрашивая разрешения. Это стало нормой. В своей стране мы бы так делать не стали. Мы едем в экзотическую страну и вдруг поведение, которое кается нам недопустимым дома, становится для нас нормальным.
— Еще одно явление, которое препятствует более глубоким контактам — это ориентализация жителей экзотических стран и самоориентализация. Очень часто местные жители сами следуют стереотипам, которые существуют на их счет: они искусственно подчеркивают культурные различия, стараясь соответствовать образу, который представляет себе турист. Пожалуй, каждая женщина, побывавшая в какой-нибудь арабской стране, слышала предложение обменять ее на несколько верблюдов, хотя в большинстве государств Северной Африки от таких сделок давно отказались.
— Есть спрос, появляется предложение. Одна сторона платит другой, чтобы та играла роль дикаря с копьем. Первая сможет похвастаться знакомым фотографиями, а вторая — получить средства на существование. Так функционируют, например, все этнические деревни в Эфиопии или Кении. У этого явления могут быть хорошие стороны. В ЮАР некоторые этнические группы смогли таким образом заявить о себе и обрести финансовую независимость, став региональными игроками в переговорах с правительством на тему своего статуса и своих земель.
Следует, однако, отдавать себе отчет, что наши туристические фантазии — это плод трудов журналов, путеводителей, телевизионных программ, а на основе фантазий, в свою очередь, формируются ожидания. В туристической индустрии ожидания стоят на первом месте. Их нужно уметь создать, а потом удовлетворить, чтобы на них заработать.
— Вернемся к моральным дилеммам. Однажды вместе с другими туристами я ехала на автобусе мимо марокканских деревушек, по пути мы сделали остановку, чтобы раздать подарки местным детям. Каждый мог почувствовать себя Мадонной в Малави или Анджелиной Джоли в Камбодже. Дети к этому привыкли и ждали очередных автобусов. Они получали ручки, игрушки и пакеты с конфетами. Прекрасное развлечение для туристов. С одной стороны, дети были довольны, но с другой — сцена выглядела, как встреча жителей глобального Севера с жителями глобального Юга: щедрые господа и африканская беднота.
— Однозначного ответа на вопрос, что с этической точки зрения лучше сделать в такой ситуации, нет. Одни скажут, что самое важное — установить минутный контакт, когда можно что-то подарить, сказать пару слов, улыбнуться, и это доставит удовольствие обеим сторонам. Другие отметят, что такие действия лишь углубляют пропасть между миром богатых и бедных. Есть и конкретные аргументы. Представим, что там каждый день проезжает хотя бы один такой автобус, а каждый турист дает детям несколько конфет. Что будет через три года, если поблизости нет дантиста? Суть посттуризма в том, чтобы хотя бы задуматься об этом. Чем больше мы будем думать, тем больше шансов, что мы примем ответственное решение.
— Обычно мы перекладываем всю ответственность за то, как будет выглядеть наше путешествие, на туристические корпорации. Это плохо?
— Не всегда. Я не принадлежу к поклонникам больших корпораций, но они все чаще начинают следить за соблюдением этических норм. Не так давно крупнейшие мировые туристические сети подписали соглашение, касающееся проблемы использования детей в секстуризме, и оно работает. Выглядит это так, что корпорация, подписывая договоры с работающими на нее фирмами, обязуется провести тренинги, которые помогут их сотрудникам выявлять подозрительные ситуации и реагировать на них. Например, в такси садится пожилой человек с ребенком, который не похож на его внука и просит отвести его в гостиницу. Если водитель не отреагирует и не сообщит об этом в полицию, сеть, узнав об этом, автоматически разорвет договор с его компанией. Кодекс противодействия подобным инцидентам подписала, в частности, Всемирная туристическая организация, в Польше его приняла компания Orbis. Мы можем не любить большие корпорации, но именно они оказывают реальное влияние на то, как выглядит туристическая индустрия.
С другой стороны, вывод средств на Каймановы острова, которым они обычно занимаются, может вынудить новых жительниц и жителей бедных стран заняться проституцией. Но если мы это осознаем и пытаемся сделать выбор, который соответствует нашим моральным убеждениям, это значит, что мы научились чутко реагировать на такие темы.
— А, может быть, с этической точки зрения лучше отказаться от заграничных поездок и провести часть лета, например, в Беловежской пуще?
— Я бы не сказал, что ответ однозначен. Представим, что такое решение внезапно примет на несколько сотен тысяч человек больше, чем обычно. Через несколько лет окажется, что такая толпа нанесет больше ущерба, чем глава нашего Министерства окружающей среды (который подвергается резкой критике со стороны польской оппозиции за закон, разрешающий массовую вырубку деревьев — прим. пер.). Чтобы туризм наносил как можно меньше вреда, следует, с одной стороны, обучать туристов (например, ввести тематические занятия в школах), а с другой — жестко контролировать этот сектор на уровне государства и органов местного самоуправления. Кроме этого, следует обсуждать реформы с представителями бизнеса и жителями. Сбалансированный туризм — это такой туризм, при котором в выигрыше остаются и бизнесмен, и житель, и турист. Если мы добавим к этому ответственное отношение к природе, ландшафту, традициям и так далее, мы приблизимся к той утопии, о которой шла речь выше.
