Перевод осуществлен проектом Newочём
Шесть дней в пещере без света ведут к галлюцинациям, переохлаждению и увеличивают риск упасть и разбиться насмерть. Зачем кому-то добровольно участвовать в одном из самых экстремальных реалити-шоу?
— Да ладно?
— Не. Может. Быть.
Мужчина и женщина, спотыкаясь, выходят наружу и со слезами на глазах вдыхают душный воздух Миссури, после чего падают на гравий. Время близится к вечеру, а заходящее солнце сквозь ветви ивы и ясеня посылает на землю бледно-желтые лучи. Уже появились светлячки, их свет мелькает меж кустами жимолости. Но мужчина и женщина понятия не имеют, который час, и глаза их видят не очень хорошо. Последние шесть дней в кромешной тьме они пытались преодолеть адски сложный лабиринт, высеченный природой в склоне горы позади них.
Это не сумрак и не приглушенный свет — это полная, кромешная тьма. Такая, что невозможно увидеть руку, поднесенную к лицу, и даже понять, открыты ли глаза. Затерявшиеся в древней пещере, мужчина и женщина поодиночке начали противостоять изоляции, которая влияла на их сознание и обманывала чувства, что приводило к новым сбивающим с толку галлюцинациям. Прощупывая дорогу, сомневаясь в каждом шаге (ведь в любой момент можно сломать шею или чего похуже), они продвигались по незнакомой местности, где обитают насекомые, властвует суровый холод, встречаются узкие проходы, обрывы в неожиданных местах, глубокие расщелины и острые скалы. В конце концов они нашли друг друга глубоко под землей и затем с большой осторожностью вместе искали путь наружу. А все это время в темноте вокруг них бесшумно работала команда продюсеров и операторов, фиксируя каждый шаг и находясь одновременно так близко и так далеко.
Это не психологический эксперимент или военные учения. Это новое шоу «Тьма» (Darkness), премьера которого состоялась 2 августа на канале Discovery. Можете считать это безумным или гениальным, но ясно одно: оно утоляет ненасытный аппетит американцев к экстремальным реалити-шоу и выводит их на совершенно новый уровень.
Суть «Тьмы» довольно проста. В начале каждого эпизода три незнакомых друг с другом человека спускаются глубоко в пещеру или заброшенную шахту в трех разных местах. У них есть шесть дней, чтобы найти друг друга и выбраться через другой выход без каких-либо источников света. Все их ресурсы и инструменты ограничиваются шлемом и рюкзаком, в котором находятся трос, немного воды и маленький питательный батончик — всю остальную еду (читай: червей и насекомых) они должны добыть сами.
Концепция максимально проста и незатейлива. Участникам платят только за их время; приза никакого нет. Вместо этого мотивацией служит набор личных или профессиональных навыков выживания и желание узнать предел своих возможностей. Среди участников были инструктор школы выживания для военных США, ветеран «зеленых беретов», несколько морпехов и пожарных и археолог, специализирующийся на древнем «искусстве выживания». Нет команд, нет соревнований, нет церемонии награждения. «Можно назвать это тестом на выживаемость или социальным экспериментом, но на самом деле это и то, и другое», — считает Рич Росс, директор канала Discovery. «Смесь ужастика без сценария и психологического триллера, и все это происходит в экстремальных природных условиях, — поддерживает Крис Грант, гендиректор компании Electus, разработавшей и продюсирующей „Тьму". — Мы хотим затронуть нечто атавистическое, примитивное. Темнота сама по себе животное, и она причиняет неудобства». Настоящий противник здесь — это не другие участники и не фальшивые препятствия, это сама темнота.
Страх темноты заложен в человеческой природе. В отличие от животных, которые в основном активны ночью, человеческое зрение устроено так, что оно лучше всего функционирует при ярком дневном свете. Крупные хищники, охотящиеся в темноте (например, львы), устроены совсем по-другому. Так что с точки зрения эволюции страх темноты вполне оправдан.
Конечно, в современном мире мало кому угрожает быть съеденным львом, но страх темноты никуда не исчез — и есть он не только у детей, большинству из которых он знаком. Боязнь темноты может проявляться в экстремальной форме у взрослых — тогда она называется никтофобией (от греческого «nyx» — ночь), и ей страдали все: от Октавиана Августа до Киану Ривза и Мохаммеда Али. Очень немногие взрослые люди признаются, что боятся темноты, при опросе по телефону. Но если дать им возможность перечислить свои страхи в условиях большей анонимности, они становятся куда более открытыми: к примеру, около 40% взрослых, опрошенных в Великобритании, признались, что боятся ходить по дому в темноте, а 10% даже не встанут с кровати, чтобы дойти до туалета. Некоторые врачи утверждают, что страх темноты также может является причиной бессонницы, которой подвержены приблизительно 60 миллионов американцев. Они не спят по ночам не из-за львов, а из-за других, метафорических хищников: демонов нашего сознания, не потревоженных светом дня, населяющих темноту, окружающую кровать — тревоги, переживания, сожаления.
Из трех участников этого эпизода «Тьмы», который, по предварительным данным, должен выйти в начале следующего года, только одна призналась, что когда-то боялась темноты. Сара Уильямс, 27-летний фотограф из Лос-Анджелеса, страдала от «сильного страха темноты». «Только в колледже я начала спать без света — до семнадцати лет меня мучили кошмары», — рассказала она. Но прошлое не помешало ей принять участие в «Тьме», а даже наоборот. «Во всех сферах своей жизни я ищу способы выйти за привычные рамки, узнать предел своих способностей, испытать то, что никогда не испытывала». Сара — блондинка ростом 160 см, ее легко рассмешить, она обладает спокойствием буддийского монаха и железным характером. «Быть неподготовленной — один из моих сильнейших страхов. Это мне казалось решающим испытанием: только я, сама по себе, без всего необходимого, берусь за дело», — делится она.
Боязнь Сары быть неподготовленной появилась не просто так. Когда она только начинала ходить в турпоходы, она отправилась на экскурсию в Национальный заповедник Анджелес с двумя ребятами, заверившими ее, что они заядлые туристы. Оказалось, что это не так: они не собрали с собой все необходимое, не знали, как хранить и очищать воду, а один из них, утверждавший, что был бойскаутом, постоянно пытался отыскать дорогу сквозь чащу с помощью смартфона. Четыря дня спустя, в разгар одной из самых жарких недель рекордной для Калифорнии засухи, компания заблудилась окончательно, и оба парня не могли подняться с земли из-за обезвоживания; один из них был на грани шока. Вопреки их резким возражениям — «они были очень агрессивными» — Сара забрала все телефоны, по своим следам отправилась обратно и взобралась на гору, чтобы поймать связь и вызвать спасательный вертолет.
Следующие четыре года после этой почти состоявшейся катастрофы девушка еще активнее занималась горным туризмом. И хотя она готовилась к «Тьме», проводя время в камере сенсорной депривации, усерднее всего она пыталась смириться с тем, что никогда не сможет подготовиться полностью. «Главное здесь — это вера. Мне просто нужно было верить, что ничего плохого не произойдет, а если и произойдет, то я с этим справлюсь».
До этого телешоу Сара не занималась спелеотуризмом, но для Трея Хайнке пещеры — второй дом. Трей родом из Миссури, но сейчас живет прямо у пещер Indiana Caverns в Кройдоне, штат Индиана — здесь он работает гидом. Жилистый и мускулистый, он похож на сильно загорелого Кристиана Бэйла, только с легким акцентом и пирсингом. Ему недавно исполнилось сорок, но довольно долгое время он был уверен, что столько не проживет: «Если бы в моей школе в старших классах провели опрос, кто наверняка умрет молодым, все бы назвали меня. Но теперь большинство моих старых друзей умерли, а я тут, на земле». И под землей: Трей — суровый турист, способный сгруппироваться и последовательно вывихнуть суставы, чтобы поместиться в проход 20 см высотой. За последние тридцать лет лазанья по пещерам он потерял счет переломам ребер и конечностей: «Учитывая все эти пещеры и рок-концерты, мне реально повезло». Еще Трей несколько раз подолгу жил дикарем в компании лишь собаки и ручной змеи.
Первая половина жизни Трея была нелегкой. «Я бросил пить и принимать наркотики, только когда открыл для себя спелеотуризм. Не поймите меня неправильно, я все равно иногда выпиваю, но алкоголь больше не разрушает меня, не разрушает мою жизнь. Теперь мой наркотик — грязь».
Как только Трей заводит разговор о пещерах, его глаза начинают светиться и широко распахиваются — словно он уже под землей. «Мне нравится, что можно оказаться там, где еще не была ни одна живая душа. Забираясь в гору, немного надеешься, что случится что-то подобное, что ты пройдешь через кусочек земли, где, возможно, никто не бывал до тебя, но потом находишь там бутылку из-под виски или окурок, которые говорят об обратном. На поверхности люди побывали везде, под землей же совершенно другой мир». Будучи спелеологом, наносящим на карты неизвестные ранее проходы, он часто исследует тупиковые тоннели, где больше никто никогда не окажется: «Я добирался до таких уголков нашей планеты, где побывало меньше людей, чем на Луне».
Трей убежден, что отправиться под землю в кромешной темноте — ужасная идея. «Никогда нельзя спускаться в пещеру без трех разных источников света и трех наборов батареек для каждого из них — без фонарей нам не выжить». Но концепция «Тьмы» его все равно привлекла: «Это идет вразрез со всеми правилами, которых придерживаются профессионалы, но что произойдет, если в реальной ситуации разобьются все фонари или случится что-то еще? Так не делают, мне не стоит этого делать — но я хотел доказать самому себе, что смогу».
К Саре и Трею присоединится третий участник, Брэндон Поуп, 38-летний специалист по холодильному оборудованию. Свободное время он проводит в походах по глухим лесам Арканзаса и учит детей навыкам выживания. Брэндон, считающий себя мастером выживания, также признает, что условия «Тьмы» нарушают все правила, которым он обычно непреклонно следует. «Я никогда не выхожу из дома неподготовленным, я никогда не иду неподготовленным в лес. С собой всегда должен быть базовый набор: огниво, таблетки для обеззараживания воды, ножи», — объясняет он. Но он не смог устоять перед идеей справиться со всем самостоятельно в экстремальных условиях. «Я люблю испытывать себя, выходить из зоны комфорта. Я никогда не боялся темноты, никогда не боялся насекомых». Он хочет посмотреть, получится ли у него. Совсем скоро он узнает, что нет.
Четвертый герой этого эпизода «Тьмы» — сама пещера. Миссури неофициально называют «штатом пещер», где их насчитывается около 6 300. Недалеко от городка Ханнибал располагаются две наиболее знаменитые из них, высеченные в склонах холмов древними водами. Они входят в группу пещер Марка Твена. Первую, которая раньше называлась пещерой Макдауэлла, переименовали в пещеру Марка Твена в честь писателя-сатирика, который провел детство в Ханнибале. Он описал ее в «Приключениях Тома Сойера и Гекльберри Финна» под названием «пещера Макдугалла». В своих произведениях Марк Твен опирался на подлинные события, которые были даже удивительнее выдуманных историй. Помимо небезопасной площадки для игр местной детворы, пещера Макдауэлла в разное время служила прибежищем для преступников, контрабандистов в период Гражданской войны и даже доктора — криминалиста-любителя, который пытался сохранить тело умершей дочери в огромном стеклянном сосуде, подвешенном в одном из залов глубоко под землей. Сегодня сюда провели освещение и установили перила, чтобы принимать толпы туристов. Подпись Джесси Джеймса, сделанная карандашом и сажей, видна на стене недалеко от автографа Брэда Пейсли.
Но пещера Кэмерон из группы пещер Марка Твена — совсем другая история. Она относится к так называемым диким пещерам, была открыта гораздо позже и остается в более или менее нетронутом естественном состоянии, если не считать небольшой пристройки у главного входа.
Услышав слово «пещера», скорее всего, вы представите грот или подземелье. Но Кэмерон — это сложная система пещер, где 6,5 км тоннелей образуют запутанный лабиринт с пятью сотнями проходов, поместившихся на 22 гектарах. Встречаются небольшие открытые пространства, где ходы пересекаются, но сами они ни капли не напоминают коридоры и тоннели, созданные человеком. Многие из них очень тесные и сужаются кверху и книзу, напоминая ромб, а их самые широкие части находятся на разной высоте. Стены других проходов невероятно высокие и ровные, но в то же время чрезвычайно узкие, из-за чего приходится втягивать живот и идти боком. Часто встречаются тупики и крутые обрывы. Узкие выступы нависают над пропастями глубиной 30 метров, которым спелеологи дали имена вроде «Впадина судьбы», «Большое ничто» или «Пропасть смерти». Идти (или ползти) по этим тоннелям все равно что преследовать муравья, который потерялся в торте с заварным кремом, только вот слои его — не хрустящее тесто, а острые как бритва камни, которые могут порезать кожу или выколоть глаз, и где, споткнувшись и упав, можно сразу умереть или остаться лежать на дне какой-нибудь жуткой пропасти с переломанными костями. Перемещение по пещере по сути своей опасно («Если упасть и удариться головой о камень, можно умереть и от падения с полуметровой высоты», — считает Трей), но если учесть, что это происходит там, где из-за любого шага есть риск сорваться с бог весть какой высоты, — это уже другой размах сумасшествия.
Когда настает время снимать эпизод «Тьмы», Сара, Трей и Брэндон заберутся в разные части пещеры Кэмерон. С каждым поворотом свет становится все тусклее, а участники — все потеряннее. Наконец, их поглотит темнота.
Пещеры издавна служили людям укрытием и местом для проведения древних религиозных обрядов, а их стены выступали в качестве полотен для первобытных художников. Но то, что люди и пещеры давно взаимодействуют, не делает последние гостеприимными и дружественными для человека. А пещера Кэмерон и вовсе опасна для жизни.
Во-первых, там холодно. Исходя из универсального правила, температура пещеры равняется средней годовой температуре региона, в которой она находится. На северо-востоке Миссури она составляет 14 градусов по Цельсию, даже если снаружи жара под сорок. Но речь не только о температуре воздуха. Каменные стены пещеры ледяные на ощупь. Если сесть или лечь, камень вытянет из вас тепло, словно вы — новомодный десерт молекулярной кухни на плите шоковой заморозки.
Именно холод выводит из игры первого участника. «Я хожу в походы при такой температуре в шортах и кофте с коротким рукавом. Но в пещере эти 14 градусов ощущаются совершенно иначе. Помню, лежал на земле в первую ночь и чувствовал, как тепло практически мгновенно стало покидать тело», — позже замечает Брэндон. Он попытался отдохнуть в надежде, что энергия вернется. «Я взял одеяло, лег и подложил его как подушку. Задремал, но холод разбудил меня. Я заледенел». Он попытался снова заснуть. «У меня бритая голова, а это значит, что большая часть тепла выходит именно отсюда. Поэтому я накрыл ее одеялом, но оно стало слегка влажным от лежания на земле». Когда Брэндон проснулся во второй раз, его потрясывало, и он не чувствовал пальцев на ногах. В этот момент он начал опасаться переохлаждения. Осознав, что просто не сможет приспособиться, он привел в действие аварийную радиосвязь и вызвал команду, чтобы его вывели наружу. «Теперь я по-новому зауважал пещеры. Нельзя прийти туда, думая, что ты нереально крутой, и приручить ее», — признает Брэндон.
Брэндону пришлось столкнуться с еще одним испытанием, которое готовит выживание под землей и в темноте: с потерей ощущения времени. Брэндон дважды засыпал на тридцать-сорок минут, но проснувшись, думал, что прошло часов восемь-десять. Когда команда спасателей прибыла на место, Брэндон был уверен, что пробыл под землей двое суток. На самом же деле он был там менее 12 часов.
Ученые написали много работ, посвященных этому явлению. Исследователи, которые отправлялись в пещеры поодиночке, но в одно и то же время и жили там в течение продолжительного срока, давали совершенно разные ответы относительно своего пребывания внизу: друг от друга они отличались на недели, и еще сильнее их показания разнились с реальными данными. Если не иметь под рукой часы и телефон и не видеть смены дня и ночи, то восприятие времени сбивается быстро.
Но это ничто по сравнению с процессами, которые протекают внутри организма. Когда говорят о «циркадных ритмах», на самом деле имеют в виду десятки физиологических процессов, циклов, которые управляют всем: от сердечного ритма и дыхания до иммунной системы, пищеварения и температуры тела. Эти подсистемы работают по собственным графикам, но синхронизируются друг с другом, пока тело следует 24-часовому циклу, который опирается на смену дня и ночи и общественную жизнь. В ситуации с неправильным распределением света и темноты все сходит с привычной колеи за несколько дней. Нередко бывает, что живущие под землей испытуемые растягивают цикл сна и бодрствования на 48 часов или меняются в поведении и иначе ощущают собственное «я». Европейский ученый Мишель Сифр проводил по несколько месяцев подряд в малоосвещенных пещерах Альп и Техаса в рамках исследований для НАСА. Сифр не только заработал переохлаждение, но и отчасти потерял рассудок. К примеру, он пытался подружиться с мышью, но вместо этого случайно раздавил ее, из-за чего находился на грани суицида. Когда его спрашивали о влиянии этих экспериментов на тело и сознание, Сифр, которому сейчас более семидесяти лет, описывал их как «ад» и говорил, что ощущал себя как «марионетка, которая вот-вот слетит с ниточек».
Кроме того, появляются галлюцинации. То, что из-за темноты у нас нет визуальных стимулов, еще не означает, что крайне бдительный мозг не попытается их создать. В лабораторных исследованиях ученым удавалось вызвать галлюцинации у большинства испытуемых с завязанными глазами спустя всего один день после начала эксперимента. Галлюцинации в основном следуют одной и той же схеме: сначала появляются пятна света (фосфены), затем фигуры и цвета и в конце концов более сложные вещи вроде стен, городских пейзажей, закатов и лиц (одна испытуемая из Бостона периодически видела Элвиса). Эти образы формально считаются псевдогаллюцинациями, то есть, видя их, вы понимаете, что это неправда. Но в условиях потери ориентации в полной темноте эти видения могут вызывать тревогу.
У Сары и Трея галлюцинации сначала были в виде световых пятен, а затем переросли в геометрические фигуры и различные пейзажи. Возрастающее взаимопроникновение реалистичных снов и действительности делает ситуацию еще более психоделической. «Я понимала, что сплю, только в те моменты, когда могла что-то видеть. Тогда я осознавала, что это сон», — делится Сара. Трей испытывал то же самое. «Даже в темноте мозг рисует перед собой руки», — поделился Трей, имея в виду явление, известное как «ошибочное восприятие спелеолога» (The Spelunker's Illusion). Он продолжает: «Как-то раз я махал рукой перед стеной, а когда поднес ее к лицу, она загородила мне вид на эту стену. Тогда я понял, что сплю». Стена была ему знакома — это отвесная поверхность скалы, которую он видел собственными глазами за несколько месяцев до этого. Тогда под землей во время спелеологической экспедиции он чуть не погиб.
За день до экспедиции Трей и его друзья-спелеологи сверились с прогнозом погоды, согласно которому после полудня ожидались осадки толщиной от 25 до 40 мм, вероятнее всего, снег. Позже, когда они глубоко забрались в неисследованные ранее пещеры, погода резко переменилась и за час выпало от 100 до 150 мм осадков в виде дождя. Поток быстро просочился вниз. «Мы были в худшем месте, которое только можно представить. Одним ухом я упирался в потолок, а другое было в воде», — делится Трей. Промокшие и замерзшие, они еле выбрались на возвышенность, чтобы вызвать спасателей. Но шли часы, заканчивались запасы, и один из друзей Трея впал в состояние шока. Трей вспоминает: «У нас было два варианта: сдаться, лечь и умереть или собраться с силами и идти до конца». Как только он сам и его друзья выбрали второй путь, они услышали вблизи крики спасателей. «Я зарыдал», — поделился Трей.
Преследуемые галлюцинациями и болезненными воспоминаниями, Трей и Сара поодиночке пробирались по пещере Кэмерон. В конце концов, выкрикивая слова в темноту, они услышали друг друга.
Существует два взгляда на то, как люди взаимодействуют друг с другом в темноте. Первый предполагает, что под покровом темноты люди пытаются удрать с добычей. «Правители, бодрствующие по ночам в государствах, страшны для дурных людей — как врагов, так и граждан», — сказал Платон около двух с половиной тысяч лет назад, выражая мнение, которое до сих пор разделяют многие современные городские планировщики, доказывающие, что увеличение количества фонарей снизит уровень преступности. Психологи документировали так называемый «эффект анонимности», к которому прибегают люди, используя отсутствие света как преимущество, чтобы обхитрить других игроков, играя на невысоких ставках.
Но есть и другая, менее пессимистичная точка зрения. В повседневном общении мы постоянно оцениваем друг друга, и большинство из нас преимущественно полагается на то, что видит. Даже беглый взгляд, брошенный на другого человека, может предоставить обилие информации, от фасона одежды до гендерной принадлежности, цвета кожи, сексуальной привлекательности или непривлекательности для нас. Но когда эти зацепки нам недоступны, первое впечатление о другом человеке больше не основывается на том, парень ли это в кепке Yankees или дама, облаченная в Prada; вместо этого они предстают перед вами как бестелесный голос, рассказывающий свою историю, или как рука, протягивающая вам из темноты столь желанный глоток воды. Исследователи обнаружили, что собеседования при приеме на работу, проведенные в темноте, проходили более свободно от предубеждений и что группы людей, взаимодействующих при низком освещении, могут работать более слаженно, без склонности к предвзятости.
Трей и Сара провели три дня под землей, прежде чем их пути наконец пересеклись. С радостными криками они приблизились друг к другу и представились. «В момент, когда мы встретились, и он сказал что-то вроде „привет, меня зовут Трей, я спелеолог", я подумала, что он мне ниспослан с небес», — говорит Сара. «Встретить Сару было настоящим чудом», — соглашается Трей. Двое разговаривали друг с другом, и каждый рисовал образ собеседника, кардинально отличающийся от реальности. «Я думал, [что Сара] гораздо старше, — признается Трей. — Не из-за голоса, но из-за манеры речи — она звучит старше. Мудра не по годам». Сара же решила, что Трей «ростом под 190 см, широкогрудый белый парень родом со Среднего Запада, хозяин какого-нибудь ранчо, в ковбойской шляпе, и старше, мускулистый, но с небольшим оттенком возраста на лице, как пожилой Индиана Джонс».
Сара и Трей не раскрывают тайну, как именно им удалось найти выход. «Вам просто нужно дождаться выхода новой серии», — усмехается Трей. Но они рассказывают, как работали вместе и делились своими немногочисленными припасами — одним маленьким сухим пайком, который они получили, найдя тайник с дополнительными запасами. «Я думаю, мы съели в лучшем случае шестьсот калорий за все время», — говорит Трей. Они проводили время за разговорами о собственных галлюцинациях, печенье и стейках. Обстановка была невероятно интимной, но динамика их общения была скорее дружеской. Конечно, когда ваша главная задача на данный момент — не свернуть себе шею, о сексе вы будете думать в последнюю очередь, но Сара честно оценивает положение женщины, находящейся в темноте наедине с незнакомым мужчиной: «Я постоянно вслушиваюсь и предельно осторожна со своим окружением». Сара признается, что если холод брал свое, она была готова поделиться теплом с Треем, но в самом начале знакомства она провела четкие границы: «Если ты попробуешь что-нибудь такое выкинуть, я проткну тебе глотку».
Ближе к концу их пребывания в пещере сны Сары начали меняться. До этого времени она всегда видела во сне ночь, но в одном из последних сновидений она оказалась в лодке, наблюдая за «самым красивым закатом в своей жизни — во сне и наяву». Или это был рассвет — Сара не уверена. Вскоре после этого они наконец выбрались на поверхность, обнялись и, оба покрытые грязью и землей, дали друг другу пять.
Их глаза еще не привыкли к свету, сознание колеблется в каком-то психическом пространстве между пиковыми переживаниями и полным истощением, но они поворачиваются к камерам, чтобы рассказать о своих ощущениях.
Поскольку вся концепция «Тьмы» строится вокруг условий кромешной темноты и максимальной изоляции, техническая команда должна соблюдать полную тишину и держать дистанцию, за исключением крайней необходимости, при этом не излучая никакого света. Камеры различным образом настроены на распознавание света за пределами видимого спектра (режим «ночное видение») или тепловых сигналов (тепловая инфракрасная видеосъемка) и переносятся либо вручную, либо крепятся на маленьких дронах. Участники подсвечиваются маленькими светодиодными лампочками на шлемах, свет которых нельзя уловить невооруженным глазом, но можно распознать через тепловизор. Это означает, что в то время как участники видят вокруг себя лишь темноту, камеры распознают их лица, обрамленные зеленым свечением, как скафандр из фильма «Чужие». Кроме того, вся пещера сканируется технологией LIDAR, которая составляет трехмерную схему этого места, используя невидимые лазерные импульсы.
Но несмотря на то, что технологии шагнули так далеко вперед, людям все еще нужно находиться под землей, чтобы управлять ими. Кое-кто из команды носит очки ночного видения. Эти аксессуары, вне сомнения, — чудо инженерии, хотя после просмотра экшн-фильмов или игры в Call of Duty они покажутся вам отстоем. Приборы оборудованы объективом, который крепится посередине лица, подобно хоботу муравьеда. В объективе нет периферийного зрения, поэтому приходится постоянно опускать голову, смотря себе под ноги. И даже то изображение, которые вы получаете, больше напоминает вид сквозь затуманенный, серый иллюминатор, в котором изображение становится неподвижным, как только вы начинаете делать резкие движения. Кто-то из команды не использует очки совсем, поскольку окуляры их камер дают смещенную картинку, и одновременное использование камеры вместе с очками может с привести к падению в бездну. Так что они перемещаются, одним глазом глядя в камеру, другим — в темноту.
Звукорежиссерам приходится не легче. Как и все остальные, они таскают около 30 килограммов техники на спине, но помимо этого им также приходится управлять дисками и кнопками микшеров размером с аккордеон, опираясь на свой слух и ощущения, так как весь ближний свет и измерительные приборы заклеены лентой и замазаны маркером. Куда бы ни пошли участники, команда должна следовать за ними, даже в места с такими названиями, как «Страдания великана», где участники должны ползти на четвереньках, а съемочной группе приходится извиваться в попытках не сломать лодыжку или случайно не нажать кнопку, которая сотрет результат целого дня записи. «Обстановка угнетает: кромешная тьма, скверное место для пребывания, — говорит исполнительный продюсер Джонни Бичлер. — Там, где мы снимаем, людям вообще не место. Особенно в темноте».
Джонни беспристрастно относится к трудностям. Из всех проектов, в которых взрослые люди могут попасть, «Тьму» можно назвать одним из самых напряженных. Участники могут покинуть проект в любой момент, но съемочная группа вынуждена присутствовать все время, если только с кем-то не произойдет несчастный случай. Ни один из членов команды не обошелся без синяка, у каждого есть леденящая кровь история о падении в никуда, но все они продолжают идти дальше, сдерживая стоны и крики боли, чтобы участники их не услышали.
Участники проекта — не единственные, кто испытывает проблемы со сном или видит осознанные сновидения — некоторых, включая Джонни, преследуют ночные кошмары, или они просыпаются в полной уверенности, будто они всё еще в пещере, хотя прошло уже достаточно много времени. На съемочной площадке всегда находится врач, а если потребуется, можно позвонить психологу. В то же время в пещере также находится отряд специалистов, стоящих на страже безопасности. «Наша главная обязанность в отношении участников — не допустить их гибели и серьезных травм, — объясняет Фил Голтьер, учтивый канадский альпинист. — Но участники сами делают выбор. Они сами должны полностью рассчитывать и осознавать свой риск. Защитная сетка крайне непрочная. Мы здесь, мы рядом, но мы не должны вмешиваться в то, что они переживают — то, на что они подписались. Именно это хотят видеть зрители: людей, проходящих через реальные испытания. Поэтому нужно быть готовым к последствиям».
Последствия могут оказаться тяжелыми: люди падали с высоты около пяти метров, ударялись лицами о скалы и скатывались вниз с высоких подъемов. «В такие моменты участники понимают, что это все по-настоящему, — говорит Джонни. — У нас было несколько стычек, эмоциональных срывов, и тогда мы напоминали им: я на это не подписывался, я лишь должен документировать происходящее; я не заставлял тебя идти туда, я лишь следую за тобой». Вы не можете им помочь, не можете взять их за руку. Именно в этот момент приходит осознание реальности«.
По большому счету, «Тьма» — всего лишь шоу, но темнота как явление более чем реальна. Несмотря на всю постановочную часть, которая помогает идее найти воплощение на экране, оказаться в пещере в качестве участника означает попасть в суровую среду, будучи лишенным одного из пяти основных чувств. А еще — принимать полную ответственность за все свои действия: от того, куда шагнуть или как перенести вес, до изначального решения войти в пещеру. Вы никогда не можете быть уверены, находится ли кто-то из съемочной группы рядом, но это, на самом деле, и неважно. «Когда я вижу, как кто-то падает, я инстинктивно порываюсь помочь человеку подняться, — говорит Франциско Кортез, оператор-постановщик шоу, — но вместо этого делаю обратное. Я приближаюсь к ним и запечатлеваю выражения их лиц, их боль, а они даже не подозревают, что я стою всего в нескольких сантиметрах. Они получают абсолютно новый, травмирующий опыт, а вы в это время наблюдаете, как люди начинают паниковать по-настоящему».
Бесшумно следуя за участниками проекта в кромешной тьме всего в паре сантиметров от их невидящих, дико расширенных глаз, команда мельком видит на их лицах печаль, агонию, страх, удовольствие — и все это в обрамлении «неземного» зеленоватого свечения. «Нам открываются те стороны людей, которые, возможно, были скрыты от них самих, и у нас есть возможность запечатлеть их, задокументировать и проследить развитие, — говорит Франциско. — Зеленая картинка — это всего лишь зеленая картинка, но для рассказчика это не имеет значения. Я горд, что могу видеть эти моменты, фиксировать их».
«Мы часто не можем сдержать слез там, внизу», — добавляет один из участников команды.
Зрители и критики могут заявлять, что им хочется чего-то нового, но рейтинги телевизионных шоу вынуждают создателей совмещать все более несовместимые стремления к новаторству и к безопасности. У «Тьмы» было несколько телевизионных предшественников, например, специальный выпуск BBC, где эксперт по психологическим травмам запер шесть незадачливых англичан в темные камеры на 48 часов, или одно проходное американское игровое шоу, в котором Джалил Уайт в темноте подвергал конкурсантов различным испытаниям в стиле «Фактора страха» за выигрыш в $5 000. Но если учитывать комбинацию внутреннего психологического давления, естественных окружающих рисков и нахождение в условиях совместного выживания, то ничего подобного «Тьме» еще не было. И если проект кажется вам детищем сумасшедшего ученого или безумного философа, то вы недалеко ушли от правды. Макс Левенсон, заведующий развитием Electus, разработавший концепцию «Тьмы» вместе со своей командой, бросил написание докторской диссертации по философии, чтобы переехать в Голливуд и заниматься созданием телевизионных проектов. «Часть идеи, стоящей за экспериментом, состояла в том, чтобы понять, как лишение основополагающего чувства может повлиять на отношение людей к самим себе, к другим, к окружающей обстановке, — говорит Макс. — Результаты оказались ошеломительными во всех отношениях. Но да, по большому счету, это что-то вроде философского эксперимента, который бы никогда не проспонсировала академия и который при этом слишком интересен, чтобы не показывать его по телевидению».
Если «Тьма» является в некотором роде «предельным» экспериментом — в физическом, психологическом, даже философском плане — тогда перспективы того, что будет дальше, разнятся, как впечатления и истории участников проекта. «„Как часто вы можете наблюдать за людьми в темноте?" — не тот вопрос, который приблизил бы вас к пониманию сути, — говорит Росс. — Моя точка зрения такова: да, там находятся люди, разные люди, но суть не в темноте. Суть в том, как эти трое людей работают сообща, чему они учатся, по отдельности и все вместе. Каждый результат уникален».
Несмотря на большие надежды, множество из участников съемочной группы настаивают: неважно, что будет с рейтингами шоу, время, которое они провели, работая над «Тьмой», будет особым моментом их карьеры. Если говорить о конкурсантах, Брэндон не отказался бы от второй попытки, чтобы показать своим детям, что он способен на это, или хотя бы научить их тому, что «если что-то кажется тебе невозможным, все равно стоит попробовать». Самый большой урок, который извлекла Сара, — о том, каким трудностям способен противостоять человек. «Прежде чем я вошла в пещеру, отец сказал мне одну вещь: „Не стань жертвой пещеры, не дай пещере случиться с тобой — стань светом, стань силой. Это ты случишься с пещерой". Я чувствую, что справилась с такой неоднозначной ситуацией и справилась хорошо, даже лучше, чем хорошо: я чувствую, что повзрослела, переросла это, — признается Сара. — Не обязательно оказываться в таком экстремальном положении, чтобы прийти к подобным заключениям, но до каждого все доходит по-разному, и всем нам нужна иногда подобная встряска».
У Трея, в свою очередь, осталось более материальное воспоминание о проекте — недокуренная пачка сигарет. Будучи курильщиком с тридцатилетним стажем, Трей затянулся в последний раз прямо перед входом в пещеру Кэмерон и с тех пор не брал сигарет в руки. Один из участников съемочной группы бросил вместе с ним. Они продолжают общаться и удерживают друг друга от соблазна вернуться к пагубной привычке.
