В Ляншане почти каждый знает историю об американском рабе.
Согласно ей, в годы Второй мировой войны американский летчик совершил аварийную посадку возле одной деревни. Ее жители до этого ни разу не видели самолет, как не видели и иностранцев. Но окружив его, подергав за волосы, потрогав кожу и услышав его речь, они решили, что это все-таки человек.
Старейшины сказали, что это дар небес, ниспосланный богами, и что он должен стать их рабом. Они заковали его в кандалы и заставили молоть зерно и ходить за скотом. Раб прожил в деревне 10 лет, пока в середине 1950-х в этот район не пришли коммунистические войска Мао Цзэдуна.
На протяжении столетий Ляншань был одним из самых недоступных мест в Китае, являясь независимой вотчиной размером с Мэриленд. Это было настолько таинственное место, что на картах его обозначали как неисследованную землю. Китайцы пренебрежительно называли этот район Лололенд, а людей лоло, что означает «варвары». Лоло были смуглыми, высокими и угловатыми, а общество у них было кастовым и рабовладельческим.
Коммунисты переименовали Лололенд, назвав его Ляншань-Ийским автономным округом, или попросту Ляншанем. Рабовладельческую систему они отменили, а лоло стали называть йи.
А еще, как гласит легенда, они нашли американца и отправили его домой.
Впервые я услышал рассказ об американском летчике в 2009 году, путешествуя по юго-западу Китая на деньги от исследовательского гранта Фулбрайта. Я записывал народные песни коренных жителей: печальные и мягкие напевы, взмывающие ввысь подобно местным горам. Я бродил по горным серпантинам, заходя в маленькие деревеньки, где встречал последних живых членов древних родов. Я включал свой диктофон, и они начинали петь.
Находясь в Ляншане, я снова и снова слышал историю о бледнолицем чужеземце, которую мне рассказывали десятки людей в десятках деревень. В столице округа Сичане эту историю мне рассказывали студенты местного университета, государственные чиновники, бухгалтерские работники, официанты и полицейские. Но вернувшись в Пекин, я не смог найти в интернете ничего об этой истории. Безрезультатно закончились и поиски в Национальной библиотеке Пекина.
То, что началось как зуд любопытства, стало навязчивой идеей. За три года я просмотрел сотни страниц исторических документов, опросил сотни историков, китайских чиновников и бывших вождей клана йи.
Весной 2014 года я вернулся в Сичан, где на тот момент проживало уже 300 тысяч человек, появились такие заведения как Pizza Hut, KFC и несколько торговых центров с кондиционерами. Один историк и исследователь клана йи познакомил меня с 77-летним отставным полицейским по имени Шама Гупей, и тот согласился встретиться и поговорить со мной в спартанском кабинете в центре города. У этого человека оказались короткие седые волосы, а говорил он с большой житейской мудростью.
По словам Шамы, в 1950-х годах начальство приказало ему проверить сообщения об «американском рабе» в Ляншане. Начальство было обеспокоено, думая, что это американец шпион. Шама опросил деревенских жителей и составил отчет. Он не нашел доказательств шпионской деятельности, но пришел к выводу, что высокий белый мужчина со светлыми волосами и голубыми глазами был похищен в маленьком городке Чжаотун в соседней провинции Юньнань и продан сначала одной семье, потом второй и третьей. Эта семья жила далеко в горах в деревне с названием Майицзу, недалеко от уездного центра Цзиньян. Американец прожил там семь лет.
На следующий же день я отправился в Цзиньян.
Городок этот оказался маленьким и перенаселенным, с грязными грунтовыми дорогами и темными, покрытыми плесенью многоквартирными домами. Капли дождя проникали повсюду: с камер видеонаблюдения, установленных напротив линий электропередачи, с закопченных сковород-воков, разложенных уличными торговцами едой, с брезентовых накидок моторикш.
Один мой знакомый из Пекина дал мне номер телефона в Цзиньяне и сказал, чтобы я набрал его по приезде, что я и сделал. Спустя 10 минут пришел пожилой человек. Он представился как дедушка Бай. Дедушка был сильно пьян.
«Иди за мной», — сказал он, доставая из кармана своей куртки фляжку. Бай привел меня в квартиру на первом этаже, находившуюся неподалеку, а потом позвонил в полицию.
Прошло несколько минут, и в квартире появилось несколько человек, все — местные чиновники. У них были короткие стрижки, а одеты они были в мешковатые костюмы. Я рассказал им историю Шамы Гупея, после чего они минут десять совещались на языке йи. Затем один из них обратился ко мне на китайском. Раба звали Лейти, сказал он. Его хозяин по имени Шама Цюйби жил в деревне на другом конце долины примерно в 25 километрах.
«Жена Цюйби еще жива, — сказал чиновник. — Ей больше 80 лет. Мы можем спросить ее. Она наверняка что-то знает».
Два путешествия по лололенду с перерывом в 70 лет
В 1944 году Китай балансировал на краю пропасти, превратившись в несостоятельное государство. Японцы оккупировали значительную часть его территории на востоке и северо-востоке. Китайское правительство националистов во главе с Чан Кайши с трудом удерживало крупные города. Незадолго до этого японцы оккупировали Бирму, перерезав ключевой маршрут снабжения, и тогда США в качестве жеста помощи союзнику стали перебрасывать по воздуху из северной Индии в юго-западные китайские города Чэнду и Куньмин продовольствие, оружие и топливо, чтобы Чан Кайши мог продолжать военные действия.
Путь через Гималаи летчики называли «Горб», и это был, пожалуй, самый коварный авиационный маршрут в истории.
Во время Второй мировой войны в Китае произошло 796 летных происшествий с американскими самолетами. Об этом сообщает Совместное агентство учета военнопленных и пропавших без вести, находящееся на Гавайях и выполняющее задачу по учету американцев, погибших или пропавших без вести в зарубежных конфликтах. Оно также занимается возвращением на родину их останков. Половина летных происшествий в Китае закончилась крушением самолетов. В этой стране без вести пропали от 600 до 1 000 американцев, причем треть из них — в провинции Юньнань, которая граничит с Ляншанем.
Вторая мировая война была периодом больших потрясений, и времени на разгадку ее бесчисленных нераскрытых тайн остается все меньше. Уходят из жизни последние участники и очевидцы этой войны, ветшают документы, ржавеют потерпевшие крушение самолеты и корабли. Историкам в Китае очень трудно работать, потому что коммунистическая партия, находящаяся у власти с 1949 года, демонстрирует уникальное стремление и возможности по искажению и сокрытию исторических фактов, которые показывают ее в неприглядном свете. История о диком китайском племени, которое продало в рабство американского летчика, не вписывается в ее мировоззренческую парадигму.
Но немногочисленные китайские ученые и журналисты, зачастую являющиеся изгоями общества, всю свою жизнь посвятили сбору таких историй. Многие рассказывали мне, что их влечет к себе идеологическая ясность Второй мировой войны, и в такой работе они видят возможность уйти от безликости, трафаретности и репрессий современной жизни в Китае. Часть этих людей проводила исследования в Ляншане.
Они показывали мне документы. В этих документах повествуется об одной истории, начавшейся 8 июня 1944 года, когда самолет Гарла Рэя упал на землю.
В тот день Рэй и экипаж его серебристого четырехмоторного самолета B-29 Superfortress с размахом крыла почти с футбольное поле летели на высоте 7 600 метров в направлении Индии после успешной доставки груза в Чэнду. Второй пилот Рэй включил внутреннюю связь и с характерным техасским акцентом приказал экипажу проверить парашюты и доложить об их исправности. Это была обычная мера предосторожности, вспоминал он позже.
Рэй в свои 25 лет был одним из самых старых членов экипажа. Остальные называли его папашей.
Родился он в Форт-Уорте, в небольшой бакалейной лавке, принадлежавшей его родителям. Отец назвал его Гаррелом Бардином Рэем в честь своего друга. Когда мальчику было девять лет, он сократил его имя до Гарла. Гарл был приветливым и симпатичным ребенком с узким лицом и большими печальными глазами.
А на борту самолета стрелок Уильям Шуфелт кричал по внутренней связи: «Лейтенант, мы горим».
Рэй посмотрел на приборную панель. В этот момент самолет содрогнулся от взрыва. Командир первый лейтенант Лесли Слоун терял управление машиной.
«Что думаешь?» — прокричал Слоун Рэю в переговорное устройство. Думать надо было быстро. Горы под ними были высотой около четырех километров, а самолет стремительно снижался.
«Надо выбираться отсюда, пока не поздно», — ответил Рэй.
Слоун вновь нажал кнопку переговорного устройства. «Парашюты надели?» — спросил он экипаж. Один за другим они доложили, что да. Слоун отдал приказ прыгать, и летчики покинули самолет.
Рэй полетел головой вниз, а скорость ветра составляла 400 километров в час. Он потянул вытяжной трос парашюта, однако парашют не раскрылся. Он потянул снова. На сей раз парашют раскрылся, но при этом задел пистолет в наплечной кобуре, который ударил его по лицу. Рэй потерял сознание.
Когда он очнулся, то услышал только шум воздуха, трепавшего его шелковый парашют. Рэй ощутил какие-то крошки во рту и понял, что это обломки выбитых пистолетом зубов. Внезапно показалась земля. Он увидел скалы, камни, чахлые деревца, и постарался направить парашют на ровное место. Рэй упал на маковое поле, его накрыло парашютом, и в этот момент он начал молиться.
Поле было окружено каменными глыбами, из-за которых выглядывали люди. Это были мужчины. Они кричали. И все были с ружьями.
«Это были смуглые и скуластые люди, — вспоминал Рэй. — Большинство было одето в козьи шкуры и в черную одежду, по виду из шелка. У всех были пучки волос на голове». Это были лоло, с которыми Рэю предстояло близко познакомиться.
Мужчины начали приближаться, и Рэй с окровавленным носом и выбитыми зубами попытался их отогнать. Но вскоре он понял, что это бессмысленно. Лоло забрали у летчика оружие и исчезли.
К трем часам того дня девять членов экипажа нашли друг друга. Рэй и еще три человека отправились в близлежащую деревню, где немного отдохнули. Затем жители деревни отвели их всех в горы.
«Приходилось объясняться жестами, — вспоминал Рэй. — Когда ты не говоришь на чужом языке, ты не знаешь, что происходит. Приходилось догадываться».
Они шли до ночи и остановились в глинобитном доме. Хозяин дал им немного молотой пшеницы и разрешил переночевать на полу. У него было несколько рабов. Рэй предположил, что это вождь.
Они пробыли там 11 дней. Дом у вождя был просторный, напоминающий амбар. Окон там не было, зато было много грязи. Ночью было холодно, и летчики мерзли в своей тонкой форме. Чтобы как-то развлечься и забыть про голод и холод, американцы садились вокруг костра и пели песни. Они бесконечно повторяли популярную балладу I Saw Your Face in the Moon, и вскоре деревенские жители начали им подпевать.
Через какое-то время появился командир Слоун. Он приземлился на дерево в нескольких километрах северо-восточнее от остальных. Но один член экипажа, юный левый стрелок с копной рыжих волос по имени Фрэнсис Рид, бесследно исчез. С разрешения вождя два летчика в сопровождении местных проводников отправились к месту падения самолета. Они обнаружили, что большой самолет уже разобран на кусочки. Местные деревенские жители собрали металлолом и начали делать из него кастрюли и мачете. А еще они нашли Рида. Он лежал в куче искореженного металла без головы, руки и ноги. Летчики выкопали могилу и похоронили стрелка, после чего вернулись в деревню.
Как-то раз к ним пришла крупная женщина лоло с тюрбаном на голове. У Рэя возникли подозрения, что она хочет заключить какую-то сделку, и он встревожился, не зная, к чему это приведет. Летчик решил, что им надо уходить.
Рэй и Слоун договорились направиться в сторону маленького городка Ибинь, находящегося на месте впадения реки Миньцзян в Янцзы. Там на метеорологической станции несли службу американские солдаты. Летчики посчитали, что если идти по течению рек на северо-восток, то со временем они доберутся до этого места. На 11-й день экипаж отправился в путь. Вождь начал возражать, заявляя, что впереди их ждет «много опасностей». Но в конечном итоге он разрешил им уйти.
Следующие несколько недель оказались настоящим адом. Они прошли 400 километров, следуя по течению реки. Летчики страдали от иссушающей жары, от пронизывающего холода, усталости, болезней и голода. По веревке они пересекли бурную реку. Рэй два раза отражал нападения бандитов. Он заболел дизентерией и настолько ослаб, что товарищам пришлось нести его на самодельных носилках, которые они сделали из двух бамбуковых палок, связав их ветхими веревками. Смерть дышала летчикам в затылок.
На 27-й день путешествия по Лололенду экипаж добрался до деревни Аньпенчан, где погрузился на лодку-плоскодонку и поплыл по течению реки. Два дня летчики проплывали мимо деревень, жители которых с каменными лицами смотрели на них с берега. Наконец они добрались до Ибиня.
Рэй ликовал. Слоун отыскал телефон и позвонил на военную базу в Чэнду. Трубку поднял дежурный офицер, и Слоун сообщил ему, что экипаж жив.
«Где вы находитесь?» — сонным голосом спросил офицер.
«В Ибине! — закричал Слоун. — Когда вы пошлете самолет и заберете нас?»
«Как только он появится, — ответил дежурный. — Может быть, завтра. Не волнуйтесь».
Они были в безопасности.
Полицейские в Цзиньяне отвели меня в какое-то государственное учреждение, потом поселили в скромной гостинице и посадили в вестибюле охранника, чтобы я никуда не исчез. Они отсканировали мои документы и предупредили, что самостоятельно я не должен делать никаких репортажей. В тот вечер я ужинал с уездными пропагандистами в полном молчании.
Рано утром на следующий день мы расселись по двум джипам и двинулись в путь по горным грунтовым дорогам. Затем мы пересекли глубокое ущелье и оказались на противоположном склоне горного хребта. Спустя пару часов джипы въехали в деревню, и водители припарковались во дворе ветхой школы.
Чиновники из сопровождения повели меня по узкой тропинке, и в итоге мы пришли к глинобитному дому. На маленькой бетонной террасе сидела на корточках пожилая женщина. У нее были седые волосы, и из-за катаракты она подслеповато щурилась. Женщина махнула рукой, приглашая нас в дом. С потолка лентами свисало копченое мясо, а под ее кроватью чистили свои перья куры. Чиновники расселись на ящики из-под пива и начали шептаться между собой.
Женщина едва слышно заговорила на языке йи, а ее сын Бай Цюган начал переводить на китайский. Старуху звали Цзяба Иню, и ей было 83 года. По ее словам, давным-давно из соседней провинции Юньнань к ним по горам пришел голубоглазый и светловолосый незнакомец. Ее отец Шама Цюйби (не муж, как рассказывали мне чиновники) приютил чужака. Он жил в деревне семь лет, перемалывая кукурузу и приглядывая за деревенскими детишками. Дети называли этого человека Лейти. В переводе с языка йи это означает «храбрец». Говорил незнакомец мало. Всякий раз, когда пролетали самолеты, он смотрел в небо. Понемногу он начал осваивать язык, выучив слова типа «картофель» и «поел ли ты?» В 1956 году в деревню пришли коммунисты и забрали Лейти.
«Одежда у него была изорвана в клочья, и поэтому я сшила ему новую, — сказала Цзяба. — Он любил меня больше всех».
Больше у Цзябы не было никакой информации. Ни имен, ни фотографий. Этот человек ничего после себя не оставил. Сын Цзябы Бай рассказал, что в начале 1980-х в их деревню приехал белый мужчина, чтобы поблагодарить Цзябу за то, что она ухаживала за его отцом. Но кто был этот человек? Складывалось впечатление, что никто этого не знал.
Позднее Бай сказал, что все было не так. По его словам, сам он на той встрече не присутствовал, но слышал о ней от своего родственника.
Я понял, что эта история появилась из слухов и пересказов, как это бывает при игре в испорченный телефон. Американцы действительно упали с неба. Деревенские жители лоло действительно окружили их, не зная, кто они такие (или что это такое). В обществе, где сильны традиции устного творчества, но нет письменности, сарафанное радио обладает чрезвычайной силой.
Существовал ли на самом деле «раб» Цзябы? По данным местных историков, с 1944 по 1945 год в Ляншане потерпели крушение шесть американских самолетов с 36 летчиками на борту. Один погиб (рыжеволосый стрелок В-29 Рид), а остальные выжили.
Но может быть, раб Цзябы сел в Юньнане. Может, он не был летчиком, а был кем-то еще: наемником, чиновником, торговцем. Таких людей в годы Второй мировой войны на юго-западе Китая побывало великое множество. Может быть, это был англичанин или русский, или альбинос из главной китайской народности хань.
После встречи с Цзябой я расспросил двух высоких начальников из Цзиньяна, которых звали Цю Цюйпо и Ян Хунцин. По их словам, они выросли в этом уезде и несколько раз встречались с Лейти. Их версия этой истории была такая же: Лейти похитили в маленьком городке Чжаотун в провинции Юньнань, которая граничит с Ляншанем. Его продали семейному клану Шама. У Лейти были светлые волосы и голубые глаза, и он немного научился говорить на языке йи.
Но конец этой истории у них был другой. Вскоре после того, как Народно-освободительная армия Китая в 1950-х годах вошла в Ляншань, она провела приблизительную перепись населения. Солдаты подсчитали местных аристократов, простой народ, рабов, людей народностей лоло и хань. Они обнаружили, что одного человека трудно отнести к той или иной категории. У него была светлая кожа, и он не говорил ни по-китайски, ни на языке лоло. Они не знали, что с ним делать. Тогда военные связались со следователем полиции Шамой Гупей.
Ситуация складывалась не в пользу этого человека. В середине 1950-х годов Коммунистическая партия Китая, у которой были свежи воспоминания о Корейской войне, считала Соединенные Штаты своим врагом. Власти быстро решили, что Лейти американский шпион, и отправили его на железный рудник Упо в высокогорный лагерь на «трудовое перевоспитание». Лагерь этот находился в Ляншане в уезде Чжаоцзюэ, который граничит с Цзиньяном. По словам Цю, Яна и Шамы, «шпион», скорее всего, умер там спустя несколько лет.
Покинув Цзиньян, я направился в Чжаоцзюэ на встречу с местным чиновником, который отвез меня в деревню Упо, находящуюся в нескольких километрах от уездного центра.
Там он познакомил меня с деревенским старостой, угрюмым человеком чуть старше 50 лет. Тот пригласил нас в темный бетонный дом. В задней его части на пыльной кровати лежал его 81-летний отец Цюйму Али. Я спросил Цюйму, помнит ли он железный рудник Упо. Старик сел в своей постели. В конце 50-х годов, сказал он, коммунисты построили в деревне тюрьму, огородив ее высоким забором. Заключенные работали на руднике. В 1963 году власти перенесли ее, и больше он заключенных не видел.
«Там почти все было секретно, — сказал он. — Простые люди мало что знали».
Чиновник улыбнулся. «Я же говорил вам, что здесь нечего искать», — сказал он.
Ответить на это мне было нечего. Наверное, я зашел в тупик. Пропавший летчик, рассказ старухи, воспоминания о высоком заборе. А может, я неглубоко копаю?
В 1982 году дочь Гарла Рэя Линда Поттер расспросила своего отца о его приключениях и записала этот разговор на пленку. Рэй умер 5 февраля 2011 года в возрасте 92 лет.
«То, что он пережил в годы войны, было не только важным периодом в его жизни, — сказала мне Поттер. — Это был главный период».
В 2014 году, холодным вечером в Сичане Ма Линьин, изучающая народность йи, пригласила меня на ужин вместе с двумя пожилыми представителями этой народности, представив их как сыновей покойных вождей клана йи. Мы сидели в небольшом саду, где через решетчатый переплет проглядывало садящееся солнце, и ели картофель, зелень и вареную курицу. Когда-то, объяснила Ма, эти мужчины были наследниками сильных родов. Но в эпоху Мао их отцов либо расстреляли, либо бросили за решетку, а их кланы со временем зачахли и пришли в упадок.
Один из мужчин рассказал мне, что когда американцы покинули самолет в небе над Ляншанем, йи забрали их парашюты и сшили из них рубахи. Его дядя носил такую рубаху много лет. «Они думали, что эти люди упали с небес, что они обладают магией», — сказал он. Глаза у него при этом расширились, а морщины на лице стали еще глубже. «Они думали, что это подарок богов».
«Вы видите, как много людей йи хранят воспоминания об упавшем самолете, — сказала мне Ма. — Об этом знают все». Второй наследник кивнул и сказал, что в детстве он встречался в Цзиньяне с иностранцем. Этот иностранец побывал во многих домах в их деревне, добавил он.
Он вспомнил еще одну деталь: «Этот человек пел песню».
Свой материал для статьи предоставил Томми Янг (Tommy Yang).
