Согласно тому решению, которое принял Масуд Барзани в отношении Иракского Курдистана, этому региону предстоит провести референдум о независимости, назначенный на 25 сентября, что соответствует 3 мехру с.г. [название месяца по иранскому солнечному календарю, — прим. перев.]. Само собой разумеется, это решение, в случае если Курдистан действительно получит независимость, окажет весьма глубокое влияние сразу на трех уровнях — местного, внутрииракского масштаба, региональном и международном.
С другой стороны, если на этой территории референдум действительно состоится, то можно ожидать, что его итоги окажутся положительными, по той причине, что все местные курды уже в течение долгого времени стремились к независимости и созданию собственного государства. Но, также безусловно, они [курды, — прим. перев.] пока еще не имеют ясного представления о том, как именно они будут управлять страной и как они решат проблемы внутренних разногласий, существующих между самими курдами. А эта проблема, несомненно, встанет, в силу того, что разногласий и противоречий между разными группировками курдов, как и между влиятельными лицами и лидерами, действительно очень много. И исходя из этого, даже если народ добьется, наконец, осуществления своих целей, то в будущем ему предстоит столкнуться с массой внутренних проблем, самой серьезной из которых может стать разрушительная гражданская война, когда одна часть народа выступит против другой. Помимо этого, проблемы появятся и тогда, когда это государство будет устанавливать связи с внешним миром, а это может в несколько раз увеличить стоящие перед этой народностью сложности.
И самой первой серьезной трудностью в данной связи, с которой столкнуться курды, будет то, что и центральное иракское правительство, как и большинство партий, групп и влиятельных лидеров и политиков Ирака выступает против предоставления региону независимости и отделения этой территории от страны. Это чувство всегда присутствовало в те месяцы и годы, пока Ираку приходилось иметь дело с проблемой ИГ, и оно только усилилось. Военные, государственные деятели и официальные лица, просто активная часть народа, в самые тяжелые моменты смогли отстоять страну, вернуть контроль над Мосулом, изгнав оттуда боевиков и группировки, подконтрольные ИГ, и сейчас они полны решимости окончательно освободить страну и восстановить национальный суверенитет в прежних границах. Соответственно, пока не вполне понятно, как столь высокий уровень патриотизма, среди самых разных слоев населения [Ирака, — прим. перев.] позволит отторгнуть от страны часть ее территории, предоставив ей политическую независимость. Вот почему даже и Али Бапир, председатель Общины курдов-мусульман Иракского Курдистана [речь идет о так называемой ИГК, «Исламская группа Курдистана», — прим. перев.], также усомнился, что отделение курдских районов станет наилучшим в данной ситуации выходом.
С другой стороны, на региональном уровне, проблема курдов уже вызывает серьезную обеспокоенность у соседних государств, особенно у Турции. Турция, возводя стену вдоль сирийской границы, не только полна решимости возвести такую же стену и вдоль границы с Ираком и даже с Ираном, но и уже пригрозила использовать военную силу, если Иракский Курдистан действительно обретет независимость. Согласно существующей статистике, более 20 миллионов курдов проживает на территории Турции, и потому вопрос о независимости курдов всегда будет представлять для данного государства предмет особого беспокойства. Соответственно, Анкара — по сути, самый главный оппонент проведения данного референдума, но примерно то же самое можно сказать и о Дамаске, и о Тегеране. Что же касается арабских стран региона, то и среди них можно видеть тех, кто имеет серьезные возражения против независимого Курдистана. Преобладающей точкой зрения является то, что дробление региональных стран на более мелкие государства будет в интересах сионистского режима Израиля. И по той же самой причине Тель-Авив — напротив, один из главных сторонников данного сценария. Точно также он вел себя относительно региона и весь прошедший период, в особенности, после американского вторжения в Ирак в 2003 году.
По тем же самым причинам, одними из самых главных сторонников подобного сценария являются и западные страны. И хотя США совсем недавно вроде бы высказывали возражения против курдской независимости, однако же впервые эта идея, и даже ликвидация суверенитета Ирака с разделением его территории, родилась именно за океаном, — в 2006 г. с ней впервые выступил тогдашний вице-президент США Джо Байден. Среди стран Европы, активнее всего в поддержку референдума и за разделение Ирака выступает Великобритания, которая, вероятно, больше других озабочена безопасностью режима в Тель-Авиве. В связи с этим, Комитет по международным связям в парламенте Великобритании еще в 1393 г. [по традиционному иранскому солнечному календарю, соотв. 2014 г. григорианского календаря, — прим. перев.] заявлял, что вопрос о независимости Курдистана, вероятно, «может решиться в среднесрочной перспективе». В целом же, развитие событий в последние годы демонстрирует, что Европа не только не выступает против независимости курдов, но и эта же проблема, то есть вопрос о независимости для Курдистана, является важнейшим фактором напряженности и осложнения отношений между странами Европы и Турцией.
Россия же, при всем этом, с учетом своего нынешнего подхода и политики во всем регионе, выступает против данного сценария, по той причине, что, вполне вероятно, подобные шаги могут иметь долгосрочные последствия и для Сирии, ситуация в которой сейчас и определяет во многом политику Москвы относительно ближневосточного региона.
С данной точки зрения, можно утверждать, что референдум в Иракском Курдистане способствует возникновению атмосферы соперничества и конкуренции на всех трех упомянутых уровнях [внутреннем иракском, региональном и международном, — прим. перев.]. И даже если события будут развиваться также, как и в 2014 г., когда подобный референдум планировался, но так и не состоялся, курдский вопрос снова в очередной раз заложит основы долгосрочной напряженности в регионе. И потому правительствам и политическим лидерам всех региональных государств, особенно тем, кто рассматривает этот сценарий как отрицательный, крайне необходимо разработать и утвердить на данный случай свою собственную долгосрочную стратегию.
