27 сентября, в 22:00, на 48-м арсенале ВСУ в селе Калиновка Винницкой области раздались взрывы, приведшие к уничтожению десятков тысяч тонн снарядов на одном из крупнейших хранилищ боеприпасов в Украине.
Эта катастрофа стала третьим по счету взрывом склада боеприпасов в 2017 году и шестой по счету попыткой подрыва складов боеприпасов за последние три года войны.
Значение 48-го арсенала и оценка ущерба
48-й арсенал Вооруженных сил расположен в густонаселенном районе в селе Калиновка, в 30 км от Винницы, и со всех сторон окружен селами и частными домами. Арсенал входил в тройку крупнейших баз хранения боеприпасов в Украине, наряду с Балаклеей в Харьковской и Цветохой в Хмельницкой областях. Первой по значению была Балаклея, почти полностью уничтоженная в марте 2017 года.
Согласно заявлению министра обороны Степана Полторака, в Калиновке находилось около 83 тыс. тонн боеприпасов, в том числе 68 тыс. тонн снаряженных, остальное — в виде разобранных компонентов.
Взорвалось, по официальным данным МО, около 30% наличных боеприпасов. Однако 29 сентября Министерство обороны предоставило в администрацию президента информацию об уничтожении большего числа снарядов. На данный момент заявлено уничтожение 32 тыс. тонн снарядов, в том числе 21 тыс. тонн танковых снарядов 125 мм.
Секретарь комитета ВР по обороне Иван Винник, член государственной комиссии по экспортному контролю вооружений, ссылаясь на свои источники в Министерстве обороны, заявил, что реальный урон от катастрофы в Калиновке составляет 40 тыс. тонн боеприпасов.
Разумеется, что именно взорвалось на открытых площадках — для противника и наших союзников секретом не является. Много это или мало — потерять 32 тыс. тонн боеприпасов?
Для сравнения: из арсенала Калиновка за четыре года войны в 2014-2017 гг. было поставлено на фронт и боевую подготовку армии около 24 тыс. тонн боеприпасов. То есть даже по самым минимальным оценкам ущерб от взрыва превышает весь объем поставок снарядов и мин из арсенала за четыре года войны. Это огромная цифра, ведь уничтоженные снаряды из Калиновки в условиях минских ограничений могли бы закрыть потребности всего фронта АТО, а также все потребности в боеприпасах для боевой подготовки армии.
Что взорвано и какова стоимость уничтоженных боеприпасов? Министерство обороны и его пиарщики распространяют информацию, что уничтожены снаряды, которые подлежали утилизации и не представляли реальной ценности.
Эта информация абсолютно недостоверна, и дискредитирует государство. Стыдно, что государственные деятели вводят такими заявлениями в заблуждение собственный народ. Поскольку противник прекрасно знает обстановку на открытых базах хранения и располагает информацией о номенклатуре.
Боеприпасы на самом деле — огромная ценность, поскольку производства новых снарядов в Украине нет, закупки за рубежом из-за высокой стоимости почти не проводятся. В Украине налажен ремонт и переснаряжение старых снарядов и мин. Также Украина для пополнения государственного бюджета передает партии неснаряженных снарядов на экспорт — по официальным контрактам, контролируемым нашими западными союзниками, — что приносит значительные доходы государственного бюджету и направляется на нужды Министерства обороны.
По данным источников ZN. UA, на складе в Калиновке основные потери составляют 125 мм танковые снаряды, 122 мм реактивные снаряды РСЗО БМ-21 «Град», 122 мм гаубичные снаряды, 82 и 120 мм мины для минометов. Уничтожены сотни тысяч снарядов этих типов — одни из самых востребованных в армии. Снаряды эти уничтожать никто не планировал, они были либо в готовом к применению состоянии, либо подлежали ремонту.
По счастливой случайности, не взорвались и уцелели хранилища особо ценных 152 мм гаубичных снарядов и 220 мм реактивных снарядов РСЗО БМ-27 «Ураган».
Большую ценность имеют не только готовые к применению снаряды, но и их компоненты, которые обрабатывались в ремонтном цеху на территории базы. Причем эта ценность не только военная, но и коммерческая.
Один килограмм оружейного взрывчатого вещества тротил на мировом рынке стоит около 20 долларов.
Один килограмм гексогена — около 40 долларов.
Один килограмм октогена — около 140-150 долларов.
Свою стоимость имеют и капсюли (даже старые, которые можно отремонтировать), и корпуса снарядов.
Что уж говорить о ценных металлах — масштабное воровство особо ценных латунных гильз на складах было причиной многих скандалов за годы независимости — эти гильзы имеют высокую цену даже в качестве металлолома, не говоря уж о том, что это — ликвидный экспортный товар, и продать его гораздо выгоднее, чем уничтожать.
Согласно заявлению И. Винника, ущерб от потери боеприпасов составляет не менее 800 млн долл.
Как можно проверить эту цифру? По данным источников ZN.UA, стоимость одной тысячи тонн старых советских боеприпасов 3-4 категории, требующих ремонта и переснаряжения, на мировом рынке вооружений составляет от 15 до 30 млн долларов — по самым минимальным оценкам.
Украина даже во время войны осуществляет экспорт таких боеприпасов для пополнения военного бюджета. Если взять их стоимость по минимальным расценкам, то 27 тыс. тонн, заявленных Минобороны, — это не менее 400 млн долл. Неофициальные оценки ущерба в 40 тыс. тонн означают, что стоимость потерянных боеприпасов (без учета разрушений инфраструктуры военной базы и прилегающих территорий) составляет не менее 600 млн долл.
Разумеется, если считать не по реальной рыночной, а по остаточной стоимости списания, то (как и в случае с Балаклеей) ущерб можно нарисовать гораздо меньший. Но все это далеко от реалий оружейного бизнеса и состояния обеспечения армии боеприпасами.
Гораздо печальнее картина, если посчитать ущерб по-другому — а сколько будет стоить для Украины закупка новых боеприпасов указанных калибров на мировом рынке? Ведь кроме нас таких поставщиков не много и прежде всего это РФ, с которой мы оружием не торгуем.
Так вот, если покупать снаряды у других, нероссийских поставщиков, цена на аналогичную колоссальную партию снарядов была бы на порядок выше.
Много это или мало — ущерб в 600 млн долл.? Это более 25% общего бюджета Минобороны на 2017-й год.
Даже в условиях запрета на применение тяжелых вооружений на фронте взорванные боеприпасы могли обеспечить все запросы на боевую подготовку ВСУ в течение нескольких лет. Ведь на стрельбы боевыми снарядами в ВСУ существуют жесточайшие лимиты. На боевую подготовку артиллеристов, танкистов и курсантов военных училищ выделяется минимальное количество снарядов, стрельбы проводятся не часто, существует жесточайший режим экономии, идущий в ущерб боеспособности войск и не позволяющий поддерживать высокий уровень владения боевой техникой. И теперь, после бездарной потери огромного количества снарядов, нормы на обеспечение боевой подготовки, несомненно, будут урезаны еще больше.
В этих условиях невнимание к проблеме сохранности боеприпасов — не просто халатность, это — нанесение ущерба обороноспособности страны, подрыв ключевого элемента военного потенциала во время войны.
После катастрофы в Балаклее, катастрофа в Калиновке — слишком серьезная проблема, чтобы ее можно было просто заболтать и оставить без последствий. Мы понесли невосполнимые потери — и не только потому, что враг коварен и хитер, а потому, что арсенал в Калиновке на четвертом году войны находился в таком плачевном состоянии, что не мог уберечься ни от диверсии, ни от несчастного случая. И если никто за эти страшные провалы не будет отвечать — к чему тогда вообще ответственность государственных деятелей и военачальников?
Почему взорвался арсенал в Калиновке?
После катастрофы в Балаклее, было очевидно, что следующий подрыв может произойти именно в Калиновке: ведь здесь большинство мест хранения, как и в Балаклее, размещено открыто (на земле) и максимально уязвимо. После уничтожения Балаклеи Калиновка стала крупнейшим арсеналом хранения. И всем военным специалистам было ясно, что арсенал может стать привлекательной целью для российских диверсий.
В результате на арсенале начались проверки, и глубина проблем была вскрыта еще до взрыва.
ZN. UA удалось получить данные о состоянии 48-го арсенала в Калиновке. С апреля по июнь 2017-го было осуществлено четыре проверки арсенала комиссиями администрации президента, Главной инспекцией министерства обороны, и Центрального Ракетно-артиллерийского управления.
Приведенные здесь факты о состоянии арсенала — из официальных документов.
Общая площадь территории 48-го арсенала — около 1200 гектаров.
Снаряды размещались на территории внутри охраняемого периметра протяженностью 10 км 450 м. Арсенал находится в густонаселенном районе, и эффективно контролировать передвижение людей вокруг базы и в случае проникновения их внутрь периметра было невозможно. Однако «периметр» — весьма условное название. Согласно официальным заключениям, даже минимальные условия безопасности арсенала не были обеспечены.
Вот список ключевых недостатков наглядно демонстрирующий — насколько плачевным было состояние безопасности и охраны арсенала, установленное проверками:
1. Боеприпасы размещались на 174 объектах хранения. Из них 141 место хранения требовало проведения работ по обваловке и дообваловке. То есть большая часть боеприпасов хранилась на открытых наземных площадках плохо защищенных от детонации и разлета боеприпасов. Особую угрозу представляло размещение боеприпасов на открытых площадках хранения — 59 таких площадок вообще не имело никакой защиты, именно они сдетонировали во время взрывов в первую очередь.
2. Комиссия администрации президента отметила особую уязвимость шести площадок открытого хранения, которые вплотную примыкали к периметру охраны, не имели обваловки, хорошо просматривались и легко могли быть обстреляны и уничтожены из-за пределов периметра.
3. Самой большой угрозой комиссии обозначили условия хранения 122 мм реактивных снарядов БМ-21 «Град» с маршевыми двигателями, в случае взрыва дающих наибольший разлет и вызывающих детонацию и поражение близлежащих территорий. Размещение боеприпасов на технической территории было оценено как бессистемное. Укрытые арочные хранилища использовались нерационально — для хранения боеприпасов, которые представляют меньшую угрозу чем «Грады». Были обнаружены пустующие обвалованные площадки, в то время как ракеты «Градов» находились на открытых площадках.
4. 73 открытые площадки хранения не имели козырька и укрытия от атаки беспилотников сверху.
5. Большая часть территории арсенала находилась в лесу. Техническая территория и 50-метровая зона контроля, примыкавшая к периметру охраны, заросли кустарником, деревьями, буреломом и практически не просматривалась, и не контролировалась. В результате к периметру было легко незаметно приблизиться, пройти через него, используя деревья и кустарник. Что и происходило весьма часто.
6. Внешнее ограждение (там, где оно было) не имело козырька и легко преодолевалось в любом месте. Около 5 км «периметра» вообще не имели ограждения, да и оставшаяся часть имела весьма условную ограду, которую неоднократно разрывали дикие животные, проживающие в лесу вокруг базы. На базе нередким явлением было встретить кабана или лося.
7. Система видеонаблюдения и раннего обнаружения чрезвычайных ситуаций — отсутствует.
8. Сигнальная аппаратура вдоль охранного периметра, которая бы указывала на место прорыва нарушителей — отсутствует.
9. На всех 185 объектах базы отсутствовала система пожарной сигнализации.
10. Наблюдательная вышка пришла в совершенно непригодное состояние и была закрыта для эксплуатации. Новую вышку установить не успели — ее только привезли и забетонировали фундамент.
11. 80% ящиков, в которых хранились танковые и артиллерийские снаряды, прогнили и «утратили механическую прочность», поскольку находились в течение многих лет на открытых площадках никак не укрытых от воздействия снега и дождей.
12. На одной из площадок открытого хранения находились осветительные и зажигательные снаряды в штатной деревянной таре, что категорически запрещено нормами безопасности. До взрыва складов в защищенное хранилище успели перенести не более 50% этих снарядов.
Министерство обороны и Генштаб ныне утверждают, что главной проблемой безопасности 48-го арсенала является отсутствие необходимого финансирования. Это неправда. Начальник 48-го арсенала полковник Батюк в своих ответах на указанные проверками недостатки ключевой проблемой отсутствия многих мер безопасности и нарушения правил хранения называл не финансирование — а проблему нехватки личного состава!
Об этом военное командование не говорит, поскольку неукомплектованность проводилась по приказу Генерального штаба, и таким образом — это прямая ответственность конкретных военных руководителей.
Да, проект обваловки всех мест хранения и всех площадок был рассчитан на 384 млн грн. А в 2017-м, после Балаклеи, база получила всего 16 млн, плюс еще 9 должны были зайти до конца года. Но большинство работ по постройке простых полевых укрытий можно было за четыре года войны осуществить и силами инженерной техники и личного состава. Ведь не рядовой объект — а ключевой, стратегический, это арсенал прямого подчинения Центрального ракетно-артиллерийского управления!
Но ни инженерной техники, ни необходимый личный состав на арсенал не направили.
Человеческий фактор
На крупнейшем арсенале с периметром охраны в 10,5 км, находился следующий личный состав:
1. Для охраны и несения внутренней службы были задействованы 63 человека, в том числе 40 военнослужащих и 23 сотрудника военизированной охраны.
2. Для ведения производственной деятельности по ремонту боеприпасов — 3 военнослужащих и 33 работника ВСУ.
3. Для ведения операционно-складской деятельности — 25 военнослужащих.
4. Пожарная охрана — 8 военнослужащих.
Это количество людей значительно меньше, чем необходимо для нормального жизнеобеспечения и безопасности арсенала.
Как можно силами 63 человек нести службу по охране внешнего периметра и внутренних патрулей и караулов? Это невозможно.
В момент начала взрывов на территории базы, по заявлению главного военного прокурора А. Матиоса находилось, лишь 17 сотрудников военизированной охраны — пожилых людей в возрасте за 50 лет. Они, не имея никаких технических средств наблюдения, должны были обеспечить безопасность 10,5-километрового периметра и территории в 1200 гектаров. Разумеется, контроль и охранение такими силами давно превратились в имитацию службы.
Основной проблемой, почему силами личного состава не были перемещены реактивные снаряды, не был расчищен кустарник и бурелом по периметру, не были оборудованы простейшие укрытия на открытых площадках, была нехватка личного состава.
Согласно директиве начальника Генштаба ВСУ Виктора Муженко от 7 февраля 2017 года Д-05 об определении лимитов списочной численности и мероприятий по укомплектованию ВСУ в 2017 году, был установлен запрет на призыв на военную службу по контракту в воинские части Вооружения ВСУ.
Эта директива не позволяла укомплектовать охрану арсенала.
Дошло до абсурда. После взрыва на арсенале в Балаклее Генштаб принял 29 мая 2017 года план перемещения боеприпасов на военных арсеналах № 2045, который регламентировал порядок размещения снарядов, ракет и мин, чтобы в случае взрыва избежать детонации большого числа боеприпасов в одном месте, и чтобы исключить разлеты в сторону населенных пунктов. Но выполнить этот план в короткие сроки не удалось, поскольку ранее действовавшая директива не позволяла набрать необходимый личный состав для осуществления этих перемещений и работ по защите боеприпасов!
И никому в военном командовании этот парадокс не показался странным. И хотя о нехватке личного состава начальник арсенала писал во все инспекции и комиссии, в том числе в комиссии самого Генштаба, эти заявления никакой реакции и никакого интереса у начальника Генштаба не вызвали.
После катастрофы в Балаклее для защиты от нападений с земли и с воздуха на арсенале были установлены несколько установок ЗУ-23. Поскольку они не имели радиолокационного наведения, ценность их в борьбе с воздушными целями ночью была нулевой, они могли помочь отбить только нападение диверсантов с земли. Но боевая ценность была снижена еще больше, поскольку из-за директивы НГШ на крупнейшей базе хранения нельзя назначить ни одного командира зенитно-артиллерийских взводов!
Ситуацию усугубило еще одно решение начальника Генштаба. Из-за большого некомплекта личного состава в боевых частях в зоне АТО руководство ГШ прибегло к порочной практике прикомандировывания личного состава тыловых частей, в том числе из подразделений вооружения ВСУ, в другие боевые части в качестве пехоты и танкистов.
Ключевые работы по безопасности на 48-м арсенале должны были выполнять 25 специалистов по операционно-складской деятельности. Но в наличии было только 12 человек, 13 были на год откомандированными в АТО!
Числится такелажник в одной части, а служит в другой и по другой специальности. Это полный абсурд с точки зрения несения службы. В боевые части передаются неподготовленные, немотивированные люди, никак не связанные с частью, знающие, что они здесь — временщики, а арсеналы вооружения остаются без подготовленных специалистов…
Зачем, возникает вопрос?
Из-за провала плана комплектования контрактниками игра в прикомандированных позволяет сымитировать выполнение плана по призыву контрактников. Генштаб рапортует президенту о пополнении боевых частей, куда зачисляются прикомандированные тыловики, и одновременно — об укомплектованности частей обеспечения! Таким образом создана схема двойной бухгалтерии, использующей «мертвые души», которые помогают имитировать выполнение плана. Одни и те же прикомандированные числятся в разных списках личного состава.
Разумеется, не имея людей, командование арсенала не могло выполнить план перемещения, начертанный Генштабом, именно это привело к полной детонации, взрывам на всех открытых местах хранения боеприпасов, которые ничем не были защищены. Надо отдать должное: личный состав базы в целом успел выполнить до 26 сентября одну из важных частей плана перемещения — развернул реактивные снаряды в направлении незаселенного поля близ арсенала. Если бы это требование управления живучести арсеналов Генштаба не было выполнено, последствия разлета тысяч взорвавшихся «Градов» для окрестных сел были бы куда страшнее.
Повезло
Специалисты по живучести арсеналов ВСУ говорят, что разворот боевых частей на незаселенную территорию и размещение складов в дубовом лесу спасло от трагедии, которая по масштабу, превзошла бы Балаклею.
От больших жертв просто спасло чудо.
Не сдетонировали размещенные в простейшие хранилища 152 мм гаубичные снаряды и 220 мм ракеты РСЗО «Ураган».
В результате взрыва различные повреждения получили около 2 тысяч домов, но лишь 12 из них оказались разрушенными полностью. В результате взрыва пострадал только один человек — местная жительница получила серьезные ранения от взрывной волны. Еще одна женщина травмирована — повредила ногу в ходе эвакуации.
От бОльших жертв спасла невероятная самоорганизация граждан. Не было никакого оповещения об обстановке, не было никакого предупреждения, первое сообщение о взрыве на сайте «Цензор» последовало только в 23 часа, спустя час после начала взрывов, и тем не менее, самостоятельно и с помощью многих сотен волонтеров были спасены свыше 20 тысяч человек. Оперативно сработали подразделения гражданской обороны, полиция, Нацгвардии, которые в течение трех часов после начала взрывов эвакуировали большинство людей за пределы 5-километровой зоны.
Реакция гражданского общества поразила очевидцев своим масштабом и уровнем самоорганизации. Однако следует отметить быстрые и комплексные меры эвакуации, предпринятые государственными и силовыми структурами Винницкой области.
Диверсия или халатность?
Наверняка установить причины катастрофы вряд ли будет возможно. Главный военный прокурор Матиос считает, что никаких признаков диверсии нет, причина — в халатности. Антитеррористические учения СБУ, которые начались в день взрывов 26 сентября, не были связаны с поиском диверсантов на базе. На наш взгляд, версия диверсии более вероятна. И ее так быстро отбрасывать нельзя.
Но, в любом случае, предпосылки для катастрофы созданы не врагом, а самим военным командованием, которое не использовало четыре года для обеспечения элементарных условий безопасности, им же и установленных! Если бы Генштаб выполнял хотя бы свои собственные инструкции, последствия взрывов были бы на порядок меньшими.
В ближайшее время руководство страны планирует рассмотреть проблему безопасности арсеналов и складов боеприпасов на специальном заседании СНБО. У Украины осталось всего 12 арсеналов, меньших по размеру, чем Балаклея и Калиновка, и их сохранность — один из ключевых вопросов безопасности страны.
