Спустя два дня поле начала иракскими правительственными войсками и ополчением Хашд аль-Шааби операции «Киркук наш», то есть — тогда, когда курды практически полностью оставили территорию спорной провинции, Роснефть объявила, что договорилась с Эрбилем о разработке пяти нефтяных блоков. А также — о приобретении 60%-ной доли в главном нефтепроводе Иракского Курдистана.
По сообщениям из хорошо информированных источников, инвестиции Роснефти в этот проект составят 1,8 миллиарда долларов, 400 миллионов из которых компания должна в ближайшее время выплатить руководству Курдской автономии. По итогам сделки Роснефть станет ведущим иностранным инвестором в КРАИ, а общая сумма российских вложений в нефтегазовый сектор экономики Эрбиля составит около 6 миллиардов долларов.
И можно было бы восхищаться экспансией российской нефтяной корпорации на Ближний Восток — практически одновременно с Курдистаном Роснефть заходит и в Египет, на газовое месторождение Зохр, доведя свою долю там до 35% — дескать, обошли и Шеврон, и ВР, и прочие там Эксон Мобилы.
Но восхититься и радоваться мешает весьма пикантный нюанс. Все пять нефтяных блоков, о которых Роснефть договаривалась с Эрбилем, располагаются как раз в Киркуке. И к моменту объявления о сделке руководство Курдской автономии уже не контролировались. То есть, эмиссары Сечина договаривались с представителями Барзани о том, что Эрбилю не принадлежит. Поскольку по федеративному договору между Багдадом и КРАИ курды хоть и имеют право заключать договоры с иностранными компаниями без разрешения Багдада, но только на территории самой автономии.
На что Игорь Сечин с подкупающей прямотой посоветовал Багдаду и Эрбилю самостоятельно разбираться, что кому там принадлежит, а его на подобные мелочи не отвлекать. И вообще, Роснефть продолжит выполнение контракта, поскольку какие-то там разборки у туземцев — «это не наш вопрос вообще».
Поведение руководства Роснефти в истории с этой сделкой — готовившейся на фоне событий, развернувшихся после 25 сентября, а затем и связанных с иракской операцией «Киркук наш», — могут объяснить только две версии. Либо менеджмент компании в одночасье лишился всех каналов информации о реальном положении дел в регионе (интернет, к примеру, им там всем в штаб-квартире отрубили, айфоны, смартфоны и прочие гаджеты поотбирали). Либо из заоблачных высот российской власти поступил приказ совершить сделку, невзирая ни на что.
И именно последнее представляется наиболее вероятным, поскольку руководство Роснефти всегда воспринимало стратегические зарубежные инвестиции через призму очередных геополитических интриг. Что, откровенно говоря, никого не должно шокировать — льготы, запредельные оклады и другие вкусности надо отрабатывать, какими бы противоречащими здравому смыслу поручения президентской администрации не выглядели — обычная для современной России схема.
Но тогда возникает второй вопрос — а Кремлю-то какой интерес связываться с политическими банкротами из клана Барзани, заставляя Роснефть вкладываться в проект, политические риски которого запредельны? Ведь сгорят инвестиции — и опять придется поддерживать компанию Сечина из бюджета страны, сокращая социальные расходы.
Причин здесь, как представляется, две. Во-первых, просто феерическая «прозорливость» Кремля в отношении реалий мировых раскладов в целом — и ближневосточной ситуации в частности. До последнего момента Москва не сомневалась, что США поддержат итоги референдума о независимости Курдистана. И уж тем более — не позволят Багдаду, Анкаре и Тегерану жестко осадить Барзани, вплоть до введения в Киркук частей иракской армии и взятия под полный контроль нефтяных полей провинции.
Даже то, что крупные ТНК, такие как, например, Chevron и BP, потихоньку свертывали свою активности в Эрбиле, в Москве никого не насторожило. Подозреваю — еще и обрадовало, место, дескать, нам освобождают. Почему они это делают — да к чему разбираться? Поскольку, перефразируя классика, «у кремлевских собственная гордость, мы на Запад смотрим свысока».
А, во-вторых, когда стало понятно, что все пошло совершенно по иному сценарию — вмешалась дружба. Нет, не с Барзани. С Тель-Авивом, поскольку израильский премьер лично просил Владимира Путина оказать всяческую поддержку Эрбилю, жертве неспровоцированной агрессии, зажатому в тисках экономической блокады. Который, между прочим, покрывал все эти годы более 70% потребностей Израиля в нефти. Такая вот незатейливая геополитика от Сечина и его команды.
Не сомневаюсь, что найдутся те, кто возразит: Эрбиль с Багдадом в конце концов договорятся, а российское присутствие останется. Мы, дескать, в Иракском Курдистане и еще и монополистами в нефтегазовом секторе будем. Проблема лишь в том, что когда все успокоится, Роснефть и Москва Эрбилю будут совершенно не нужны. Он быстро найдет им замену, оставив Кремлю и его «эффективным менеджерам» лишь возможность подсчитывать убытки.
