С 20-х годов прошлого века несколько факторов сыграли ключевую роль в образовании трех государств на Ближнем Востоке — Ирака, Сирии и Ливана. После распада Османской империи регион оказался под властью французского и британского мандатных режимов. А после окончания Второй мировой войны был создан новый международный порядок, возглавляемый двумя крупными державами — Соединенными Штатами и Советским Союзом, которые выработали новые международные отношения, основываясь на принципе разделения влияния и наследия французов и британцев в различных регионах по всему миру, включая Ближний Восток.
С появлением биполярной системы международных отношений демократический эксперимент, который проводили иракцы, сирийцы и ливанцы в течение короткого промежутка времени в 1950-х и 1960-х годах, закончился в пользу создания «национальных государств».
Фактически, за исключением Ливана, в Ираке и Сирии существовала однопартийная система власти во главе с партией «Баас». В обеих странах она играла роль «строителя государства», распределяя роли между армией и партией, а также сформировала общество на основе системы лояльности и послушания, благодаря которой общество приветствовало роль военных и единственной партии в обмен на хрупкий мир и социальную справедливость.
Предполагаемое «национальное государство» в Ираке и Сирии опиралось на большую армию и силы безопасности, которые были абсолютно лояльны действующему режиму. Армия и силы безопасности стали мощной правительственной силой, которая выполняла многие задачи. Прежде всего, они предоставляли работу большому числу полуграмотных, которые могли бы быть полезны для рыночной экономики, но не были задействованы в сфере производства. Большинство из них принадлежали к маргинальным группам или были близки к социальным, племенным и религиозным структурам или лидерам в военной сфере либо в сфере безопасности.
Гражданский мир в Ираке и Сирии базируется на хрупкой основе внутри страны, что уже доказано международной системой и инвестициями в региональные кризисы. Эти кризисы использовались иракским и сирийским режимами для обеспечения национальной и политической легитимности, включая участие в Ирано-иракской войне (1980-1989), вступление сирийских войск в Ливан в 1976 году, участие в палестинской проблеме и других вопросах, в то время как Народный совет, судебные органы власти и администрация на местах оставались лишь формальными органами, полностью зависящими от гегемонии политической власти, которая оказывала влияние таким образом, чтобы обеспечить интересы на минимальном уровне для разных социальных групп, включая формальное распределения квот для религиозных и этнических групп, чтобы защитить понятие «национального единства» для народа.
С распадом Советского Союза в начале 1990-х годов, крахом действующей международной системы и возникновением однополярного мира во главе с США внешняя легитимность режимов в Ираке и Сирии начала рушиться. Не было никаких сомнений в том, что компонентов для «национального единства» не существовало, а «национальное государство» было просто оболочкой, включающей в себя социальные силы, которые могли столкнуться друг с другом при первом затруднительном положении, не будучи встроенными в современные структуры, которые должны были быть в «национальном государстве». Это объясняет возвращение этих сил к старым социальным порядкам (с точки зрения разделения этнических и религиозных групп) после оккупации Ирака Соединенными Штатами и после 2011 года в Сирии.
Первая ошибка «национального государства» в Ираке и Сирии — это армия. Она быстро развалилась при первом противостоянии с американскими оккупационными силами в Ираке, а в Сирии армия стала инструментом в руках политической власти, что явилось причиной начала вооруженного противостояния, которое переросло в войну. В Ливане армия не смогла выполнить приказ ливанского правительства дистанцироваться от сирийской войны. Силы «Хезболлы» выступили в поддержку режима Асада, несмотря на решение правительства и не принимая во внимание национальную армию страны.
В трех арабских государствах существует одна проблема — провал проекта «национального государства», сформированного после окончания французского и британского мандатов. Народы этих стран потеряли историческую возможность построить современные государства, которые смогли бы способствовать не только их внутренней стабильности, но и стабильности во всем регионе. Сегодня эти страны «сломались» и позволили снова оккупировать свои территории иностранным силам в лице России, США, Ирана и Турции, что происходит одновременно с распространением риторики об израильской интервенции в Ливане и Сирии.
