Чиновники легко определились с вопросом об отношении к 100-летней годовщине Февральской буржуазно-демократической революции: ее отмечать нельзя, поскольку она была слишком демократичной, слишком народной. Образы массовых уличных протестов в Москве и Санкт-Петербурге не нравятся современным российским властям. Массовые демонстрации против махинаций на выборах в 2011-2012 годах глубоко потрясли президента России Владимира Путина. Поэтому российские власти выработали простую позицию относительно Февральской революции — она была плохой идеей, и она не имеет значения. В одной российской газете даже появилась статья, в которой утверждалось, что Февральская революция была «первым Майданом». Таким образом проводилась параллель с событиями на Украине, которые контролируемые Кремлем российские СМИ называют «фашистским» и «хаотичным» движением, приведшим к свержению в 2014 году коррумпированного бывшего президента Виктора Януковича.
Вопрос об Октябрьской революции создает для Кремля более сложную дилемму, так как этот большевистский переворот привел к возникновению СССР, а многие россияне все еще с теплотой вспоминают о советских временах.
Советские годы вызывают ностальгию по двум причинам. Во-первых, это было время относительного могущества и стабильности. Многие россияне помнят советскую эру как период, когда их страну уважали и боялись за рубежом. СССР построил армию, победившую нацистскую Германию. Также при Союзе была сформирована мощная система внутренней безопасности — КГБ — воспитанниками которой являются Путин и многие из его окружения. Это мощное советское государство было прямым результатом Октябрьской революции. Таким образом, осуждение революции было бы осуждением ее наследия.
Второй причиной, по которой Россия отказывается осудить советский период, является то, что многие помнят его как время экономического благополучия. Ужасы коллективизации — когда Сталин загнал крестьян в колхозы, вызвав голод, унесший миллионы жизней — стерлись из памяти и почти не обсуждаются. Россияне старшего возраста предпочитают вспоминать относительную стабильность брежневской эпохи, когда государство обеспечивало всем некий базовый уровень жизни. Да, Брежнев закрывал глаза на патологии в развитии СССР, которые привели к застою, а затем и развалу государства. Но многие россияне помнят положительные аспекты брежневских лет, а в последовавших проблемах обвиняют его преемников.
Современной российской элите совсем не хочется вспоминать и обсуждать подобные события. Согласно опросам населения, большинство россиян считает, что олигархи нажили свои богатства неправедным путем. Многие также поддерживают идею введения высоких налогов в отношении олигархов, или даже экспроприации их собственности. Именно так дела обстояли и в 1917 году, когда значительная часть российских богачей наживалась благодаря коррупции и связям, а не эффективному управлению бизнесом и предпринимательским талантам.
Олигархи, появившиеся после прихода Путина к власти — чьи фирмы наживаются на продаже товаров государству и государственным предприятиям по завышенным ценам — не особо отличаются от аристократов царских времен, обладавших огромными имениями и богатевших путем эксплуатации крепостных.
Поэтому расстрел царя и экспроприация собственности аристократов являются неудобной темой для Путина и его приближенных. Поэтому о революционных идеях относительно передачи земли крестьянам стараются не вспоминать, чтобы ныне живущие граждане страны вдруг не вздумали, что им тоже что-то полагается.
Нынешний лидер Компартии Геннадий Зюганов иногда заговаривает о пагубном влиянии большого бизнеса. Но он, тем не менее, продолжает поддерживать путинскую систему, а вопрос об экспроприации собственности олигархов стоит в списке его приоритетов далеко не на первом месте. Что еще более примечательно, российские коммунисты даже проявляют нерешительность относительно того, стоит ли вообще вспоминать Ленина, предпочитая вместо этого почитать Сталина.
Некоторые российские аналитики заявляют, что Ленин принес в Россию западные политические идеи (марксизм), а также подчеркивают тот факт, что он вернулся в Петроград в 1917 году на немецком поезде, указывая на это в качестве одного из примеров вмешательства Запада в российскую политику. Таким образом они предлагают предлог для того, чтобы не отмечать годовщину революцию.
Учитывая все эти факторы, неудивительно, что в России практически игнорируется 100-летняя годовщина революции. Ностальгия по советским временам не утихает, но из этих воспоминаний стираются все революционные аспекты Советского Союза.
СССР больше не ассоциируется у россиян с марксизмом, или коллективизацией, или отъемом собственности у богатых. С теплотой оглядываясь на советский период, они предпочитают вспоминать брежневскую эру, когда в стране царил застой, но все было стабильно. Кремлю гораздо удобнее идеализировать брежневские времена, а не события 1917 года. Революции несут в себе опасность, а Путин за стабильность — даже если, как и в брежневскую эпоху, подобная политика гарантированно ведет к застою.
Кристофер Миллер является доцентом Школы правоведения и дипломатии им. Флетчера при университете Тафтса и научным сотрудником Института внешнеполитических исследований.
