По крайней мере, чувства народа не остались незамеченными Петром Порошенко. «Отсутствие доверия к институтам власти, как к старым, так и к новым, к правящим политикам и оппозиции приводит к глубокому унынию, апатии и депрессии». Так недавно украинский президент, выступая перед парламентом, описал общую атмосферу в стране на третий год после революции, которая на самом деле должна была освободить страну от трясины старых коррумпированных связей и катапультировать ее в счастливое европейское будущее.
Необходимо быстро предпринять вторую попытку в борьбе с коррупцией, сказал Порошенко. Нужно устранить основу для любых разговоров о «мнимом откате реформ и начале контрреволюции». Это звучало так, как будто речь вел мудрый глава государства, который сам никак не связан с делами правительства. Однако президент Украины принимает решения. Не только непокорные депутаты, но и он сам оттягивает проведение давно назревших реформ и терпит то, что олигархи, давние партнеры по бизнесу и союзники, как это издавна повелось, дергают за ниточки за кулисами.
Первыми жертвами все чаще выдвигаемых в Киеве обвинений в «контрреволюционной деятельности», что мало удивительно, оказались те украинцы, которые на самом деле выступали за борьбу с коррупцией. Активистов из неправительственных организаций (НПО) притесняют и очерняют, журналисты, которые проводят собственные расследования коррупционных схем, сообщают о слежке. Весной президент подписал антикоррупционный закон, который теперь вынуждает раскрывать информацию о доходах и имуществе не только госслужащих, но и представителей НПО. Это означало, что те, кто требовал прозрачности, должны и сами ее соблюдать.
Поскольку НПО и так уже отчитывались перед общественностью и спонсорами об использовании их средств, то показалось, что эта мера, прежде всего, служила для личного устрашения. В то же время от этой обязанности были освобождены все военные, за исключением наиболее высокопоставленных.
Дискредитация активистов
С особенно резонансной кампанией по дискредитации столкнулся киевский антикоррупционный центр, который призвал сотрудников спецслужбы СБУ сделать публичными их декларации об имуществе, доступ к которым сейчас ограничен. После этого один депутат обвинил эту НПО в растрате американских денег. Налоговая полиция начала следствие. В СМИ появлялись клеветнические сообщения о так называемых грантоедах, «пожирателях субсидий». Аналогичным образом и в России пытаются оклеветать НПО, получающие средства из-за границы.
Это не означает, что Украина ничего не предпринимала для противостояния основам зла коррупции. По настоянию реформаторских сил страны при поддержке ЕС и Международного валютного фонда (МВФ) было введено раскрытие информации об имуществе чиновников. По требованию МВФ было создано Национальное антикоррупционное бюро (НАБУ). Совместно с также недавно созданной антикоррупционной прокуратурой НАБУ может взяться за расследование многих таких случаев, конечно, если им это позволят. «Чем больше мы углубляемся в расследования, тем сильнее становится противодействие», — жалуется Артем Сытник, 38-летний руководитель НАБУ.
Тем не менее в этом году его бюро подготовило несколько громких обвинений: весной — против Романа Насырова, главы государственной фискальной службы Украины, который якобы прикрывал преступные махинации, и против влиятельного бывшего депутата Николая Мартыненко, который якобы присвоил 17 миллионов долларов. Этой осенью НАБУ обвинило в хищении двух высокопоставленных чиновников из министерства обороны.
Недавно был задержан сын главы МВД в связи с тем, что он, предположительно, был замешан в продаже армии рюкзаков по завышенным ценам. Его отец немедленно пообещал следить за «молодыми антикоррупционными органами», которые, по его мнению, вмешиваются в политику. На Украине необычайно много сделок в оборонном секторе являются засекреченными. Закон, который должен был это изменить, заблокировал лично Порошенко.
Выдвинутые НАБУ обвинения не должны привести к преждевременному оптимизму. Без независимого суда, специализирующегося на коррупции, работа следователей, скорее всего, окажется проделанной впустую. Как показывает опыт прошлых лет, обычно в судах такие процессы всеми возможными способами затягиваются и никогда не приходят к своему логическому завершению. Несмотря на это, Порошенко делает вид, что уже создает запланированный им антикоррупционный суд, который действительно должен начать свою работу до конца этого года.
Недавно президент заявил, что все-таки вполне достаточно иметь специализирующуюся на коррупции палату Верховного суда. Кроме того, ее можно создать быстрее. Поскольку МВФ это предложение отклонил, Порошенко поневоле предлагает двойное решение: сначала должна быть организована палата, а позднее — независимый суд. Это наверняка не удастся до президентских выборов, предстоящих в 2019 году. Пока он не вспугнет коррумпированную элиту, Порошенко может надеяться на ее поддержку, необходимую для его переизбрания.
В этот расчет вписывается новая судебная реформа, которая сокращает временные рамки расследований с 15 лет до шести месяцев. Для тех старых кадров, которые провинились во времена режима прежнего президента Виктора Януковича и чьи судебные процессы тянулись долгие годы, это должно стать фактическим оправданием. Конечно, не случайно члены Оппозиционного блока — своеобразного резервуара для бывших сторонников Януковича — проголосовали за эту реформу. Законопроект, отменяющий иммунитет парламентариев, в то же время был направлен парламентом в Конституционный суд. Многие в Киеве опасаются, что таким образом его принятие может быть отложено на долгие годы.
Критика Порошенко началась не в этом году. Уже в начале 2016 года, когда министр экономики литовского происхождения Айварас Абромавичюс (Aivaras Abromavicius) в знак протеста сложил полномочия, якобы потому, что в его служебные обязанности вмешалось доверенное лицо и бывший бизнес-партнер президента, люди начали задаваться вопросом, насколько серьезно президент относится к своему обещанию провести реформы. Ранее Абромавичюс представил новую, прозрачную систему государственных закупок. Несколько других грузинских членов нового правительства также бросились бежать. Вместо того чтобы отменить господство кланов, Порошенко основал свой собственный клан, жалуются критики.
Когда в декабре 2013 года Порошенко первым из олигархов встал на сторону революционеров, демонстранты на Майдане сначала его освистали. Богатый производитель шоколада и бывший министр неожиданно выступил как лидер движения против коррупции. Многие опасались, что таким образом запустят козла в огород. Но постепенно Порошенко добился определенного уровня доверия. Все-таки за два года до революции он отвернулся от Януковича и считался гораздо менее коррумпированным, чем другие олигархи.
Конец терпению
Западные сторонники независимой Украины долгое время проявляли терпение по отношению к красноречивому бизнесмену. В итоге он остался один на войне против поддерживаемых Россией сепаратистов. Теперь нельзя выдвигать чрезмерные требования. Болото, образовавшееся в течение десятилетий, не может высохнуть за ночь, даже если для этого есть воля.
Однако в последнее время речи западных политиков в Киеве стали более острыми. За ободряющими словами следуют все более срочные призывы вернуться на путь реформ. МВФ уже неоднократно отказывался от очередных кредитных траншей для Украины, для того, чтобы вынудить ее к проведению важных реформ в таких областях, как пенсионное обеспечение и здравоохранение, запланированных в октябре. Однако выполнение других ключевых требований, таких как создание Антикоррупционного суда, Украина затягивает, несмотря на предупреждения МВФ, представители которого уже говорят о «непосредственной угрозе» начала движения вспять.
Как ни странно, именно медленное восстановление экономики может оказаться опасным для Украины. Если Киев сможет одалживать деньги на международных рынках, то ему больше не понадобится в будущем беспокоиться о требованиях МВФ. С введением в этом году безвизового режима для украинцев Европейский союз отказался от своей наиболее эффективной приманки.
Теперь снова сами украинцы должны требовать от своего правительства того, что оно пообещало им после революции. Но по-прежнему нет нового протестного движения, которое могло бы представлять опасность для Порошенко. В октябре перед зданием парламента собралось всего пять тысяч человек, тогда как в разгар майдана было более 200 тысяч человек. Было бы фатальным для страны, если бы настроение подъема прошлых лет окончательно скатилось бы в уныние, апатию и депрессию, которые описал Порошенко.
