Подлинные негативные последствия санкций, возможно, еще проявятся, и они могут оказаться перманентными

Судя по данным, худшее уже позади, но раны, оставленные кризисом в торговых отношениях между Италией и Россией, до сих пор обсуждают.

Уже не раз затрагивали тему эффективности санкций и контрсанкций как основы перемен в торговом взаимообмене в трехлетний период с 2013 по 2016 год. Помимо исследований экономистов и политологов, при попытке по-новому взглянуть на этот вопрос могут помочь также оценка и опыт тех, кто связан с экономическим контекстом (как наблюдатель, предприниматель или путешественник).

Возмущенные голоса многих итальянских предпринимателей, протестующих против санкционного режима, в частности в сельскохозяйственном и пищевом секторах, не могут скрыть проблемы, как сопутствующие, так и структурные, существовавшие еще до начала кризиса на Украине и угрожавшие благополучию российского среднего класса.

О реструктуризации, объектом которой является промышленная система, нуждающаяся в модернизации, нам уже рассказывал Антонио Фаллико (Antonio Fallico), президент Ассоциации «Познаем Евразию» и российского филиала банка «Интеза». Этот процесс был запущен еще в докризисные годы, «но, разумеется, он развивался весьма вялыми темпами; санкции дали хорошее ускорение этому начинанию, которое должно было осуществиться за 20-25 лет, а теперь эти сроки сокращены до десяти лет».

Это ускорение необходимо не только для реформирования производительной системы российского гиганта, но и для того, чтобы реагировать на обстановку на макроэкономическом рынке, которая, по мнению различных аналитиков, повлекла за собой гораздо больше ущерба в сфере притока/оттока инвестиций в Россию и из нее, чем торговая война, последствия которой раздувают СМИ.

Если говорить конкретно: «Безусловно, обесценивание рубля и падение цен на нефть оказали весьма существенное влияние», — считает Джанлука Корриас (Gianluca Corrias), генеральный директор российского филиала банка «Интеза». Он утверждает, что ему, «трудно разграничить структурные проблемы России и санкции и решить, что же оказало большее влияние. Это клубок, состоящий из различных элементов, но, безусловно, санкции ничему не поспособствовали, хоть и имели важные политические последствия».

Столь же взвешенное мнение высказывает член ордена иезуитов экономист Лучано Ларивера (Luciano Larivera), который считает, что «истина — где-то посередине, ведь санкции не являются единственной причиной торможения торгового взаимообмена, однако они стали каплей, переполнившей чашу».

Удивительное видение ситуации предлагает инсайдер итальянского предпринимательского мира, имеющий самые тесные связи с российским рынком. Васко Ронкада (Vasco Roncada) из Alstock Service, компании, работающей в строительном секторе, согласен с теми, кто утверждает, что санкции не оказали ярко выраженного прямого действия, и говорит, что «необходимо разграничить сектора, затронутые происходящими процессами, главным образом сельскохозяйственный сектор» и те, которых санкции не коснулись никоим образом.

В секторе, где разворачивается деятельность Alstock Service, парадоксальным образом (если учитывать годами озвучиваемую парадигму) «существовала блокировка, едва ли не более ограничивающая, чем санкционный режим, и на это есть две причины: в России существует значительное количество нереализованной недвижимости, а снижение цен на нефть оказало влияние на основной источник финансирования российской экономики, охладив потребительский пыл».

По мнению Ронкады, «на поверхность всплыли давно существовавшие проблемы, и санкции не оказали на них никакого воздействия», подтверждая то, о чем говорят макроэкономические данные.

По мнению Сандро Тети (Sandro Teti), журналиста и специалиста по международным отношениям, а также основателя издательств Sandro Teti Editore, «на данный момент санкции не играют столь важной роли, достаточно довольно часто ездить в Россию и обратно, чтобы заметить экономическое возрождение».

Улучшение экономики сопровождается одним важным политическим фактором: президент Владимир Путин достиг пика своей популярности, благодаря чему в последние годы он стал своеобразным символом поп-культуры. Это неплохо для государственного деятелям, столкнувшегося со структурным кризисом, на который, если цитировать Антонио Фаллико, «он отреагировал как человек, умеющий мыслить в долгосрочной перспективе, и россияне его поддерживают».

Ответ, таким образом, был дан путем реструктуризации, пусть даже под предлогом ответа на санкции как производительной системы в некоторых отдельно взятых секторах, сильно зависимых от импорта, так и самой системы поступлений от внешней торговли.

Джанлука Корриас говорит об импортозамещении, а Сандро Тети поддерживает его мнение, приводя примеры этой динамики — появления на российском рынке сельскохозяйственной продукции итальянских брендов, но произведенной при этом в других странах; одним из таких продуктов является аргентинский вариант сыра Грано Падано, который уступает итальянскому в качестве, но, разумеется, стоит дешевле.

По мнению издателя, «такая утрата привлекательности некоторых наших продуктов с одной стороны повлекла за собой увеличение экспорта в Россию из других стран евразийского региона», то есть вылилась в поиск новых партнеров, «а с другой — вынудила некоторые итальянские предприятия, например, Cremonini, если говорить о мясоперерабатывающем производстве, воспользовавшись санкционным режимом, открыть множество производственных филиалов на территории России, использовать местное мясо и нанимать местный персонал».

Таким образом, речь идет скорее об экспорте итальянских технологий и ноу-хау, чем продукции, производимой на нашей земле, что называется Made in Italy, то есть «Сделано в Италии».

С другой стороны, способность реагировать на превратности судьбы является одной из характерных особенностей русского народа «в стране, которая привыкла в условиях культурной изоляции находить в себе огромные силы для поиска ресурсов, которые иначе, возможно, они бы никогда не получили». Таким образом, это становится также одним из аспектов менталитета: «сталкиваясь с трудностями, они объединяются, встают единым фронтом и находят решение проблемы, чтобы развиваться дальше».

Если попытаться досконально разобраться в этом вопросе, возникает впечатление, что изменение парадигмы в торговых отношениях между Италией и Россией, связанное более или менее непосредственно с санкциями, строится прежде всего на психологическом факторе. Как нам сказал Антонио Фаллико, «многие русские богачи не перестали приезжать как туристы в нашу страну, чтобы не тратиться по причине кризиса, ведь он их не затронул, в отличие от среднего класса».

По мнению Сандро Тети, «санкции сыграли сдерживающую роль для многих предпринимателей, и тех, кто намеревался зайти на российский рынок, это остановило». Но гораздо большее беспокойство вызывает то, «что в будущем это может привести к утрате Италией консолидированных рынков, ставших результатом упорного труда наших предпринимателей, заслуживших доверие своих заказчиков и коллег в России».

Возможно, подлинный ущерб, причиненный санкциями, еще только проявится в будущем. Может быть, когда санкции будут сняты, будет трудно предлагать более дорогостоящую продукцию, чем та, которая уже импортируется на этот рынок другими торговыми партнерами (или по сравнению с товарами, произведенными непосредственно на российской земле).

«В долгосрочный период, на мой взгляд, мы можем столкнуться с постоянными потерями», — делает вывод Тети.