В интервью Сivil.ge вице-президент Атлантического совета Дэймон Уилсон рассказал о проведенных в Грузии выборах самоуправления и об отношении общества к политическим партиям.
Civil.ge: 21 октября граждане Грузии избрали органы местного самоуправления. По вашему наблюдению, как прошли выборы?
Дэймон Уилсон: С одной стороны, мы видели нормализацию избирательного процесса. Мы видим, что грузины принимают участие в выборах, идут на избирательный участок и таким образом выражают то, что хотят сказать. Это не мелочи. В этом регионе такой процесс сам собой на наступил. Мы также увидели победу правящей партии. Вновь проблемой остаются голоса оппозиции. Не понятно, что будет оппонировать «Грузинской мечте», кто будет главной оппозиционной силой и кто сможет мобилизовать колеблющихся избирателей.
— На этих выборах правящей партии удалось консолидировать большинство на всех избирательных уровнях, аналогично парламенту теперь и на местных уровнях. Как это отразится на политическом плюрализме?
— Я думаю, что этот результат является сильным мандатом для «Грузинской мечты», чтобы проводить свою политику. В то же время эта победа является ответственностью. Она отвечает за прогресс Грузии. «Грузинской мечте» удалось полностью консолидировать управление. Это большая победа для партии. Но когда мы рассматриваем эти результаты в контексте конституционных изменений, мы видим, что есть причина для осторожности. Мы говорим о Грузии, где консолидация демократических институтов еще не произошла, нет пока еще у нас привычки сотрудничества, которая управляла бы процессом консолидации.
— Говоря о конституционных поправках, вы упомянули, что несколько вопросов заставляют вас задуматься, особенно, в краткосрочной перспективе. Почему только на короткий срок?
— Процесс конституционных изменений проходил в вакууме. Ничего особенно плохого нет в каких-либо конкретных поправках, но меня беспокоит то, что в в данной политической обстановке это подчеркивает консолидацию власти. Конституция — это вопрос, по которому мы надеялись, что состоялся бы политический консенсус, чего, к сожалению, не произошло. С этими изменениями ограничиваются полномочия президента страны. Почему происходит так? Возникает вопрос: не является ли это ответом на ту динамику, которая сложилась между нынешним президентом и правительством? Происходит ли это потому, что президент демонстрирует независимость и автономию от остального правительства? Возможно это так и есть.
Эти изменения вступят в силу в будущем, поэтому я не думаю, что краткосрочные тактические шаги были бы правильными. В долгосрочной перспективе необходимо создать систему, которая будет обеспечивать политику на следующие 25-50 лет. Поэтому я и волнуюсь, что этот шаг краткосрочный, а не направлен на будущее. Есть некоторые вопросы, которые также беспокоят меня, такие как вопрос о владении землей и определение брака в Конституции.
— Однополый брак никогда не был таким вопросом, который выдвигался бы на повестку ЛГБТ-сообществом в Грузии. Основной проблемой этой темы является их физическая безопасность, будь то насилие, притеснение и угрозы. Почему нужно было определять брак по Конституции?
— Согласно результатам выборов, Единое национальное движение является второй политической силой в Грузии. Однако партия отказывается участвовать во втором туре. На ваш взгляд, как это действует на избирателей и их доверии к политическим партиям?
— Я всегда поддерживаю нахождение на сцене и участие. Я призываю всех, кто считает, что их голос не имеет значения, принять участие в выборах. Я настроен скептически к партиям, которые бойкотируют выборы. В Грузии есть кислород для демократических процессов Я глубоко верю в соревнование на политической арене. Я хотел бы видеть, что Национальное движение принимает участие в выборах там, где должен состояться второй тур.
— Недоверие к политическим партиям в Грузии не является новостью. На выборах мэра Тбилиси на второе место вышел неопытный в политике, независимый кандидат. Что означает его результат для политических сил?
— В последнее время мы увидели ряд примеров восхождения популистских политиков, например, Дональд Трамп был первым популистским кандидатом, который стал президентом. Популизм проявляется в различных формах, будь то победа Дональда Трампа, или Брексит в Великобритании. Это характерный процесс для демократии — это показатель здорового процесса, когда население скептически относятся к политическим лидерам. Боюсь, чтобы этот скептицизм не превратился в глубокий цинизм, когда избиратели не верят в процесс. Успех независимых кандидатов — это неплохо. Это показывает, что люди все еще ищут свое место, ищут, к какой группе принадлежат они идеологически.
— Вы говорите, что в Грузии есть своего рода «голод» на новые политические силы, которых поддержали бы колеблющиеся избиратели. По вашему наблюдению, видят ли действующие оппозиционные силы этот голод и действуют ли соответственно?
— Опросы общественного мнения показывают, что большинство населения Грузии не определилось. Они не знают, за какую политическую силу голосовать. Результаты прошедших за последние годы выборов показывают, что Грузинская мечта смогла сохранить поддержку, которая началась в свое время, как движение против Миши Саакашвили. Грузинская мечта смогла мобилизовать поддержку против Саакашвили и Единого национального движения. Параллельно этому мы видим, что что Национальное движение также сохраняет своих верных избирателей.
По моему мнению, рано или поздно у населения Грузии будет более широкий политический выбор. Грузинская политика больше не ограничивается историей Миши Саакашвили или Бидзины Иванишвили. Грузинская политика более разнообразна, и, на мой взгляд, грузины хотят видеть более разнообразную политическую арену, которую, я думаю, они получат.
