Исследователь Джон Шуберт на днях вернулся из Анголы, откуда уехал за один день до отставки Изабел душ Сантуш (Isabel dos Santos), которая была вынуждена покинуть должность председателя совета директоров Sonangol. Впервые с 2011 года швейцарский ученый из Женевского университета вернулся в страну, где ребенком прожил восемь лет: с 1984 по 1992 год. В то время его отец, пастор евангелической церкви, работал в Анголе миссионером. Первоначально он намеревался отправиться на север страны в Уидж, но война не позволила семье Джона Шуберта выбраться за пределы Луанды.
Этот период отразился на речевых привычках исследователя — по сей день он заканчивает интервью типично ангольским прощанием «мы вместе» — а также на выборе профессионального пути. Вот уже несколько лет Джон Шуберт занимается изучением политики и экономики Анголы в антропологическом ключе.
Результатом его работы стала книга «В обход закона: политическая этнография новой Анголы» (Working The System — A Political Ethnography of the New Angola, Cornell University Press, 2017), где он размышляет о динамике отношений ангольского народа с властью на основе потенциального общественного договора. Теперь ученый признается Observador, что осторожность, с которой он писал свою книгу — завершение сбора материалов для нее по времени совпало с назначением Жуана Лоренсу (João Lourenço) кандидатом от МПЛА на президентских выборах в августе этого года — сегодня может выглядеть «несколько неуместной». «Потому что, если у нового президента действительно есть желание провести фундаментальные реформы, возможно, эти изменения могут носить более масштабный характер, чем мы предполагали», — объясняет он.
Джон Шуберт не скрывает своего «удивления» мерами Жуана Лоренсу, но все-таки считает, что «еще слишком рано» говорить о перестройке в Анголе, подчеркивая наличие тех «экономических интересов, которые еще не были затронуты».
Observador: Последние решения, принятые Жуаном Лоренсу, стали для Вас неожиданностью?
Джон Шуберт: Да. Прежде всего, их быстрота. Поскольку я пробыл некоторое время в Луанде, меня это удивляет не так сильно, как, возможно, удивило бы до моего приезда. Но всего три недели назад люди говорили, что на укрепление своих позиций Жуану Лоренсу потребуется не менее шести месяцев и что ему следует быть крайне осторожным, потому что риски велики и повсюду расставлены ловушки. И тот факт, что он действует столь быстро и решительно, свидетельствует о том, что позиция бывшего президента в партии гораздо менее прочная, чем считалось до выборов.
— Накануне августовских выборов Вы сказали Observador, что обещание Жуана Лоренсу бороться с коррупцией «не слишком обнадеживает»…
— Именно так! И теперь…
— …Вы также отметили, что он, как и любой политик в подобной ситуации, всего лишь пытался призвать людей к «переменам», одновременно ратуя за «стабильность» внутри партии. Учитывая решения минувшей среды можно сказать, что теперь Жуан Лоренсу ставит под сомнение стабильность партии?
— Нет. Думаю, МПЛА осознала, что единственный способ спасти политическое будущее партии — это предпринять ряд решительных шагов. Сейчас я немного сожалею о том, что говорил в августе, потому что вижу реальные перемены. До сих пор мы имели дело по сути с символической политикой, но в ангольском контексте эта символическая политика очень важна, потому что она открывает возможности, которые люди могут внезапно использовать, чтобы открыто критиковать бывшего президента.
— Жуан Лоренсу хочет спасти МПЛА и режим в глазах населения, которое уже давно с некоторым презрением смотрит на детей Жозе Эдуарду душ Сантуша, или начавшийся процесс носит более глубинный характер?
— Хотелось бы верить. По крайней мере такое впечатление сложилось у меня и у ряда ангольцев, с которыми я в последние четыре недели беседовал. По их словам, они надеются на то, что эти изменения действительно будут эффективными и глубокими. Но чего еще не произошло и что в нынешней ситуации было бы сродни самоубийству, так это посягательство на экономические привилегии генералов. Этого не произошло, и я не думаю, что произойдет так быстро, как нынешнее ущемление интересов семьи душ Сантуш. Но это свидетельствует о том, что внутри партии назревает серьезное недовольство, хотя есть еще члены партии, которые продолжают выступать против такого рода реформ. Тот факт, что Жуан Лоренсу пользуется гораздо большей популярностью сейчас, после выборов, чем до них, и имеет определенную поддержку населения, обеспечивает ему легитимность внутри партии, позволяющую проводить эти реформы и лишать привилегий детей бывшего президента.
— Последние новости стали для всех большой неожиданностью. Возможно, все мы заблуждались в отношении реальной власти клана душ Сантуш, потому что Жуану Лоренсу удалось одним махом убрать сразу трех его представителей: Изабел душ Сантуш, Чизе душ Сантуш и Кореона Ду…
— …и даже ходят слухи о том, что в отставку уйдет Зену [Жозе Филомену душ Сантуш, директор Суверенного фонда Анголы].
— Вот именно. Означает ли это, что по сути они не могут похвастаться большим влиянием и властью? Или Жуан Лоренсу просто использует данную ему Конституцией власть, на что никто в клане душ Сантуш не рассчитывал?
— Полагаю, так оно и есть. Некоторые люди говорят, что Жуан Лоренсу подготовил мастерский удар, что он отличный шахматист и уже долгое время обдумывал этот ход. Мне рассказали, что новые министры, которых он назначил, приступили к работе с уже готовыми пакетами документов. Это говорит о том, что они уже давно готовились вступить в свои должности и работать в соответствии с новыми руководящими принципами президента. И это правда, что Жуан Лоренсу был компромиссом между бывшим президентом и партией, но, полагаю, Жозе Эдуарду душ Сантуш не думал, что эти почти абсолютные властные полномочия, которые он сам предоставил президенту через новую Конституцию, будут использованы новым лидером против него самого.
— Вы только что упомянули о военной мощи и экономических интересах генералов. Заинтересован ли Жуан Лоренсу в том, чтобы добраться и до них, или это не в его интересах, учитывая его связи с оборонным сектором и армией?
— В самих вооруженных силах есть генералы, преследующие собственные экономические интересы. И я думаю, на данном этапе для нового президента было бы рискованно пытаться сломить экономические интересы тех, кто осуществляет власть средствами принуждения.
— Любопытно, потому что во время выборов сложилось почти единодушное мнение о том, что одной из сильных сторон Жуана Лоренсу была как раз поддержка военных, благодаря которой в Анголе никогда не грянет «большой взрыв». Это уже начинает вызывать сомнения?
— Думаю, пока нет, но недавно я задавался вопросом о том, насколько серьезный оборот может принять борьба с коррупцией. Предпринятые меры показывают, что эта борьба серьезная — но в то же время носит избирательный характер. Есть и другие экономические интересы, которые пока не затронуты. Так обстоит дело с генералами. Да и в партии хватает тех, кто был частью системы душ Сантуша и между тем до сих пор не утратил своего положения. И учитывая то, что для проведения этих реформ новому президенту необходима поддержка партии, эти люди, возможно, какое-то время сохранят свои полномочия. Но это всего лишь предположения.
— Зато не вызывает сомнений то, что за последние дни Жуан Лоренсу успел убрать лидеров самых влиятельных компаний. Помимо главы Sonangol было уволено руководство Diamang, также случился переворот в TPA, затронувший Semba Comunicações, принадлежавшие Чизе душ Сантуш и Кореону Ду. Последний случай может быть не столь значим экономически, но играет большую символическую роль, не так ли?
— То есть перед нами перестройка по-ангольски?
— Об этом еще слишком рано говорить. Люди признавались мне, что следует «ждать и верить». Ангольцы хотят в это верить. В них живет оптимизм, и по крайней мере то, что мы видим сегодня, позволяет считать этот оптимизм оправданным. Это сюрприз, но очень приятный.
— Несколько дней назад Вы вернулись из Анголы, проведя там четыре недели. Вы уехали буквально за день до отставки Изабел душ Сантуш. Но успели застать увольнение членов совета директоров Diamang, главы Национального банка Анголы, руководства Ferrangol… Вы также находились в Анголе, когда появилась ложная новость — ныне подтвержденная — об увольнении Изабел душ Сантуш. Как отреагировали на это окружающие?
— Их реакция была сродни эйфории. Людям уже давно надоела эта система, но у них не было возможности выразить свое недовольство и назвать вещи своими именами. Теперь с приходом нового человека символически открываются возможности, которые несколько месяцев назад были немыслимы.
— Ангольцы связывают смену лидера с потенциальным улучшением качества жизни, или пока в обществе царит лишь удивление проводимыми Жуаном Лоренсу чистками?
— Люди, безусловно, надеются на повышение качества жизни. Но представители даже самых низших слоев общества понимают, что это не происходит в одночасье. Еще год или два страна будет пребывать в кризисе, потому что экономические ошибки прошлого нельзя исправить простым смещением ряда фигур. Много денег просто-напросто исчезло, а диверсификация экономики, которую обсуждают на протяжении последних десяти лет, так и не произошла. И на это потребуется больше времени, чем на увольнение отдельных руководителей.
— К какому выводу Вы приходите в Вашей новой книге?
— Книга представляет собой анализ отношений между народом и властью и детально рассматривает разнообразные аспекты, на основе которых эти отношения выстраиваются. Речь идет об исторических связях, воспоминаниях людей о минувших событиях, о насилии, но эти составляющие способны гораздо лучше объяснить происходящее, чем традиционный анализ авторитарной системы. Тем не менее существует определенная форма общественных переговоров, которая обеспечивает политической системе легитимацию несмотря на все присущие ей неравенства. В книге я пытаюсь разобраться, как система работает в случае тех людей, которые не являются частью элиты, и как в условиях такой системы складывается их повседневная жизнь. Когда я закончил книгу, уже было известно, что Жуан Лоренсу стал номинантом от партии, но выборы еще не состоялись. И я написал, что для изменения политических и экономических практик в Анголе не достаточно сменить одного человека, что потребуются более фундаментальные реформы. Но, возможно, этот вывод сегодня уже несколько устарел. Потому что, если у нового президента действительно есть желание провести фундаментальные реформы, возможно, эти изменения могут носить более масштабный характер, чем мы предполагали.
— Получается, недавние события могут сблизить идею народа и идею элиты?
— Да, сблизить народ с властью. Возможно, власть станет более отзывчивой к нуждам населения.
— И таким образом в Анголе исчезнет сложившееся представление об элите? Будет ли эта идея переформулирована, или на смену одним представителям элиты просто придут другие и все останется как прежде?
— Это большой вопрос. Идея гигантских семейных кланов, иерархия власти, культура соглашательства — едва ли все это исчезнет с отстранением от власти семьи душ Сантуш. Но это интересный вопрос, который разъяснится в ближайшие несколько лет.
— Пока что Изабел душ Сантуш и Кореон Ду никак не прокомментировали свою отставку. Только Чизе душ Сантуш в WhatsApp написала, что мечтает о том, чтобы однажды получить из рук президента Республики награду за свои заслуги во главе TPA. В этой связи она даже упомянула получивших знаки отличия Пола Маккартни и Паулу Рего. Многим такая идея кажется смешной, между тем сама Чизе, похоже, говорит вполне серьезно. Неужели элита душ Сантуш считала себя настолько неприкасаемой?
— Кажется, у них свои представления о реальности. И это наблюдается уже давно. Как в разгар кризиса эти дети позволяли себе покупать на аукционах часы и публиковать в Instagram фотографии с роскошных вечеринок? С точки зрения связей с общественностью это было большой глупостью. Поэтому реакция Чизе не должна удивлять. Но судя по сообщениям, циркулирующим в WhatsApp и в партийных СМИ, ее слова ничего не значат и ничего не изменят.
