24-ого ноября в Брюсселе между Арменией и Евросоюзом было подписано новое соглашение о всеобъемлющем и расширенном партнерстве. Документ, разработанный в результате переговоров, продлившихся семь лет, был долгожданным, а его подписание стало поводом широких общественных обсуждений, как в Армении, так и за ее пределами, особенно, в Азербайджане и России.
В Армении в основном с радостью говорят о подписании нового соглашения, в Азербайджане — с завистью и недоброжелательством, а в России — с нескрываемой раздраженностью, которая иногда перерастает в желчное сквернословие. С европейской стороны реакции не особенно эмоциональные, оценки достаточно высокие, но более сдержанные и прагматичные.
За эти дни много говорилось о значении этого нового соглашения для Армении. Оно воспринимается в качестве большой дипломатической победы, которая будет способствовать обеспечению многовекторности внешней политики Армении и восстановлению баланса, внутригосударственным реформам и модернизации, экономическому росту и продвижению сотрудничества с Евросоюзом в разных сферах и так далее. Но одним из наиболее часто повторяемых тезисов является то, что Армения с трудом, но смогла воплотить в жизнь политику «и-и» (политика совмещения векторов европейской и евразийской интеграции — прим. ред.).
То есть, Армения стала первой страной, которая, будучи членом Евразийского экономического союза, установила такое всеобъемлющее и расширенное партнерство с другим союзом. Почему это стало возможным в 2017 году, а не в 2013-ом (в 2013 году Армения собиралась заключить с ЕС Соглашение об Ассоциации, но после заявления о вступлении в ЕАЭС, процесс был приостановлен — прим. ред.)?
Что изменилось за последние четыре года? Что в условиях такой геополитической конкуренции сделало возможным воплощение в жизнь многовекторной политики Армении?
Во-первых, отметим, что после украинского кризиса 2014 года отношения Россия — Евросоюз и Россия — США постоянно ухудшались и сейчас находятся на беспрецедентно низком и напряженном уровне. Тем не менее, в Армении эти отношения не переросли в противостояние и не привели к общественным столкновениям. В первую очередь, это связано с заявленной Арменией политикой сопоставления интересов, ее открытостью и прозрачностью в отношениях с партнерами, а также умеренностью в европейских стремлениях. Последнее означает, что сегодня Армения не стремиться к членству в ЕС, что приемлемо и для ЕС, и для России.
Евросоюзу нужно было на саммите в Брюсселе зафиксировать реальный прогресс, для того, чтобы показать, что Восточное партнерство еще жизнеспособный проект. Кроме того, после кризиса Украины стало ясно, что невозможно игнорировать российские интересы в этом регионе, следовательно, был пересмотрен императивный подход «или — или». На изменения во внешней политике Евросоюза повлияли также внутренние развития, например, Брексит, рост правостороннего популизма, которые снижают внешнюю привлекательность Союза и ослабляют ее переговорные позиции.
После вступления в ЕАЭС европейская политика Армении больше не представляет собой серьезных рисков для России. И как бы не были неприятны для некоторых российских кругов эти европейские реверансы Армении, в общей сложности, подписание этого соглашения, укрепляющего возможности союзнической страны, не должно было встать перед серьезными препятствиями.
Как в Европе, так и в России, найдутся люди, которые подписание этого соглашения посчитают потерей позиции с точки зрения глобальной игры. Но вместе с тем, можно утверждать, что на этой армянской доске борьбы Россия — ЕС в этом раунде была ничья. А если смотреть на это с более позитивной стороны, то эта геополитическая партия закончилась с исходом «win-win» для Евросоюза и России, а Армения вышла двойной победительницей.
Кроме материальных, ощутимых и неощутимых, непосредственных и перспективных выгод, подписание этого соглашения дало довольно позитивный сигнал армянскому обществу, открыв новые перспективы и создав новые ожидания.
