Переговоры по вопросу определения нового правового статуса Каспийского моря уже много лет ведут между собой все пять государств Прикаспийского региона, то есть Российская Федерация, Иран, Республика Азербайджан, Республика Казахстан и Туркменистан. Каждое из упомянутых государств предлагает различные меры для продвижения собственных интересов в этом водном бассейне, а также получить, насколько это возможно, наибольший доступ к ресурсам и благам, которыми располагает Каспий. А недавно от ряда высокопоставленных лиц прикаспийских государств прозвучало заявление о том, что готов проект конвенции, определяющей правовой статус Каспия и права всех пяти государств, и, похоже, именно этот проект будет обсужден и утвержден на следующем саммите глав стран региона, который должен состояться весной наступившего года. Но при этом также утверждается, что упомянутый проект никак не затронул наиболее важный вопрос о том, по какому же критерию или принципу произойдет разграничение прав на море между государствами бассейна.
Наиболее важной проблемой здесь является следующий вопрос: если в предполагаемом соглашении его политическое измерение превысит юридический аспект разграничения прав разных государств, то это фактически означает, что для Ирана появится новая «ядерная сделка», последствия которой уже невозможно будет смягчить. Интересно, что некоторые комментаторы и даже участники переговоров по правовому режиму Каспия рассматривают победу на переговорах по «ядерной сделке» как некую уникальную возможность, которая будто бы является неким исключительным способом решения также и правовой проблемы Каспия. При этом очевидно, что такой способ, учитывая статус Ирана на ядерных переговорах, сделает переговоры политическим процессом, где политика окажется намного важнее, чем определение правового статуса Каспия, и тогда переговоры почти ничего не принесут Ирану — его доля в распределении морских ресурсов окажется ничтожной.
Ранее весь правовой режим на Каспии определялся Гулистанским и Туркманчайским мирными договорами (подписанными Россией и Персией по итогам двух русско-иранских войн XIX века — прим. перев.). Эти два соглашения лишали Иран права держать на Каспии военно-морские силы, однако в них ничего не говорилось о разделении прав двух государств на поверхность моря или на его дно. Но после этих двух соглашений, которые затрагивали вопросы водопользования Каспия, появились еще два других, подписанных уже Ираном и Советской Россией, позднее СССР, которые и по настоящий момент сохраняют свою юридическую силу относительно правового режима Каспия; согласно этим соглашениям, Иран и Советский Союз имели одинаковые и равные права на использование Каспия и его ресурсов.
Далее последовал распад СССР, который, несмотря на ликование по данному поводу западных стран, не дал, однако, таких же поводов радости Ирану, и прежде всего, с точки зрения ситуации на Каспии. Поскольку теперь, по итогам распада Советского Союза, число партнеров Ирана по водопользованию на Каспии и эксплуатации его ресурсов увеличилось. И отныне все прибрежные государства, кто при поддержке Запада, а кто — России, стали каждое предъявлять свои собственные требования, так что в результате права Ирана постепенно сужались. Наконец встал вопрос о пересмотре правового режима на Каспии — и все переговоры по данному поводу проходили так, что для Ирана предполагалось наименьшая доля от благ и ресурсов этого закрытого водного бассейна. А в последние годы все эти переговоры происходили словно бы в тени ядерного соглашения, которое также подписывали, с одной стороны, Иран, а с другой — страны-посредники. И большинство участников этого переговорного процесса (со стороны Ирана — прим. перев.) стало пребывать в убеждении, что тот успех, с которым завершились ядерные переговоры с Ираном, может также автоматически перейти и на переговоры по проблеме Каспия. Но сейчас, когда наблюдается постепенный отход некоторых участников ядерного соглашения от достигнутых договоренностей, ясно, как никогда ранее, что это же самое угрожает и будущей сделке по Каспию. Политический метод решения проблемы грозит превратить эти договоренности во «вторую ядерную сделку», и снова в ходе данного процесса, политика одержит победу над правом и справедливостью.
Ресурсы Каспия: какова доля Ирана
Хотя во всех предыдущих соглашениях относительно морского бассейна правовой статус Каспия не был регламентирован, а данные соглашения не содержали детального толкования этого вопроса, все равно понятно, что регламентация «по принципу справедливости» оставит за Ираном доступ лишь к 20 % каспийских вод и их ресурсов. И все прочие прибрежные государства дали понять, что он не готовы принять какой-либо иной принцип, кроме как «взять Каспий и поделить поровну».
Иран же, никак не возражая против того, что передел должен вестись по хочет взять за основу в принципе иной критерий: Исламская Республика предлагает определить Каспийское море как «море сотрудничества и мира» для всех 5 государств, и чтобы при этом данный принцип распространялся бы на всех участников переговоров, без исключений. Однако остальные четыре государства придерживаются совершенно иных позиций и не согласны конструктивно обсуждать тот критерий, на котором настаивает Иран. При этом у всех разные интерпретации самого предмета переговоров: одни считают Каспий морем, а другие — озером и, соответственно этому, определяют свои национальные интересы. Следовательно, одни, требуя считать его морем, прибегают и к системе прав, используемых относительно морей, которые «можно делить», а другие называют его озером, опять же, исходя из своих интересов. И в целом, все прибрежные государства намерены эксплуатировать уступчивую позицию Ирана (который тоже придерживается принципа справедливости, но использует несколько иной подход), чтобы тот в итоге согласился признать за каждой страной региона ее собственный «кусок» водного пространства.
Но, помимо водного пространства, есть еще дно и недра Каспия, в котором сосредоточены запасы нефти, газа, произрастают морские водоросли (тоже важный ресурс), есть и другие стратегически важные ископаемые. В отношении же вод и водной поверхности также существует немало проблем, подлежащих обсуждению — правила судоходства и навигации, рыболовство, прочие виды морского промысла. И, учитывая все это, необходимо регламентировать вопросы безопасности, экологии и окружающей среды, экономического сотрудничества, и всего того, что с этим связано.
О каспийских «пристрастиях»
При этом, словно вопреки всему, что говорилось выше, Хосейн Накави Хосейни, официальный представить Комитета по национальной безопасности и внешней политике при Исламском совете (парламенте или маджлисе Ирана — прим. перев.), ссылаясь на заявление командующего Военно-морскими силами Исламской Республики, контр-адмирала Хосейна Ханзади, заявил: «Суверенитет Ирана полностью распространяется как минимум на 20% каспийских вод ». Но при этом, советник МИД ИРИ по делам Азии, Океании и стран СНГ, выступил с критикой некоторых подобных высказываний, господствующих в общественном мнении, и основанных на том, что доля Ирана, дескать, распространяется либо на половину каспийских вод, либо только на 20%, и при этом сказал: «Такой подход полностью противоречит международной правовой логике, и неясно, на основании чего он вообще возник».
Замглавы МИД Ирана Ибрагим Рахимпур, который в течение 4-х последних лет присутствовал на заседаниях и встречах министров и замминистров иностранных дел всех пяти прикаспийских государств, по поводу принятия Каспийской конвенции и относительно всех имевших место переговоров между главами МИДов Ирана, Азербайджана, Туркменистана, Казахстана и России, сказал следующее: «Прошло 26 лет после распада СССР и наконец, как можно скорее необходимо решить вопрос о правовой регламентации и разграничении прав на Каспии».
По мнению многих экспертов и специалистов по морскому праву и проблемам правового статуса Каспия, чем больше противоречий на Каспии будет разрешаться не политическим, а именно правовым путем, тем надежнее гарантия того, что связи и сотрудничество между странами региона будут более прочными и долговечными. А также необходимо, чтобы Иран, для достижения успеха и удовлетворительных результатов на переговорах, использовала бы такую команду (переговорщиков — прим. перев.) и таких экспертов, которые могли бы не только убеждать других, но и были бы знакомы со стилями и методами ведения переговоров всех остальных государств региона. Иначе следует ожидать, что мы получим не решение правовой проблемы Каспия, а снова вторую ядерную сделку, будущее которой вновь будет зыбким и непрочным.
Если же Иран не сможет отстоять свои права именно таким образом и согласно его собственным интересам, ему придется передать это дело в международные суды, и максимально гарантировать свои права на Каспии путем арбитража. Но при этом следует помнить, что позиция России по Каспию в последние годы в основном не соответствовала интересам Ирана. И потому, учитывая большое влияние России в международных инстанциях и организациях, можно ожидать, что передача этих вопросов в международные суды отнюдь не увеличит, а напротив, сократит ту долю на Каспии, права на которую получит в итоге Иран.
