Владимир Путин не является другом Соединенных Штатов. Российский президент пытается навредить многим основополагающим интересам Соединенных Штатов, наших союзников и наших партнеров. В 2014 году Путин аннексировал территорию в Европе, установил свой контроль в Крыму, а затем вторгся в восточную Украину и разжег там войну, жертвами которой стали уже более 10 тысяч человек. В 2015 году Путин начал военное вмешательство в Сирии для поддержки одного из самых безжалостных диктаторов в мире, и он продолжает защищать власть Башара Асада, даже несмотря на неоднократное использование им запрещенного химического оружия.
А в 2016 году Путин нарушил суверенитет Соединенных Штатов с помощью кражи данных и распространения пропаганды, рассчитывая таким образом оказать влияние на наши президентские выборы. Все это печально, однако Соединенные Штаты и наши союзники должны попытаться разработать более эффективные стратегии для сдерживания российской агрессии, как мы делали это в период холодной войны.
Но, несмотря на все это, мы должны продолжить контролировать наше ядерное соревнование и формировать стратегический ядерный ландшафт с Россией с помощью жесткого, принципиального и эффективного контроля над вооружениями — именно так, как мы делали это в период холодной войны. В настоящее время и Соединенные Штаты, и Россия выполняют свои обязательства по новому Договору о сокращении стратегических наступательных вооружений (New START arms reductions treaty), который был подписан в 2010 году президентом Бараком Обамой и российским президентом Дмитрием Медведевым.
Выполняя взятые за себя обязательства, и Соединенные Штаты, и Россия сократили количество размещенных ядерных боеголовок и средств доставки — каждая сторона может иметь не более 1550 размещенных стратегических наступательных единиц ядерного оружия и не более 700 пусковых установок для них. Это самые низкий уровень ядерного оружия в обеих странах с того момента, когда Овальный кабинет Белого дома занимал президент Дуайт Эйзенхауэр.
Отмечая этот успех, мы должны иметь в виду, что положения Нового договора СНВ не будут действовать вечно. Это соглашение вступило в силу 5 февраля 2011 года на 10 лет, и поэтому срок его действия истекает в 2021 году. Неприязнь администрации Трампа ко всем соглашениям, заключенным администрацией Барака Обамы, а также вполне оправданная озабоченность по поводу нарушения Россией Договора о ликвидации ракет средней и малой дальности (РСМД) стали причиной прекращения серьезного диалога по поводу контроля над вооружениями.
Это ошибка. Вот как формулируются уроки холодной войны: ядерную войну нельзя вести, а в гонке вооружений нельзя победить. Разумеется, мы должны сохранить мощные и эффективные средства сдерживания для защиты себя и наших союзников. Ядерные силы Соединенных Штатов, а также запланированная их модернизация вполне способны поддерживать в надлежащем состоянии эти средства сдерживания в течение десятилетий. Однако такие соглашения по контролю над вооружениями, как Новый договор СНВ, тоже отвечают интересам безопасности Соединенных Штатов.
Давайте рассмотрим детали: положение о проведении инспекции на местах позволяет как российским, так и американским инспекторам увидеть, что обязательства выполняются, а угрозы сокращаются. Каждая из сторон провела более 100 такого рода инспекций, и, кроме того, стороны обменялись тысячами страниц информации о нынешних и будущих ракетных системах. Новый договор СНВ предоставляет нам неоценимую и незаменимую информацию о российском ядерном арсенале, а также позволяет составить представление о будущих возможностях России в этой области.
Выполнение нами этого договора также помогает демонстрировать нашу продолжающуюся приверженность сокращению ядерного оружия, а также наше лидерство в глобальных усилиях по нераспространению ядерного оружия. Мы достигли этих целей в области нераспространения без ущерба для нашей собственной безопасности, а также для наших твердых обязательств в отношении союзников и их безопасности.
Сокращение наших ядерных арсеналов, строгий инспекционный режим, а также усилия, направленные на выполнение наших глобальных обязательств по сокращению ядерного оружия — все это соответствует национальным интересам Америки. Несмотря на серьезную напряженность по поводу других вопросов безопасности и экономических вопросов, Соединенные Штаты и Россия продолжают выполнять положения этого договора, и делают они это не по причине альтруизма, дружбы или давления с третьей стороны, а по причине обоюдного интереса. Соглашения, содержащие в себе гарантии их выполнения и отвечающие целям Америки в области безопасности, являются отличительной чертой успешного договора в области контроля над вооружениями.
В 2013 году Россия отказалась от предложения провести более глубокое сокращение ядерного оружия, и она настаивала на том, что любое будущее соглашение должно затрагивать вопрос о противоракетной обороне, о высокоточных обычных вооружениях и даже об обычных вооружениях в Европе. Высказывались также мысли о том, в следующем раунде переговоров по сокращению вооружений должны принять участие другие ядерные державы. В современной ситуации сложно представить себе обращение к такого рода сложным вопросам, но то же самое можно было сказать в 1960-е года, в 1970-е годы и в 1980-е годы, когда Америка имела дело с несговорчивым и угрожающим Советским Союзом.
Вместо того чтобы уклоняться от таких широких дискуссий, Вашингтон должен приветствовать их. Правительство должно расширить повестку и включить в нее озабоченности по поводу значительного российского арсенала тактического ядерного оружия, таких новых средств доставки, как оснащенные ядерным зарядом торпеды большого радиуса действия, а также в связи с нарушениями других соглашений.
Мы не можем предсказать, будут ли результативными новые переговоры о контроле над вооружениями, не говоря уже о том, каким может быть новый договор о контроле над вооружениями. Но мы знаем, что происходит, когда нам не хватает предсказуемости и транспарентности, которые обеспечиваются договорами, включающими в себя систему проверки. И мы знаем, что новая сделка не может быть заключена без прямых переговоров с нашими российскими коллегами.
Мы можем сдерживать Россию в определенных сферах, мы можем противодействовать ее деструктивному поведению, мы способны продвигать демократические ценности и права человека, но одновременно мы можем продолжать контакты с российским правительством по вопросам ядерной стабильности и контролю над вооружениями. Мы успешно проводили эту стратегию во времена холодной войны. И мы можем вновь это сделать.
Поэтому давайте отпразднуем сегодня эту важнейшую веху, связанную с действующим договором, но давайте также начнем завтра работу по расширению и укреплению соглашений с Россией о контроле над вооружениями, и это будет не одолжение Путину, а политика, направленная на укрепление нашей безопасности. Уже сегодня надо начать переговоры о заключении нового большого соглашения о сокращении вооружений.
Джон Вулфстал является директором Группы по ядерным кризисам (Nuclear Crisis Group); ранее он занимал должность старшего директора в Совете национальной безопасности.
Майкл Макфол — директор Института международных исследований имени Фримана Спольи (Freeman Spogli Institute for International Studies); он также является научным сотрудником Института Гувера при Стэнфордском университете и комментатором газеты Washington Post. Ранее (с 2009 года по 2012 год) он занимал должность специального помощника президента Барака Обамы в Совете национальной безопасности, а с 2012 года по 2014 года он был послом Соединенных Штатов в Москве.
