Президент России Владимир Путин неоднократно обещал бороться с коррупцией. Но в течение его нового шестилетнего срока ситуация с коррупцией, вероятно, только ухудшится. Гниль коррупции в России не является недостатком системы — во многих отношениях именно так система изначально и строилась, и коррупция работает по назначению.
Теневые схемы, такие как недавнее обнаружение, что государственные органы могут быть причастны к ввозу наркотиков из Латинской Америки, или тайные встречи на яхтах между высокопоставленными госчиновниками и олигархами, станут еще более распространенными, проникая все глубже в сердце российской политики.
Воровство в России — явление не новое. О нем говорили в Российской империи, на его существование указывал «серый рынок» в СССР. Практически все российские лидеры старались бороться с коррупцией, либо, если это не удавалось, обращать ее себе на пользу. Третий президентский срок Путина показал, что коррупция — не паразит на теле правительства, а его составная часть. Коррупция и подковерные сделки используются в качестве стабилизирующего механизма, заменяющего официальные политические структуры.
Предстоящее переизбрание Путина 18 марта станет для него и российской элиты подтверждением того, что этот стиль управления срабатывает. Переход от формальных к неофициальным методам правления в течение четвертого срока Путина только ускорится. Коррупция необходима для поддержания работы этих подковерных схем и сетей.
Иными словами, коррупция — это не случайность, не следствие неспособности государства или отсутствия воли бороться с ней. Скорее, коррупция реагирует на политические стимулы. Мои исследования показывают, что наличие механизмов обеспечения подотчетности ограничивает участие элиты в коррупционных схемах даже когда выборы в стране несвободны или их вообще не проводят. Сталкиваясь с политической конкуренцией, авторитарные лидеры реагируют на политические стимулы и сокращают взяточничество. Например, я обнаружил, что когда российские губернаторы готовятся к переизбранию или повторному назначению, они начинают бороться с взяточническом и в результате оно сокращается, иногда аж на 13 процентов.
Рассмотрим, например, случай Евгения Пригожина, бывшего ресторатора и приближенного Путина. Он вовлечен во все — от многомиллионных оборонных контрактов и, по сообщениям, созданной фабрики троллей для оказания влияния на ход президентских выборов в США, до введения наемных военных формирований в Сирию. Люди, тренировавшиеся с Путиным в секции по дзюдо, получают правительственные контракты с раздутыми бюджетами, а неквалифицированные представители режима назначаются на высокие руководящие должности. Выстроенная Путиным система — это не формальная система правительства, а, скорее, группа знакомых, которых объединяют своекорыстие и личные интересы.
Были размыты границы между политикой и бизнесом, государственными и частными активами, силовыми структурами и криминальными сетями. Продемонстрировав, что система, основанная на коррупции и личных связях, способна удержать их у власти, российская элита вряд ли откажется от этой системы после выборов. Результатом станут все более неформальные методы управления государством, основанные на коррупции и воровстве. Во время третьего срока Путина казалось, что построение формальных институтов власти было еще возможно. Но имевшая место в последние годы деградация геополитического положения России, возникшая нехватка свободных ресурсов и риски для власти Путина со стороны институциональных структур (таких как, например, политические партии или даже кабинет министров) подталкивают режим к выводу, что коррупция — это наиболее удобный политический механизм.
Мои исследования демонстрируют, что выборы при авторитарных режимах не всегда способствуют росту подотчетности. Вместо построения эффективной системы государственного управления, в рамках которой вверх за свои заслуги поднимаются самые талантливые и способные, власти отдают предпочтение подавлению оппозиции и решению сиюминутных политических проблем. Это не сулит России ничего хорошего после этих выборов, в рамках которых у людей не было реального выбора.
Да, в последние годы в России запустили многочисленные «реформы». Но переименование милиции в полицию или возвращение стреноженных губернаторских выборов не создают реальной системы, при которой существующую власть может сменить избранная народом иная сила. Эти «реформы» также никак не мешают наживаться представителям власти и союзным с ней элитам.
После потрясающей победы Путина на предстоящих выборах элиты еще более успокоятся, и в результате следует ожидать роста внутренней грызни на фоне роста зависимости власти от личных связей для обхода формальных законов. Существующая система доказала российской элите свою жизнеспособность. Но жизнь ее поддерживает только коррупция, последняя «смазка», способная обеспечить движение «колес» существующей политической системы.
