Поселок Дерсу стал конечным пунктом назначения для большей части русских переселенцев-староверов из Латинской Америки, которые приехали в Россию в рамках программы российского правительства по освоению Дальнего Востока. Все 74 переселенца, обосновавшиеся в деревенских избах, — потомки приверженцев «старой веры» или раскольников, как их когда-то называли. После реформы патриарха Никона в XVII веке на предков нынешних переселенцев начались гонения, и они были вынуждены бежать на окраины государства. Некоторые и вовсе покинули страну. Сейчас на историческую родину в основном возвращаются потомки тех, кто бежал из России в Китай, спасаясь от революции и гражданской войны. В 70-е годы XX века, когда отношения Москвы и Пекина ухудшились, переселенцы уехали в Уругвай, Бразилию и Боливию.
Мурачевы словно сошли с фотографий их предков. Портреты дедов и прадедов украшают стены избы. Ксения носит длинное платье и повязывает платок на голову. У Ульяна длинная рыжая борода. «В Боливии меня называли гринго», — с иронией рассказывает глава семейства на испанском языке с португальским акцентом. Ульян без проволочек получил российский паспорт, сохранив при этом бразильский. В Бразилии он жил до переезда в Боливию. Отсюда и его своеобразное произношение.
Когда их в первый раз видишь — как они одеты, как по-русски разговаривают — складывается впечатление, что какой-то исторический спектакль разыгрывается», — рассказывает Федор Крониковский, который защищает интересы староверов. Собственный омбудсмен у переселенцев появился летом прошлого года. Необходимость в его появлении возникла после того, как в Дерсу в результате поджога сгорело два дома, принадлежащих староверам. О проблемах общины митрополит Корнилий рассказал президенту Путину во время их личной встречи.
Это была первая встреча митрополита и президента: никогда прежде глава российского государства не принимал у себя предстоятеля старообрядческой церкви. Им удалось о многом договориться. Правительством была создана межведомственная рабочая группа по вопросам переселения и адаптации староверов. В апреле представители государственного Агентство по развитию человеческого капитала на Дальнем Востоке планируют совершить турне по Бразилии, Боливии, Уругваю и Аргентине. В планах чиновников — убедить местные общины староверов, которые насчитывают от 3 до 5 тысяч человек, вернуться на свою историческую родину, российский Дальний Восток. В Москве опасаются, что недовольство уже приехавших староверов могут отпугнуть новых переселенцев.
«Оказывается, мы нужны? У меня наворачиваются слезы на глаза от искренней благодарности государству [российскому] за такое к нам внимание, но местные власти не заинтересованы в программе переселения. Многие здесь считают нас паразитами и не принимают нас», — говорит Ульян. «Я знаю, что правительство борется с этим. Но им необходимо обновить руководителей в местных администрациях, где засела мафия», — уверен колонист, обеспокоенный враждебным отношением местных жителей.
По словам Крониковского, староверы не вписываются в устоявшиеся схемы местных властей, в которых предприниматели готовы платить чиновникам за решение собственных проблем. Но все-таки большинство людей хочет помочь переселенцам, потому что страна в них нуждается. Их вера — это спасение от деградации. В современной России такие люди в дефиците.
В просторной кухне-столовой Мурачевых младшие дети, 7-летняя Агриппина и 12-летний Филарет, с любопытством рассматривают иностранных гостей. Учатся дети дома. Учительница приходит к ним два раза в неделю. Сейчас в доме гостят родители Ксении, Федор Килин и его супруга Татьяна. Они приехали к детям из соседней Амурской области. Родились старики в Китае, а потом переехали в Уругвай. После того, как в 2008 году было объявлено о программе переселения, Федор Килин одним из первых решил вернуться на родину предков. Первая группа колонистов, решивших поселиться в Дерсу, прибыла на место в 2009 году на Пасху. Крониковский и священник православной церкви из Рощино, несмотря на различия в религиозных обрядах, приветствовали их: «Христос воскресе!»
Село Рощино, в котором проживает около 5 тысяч жителей, находится в 500 км к северу от Владивостока. Когда-то здесь был аэропорт, и самолеты летали в ближайшие крупные города. Воздушное сообщение вряд ли будет восстановлено в ближайшее время. На взлетно-посадочной полосе построили дома, а башню командно-диспетчерского пункта приспособили под церковь. В Дерсу из Рощина ведет грунтовая дорога. В сопровождении Крониковского мы едем 36 километров по обледенелой дороге и пересекаем реку по льду.
Поселок Дерсу был назван в честь охотника Дерсу Узалы, увековеченного в фильме японского режиссёра Акиры Куросавы, снятого по рассказу офицера русской императорской армии, географа Владимира Арсеньева. Раньше это место называлось Лаулю, но в 1969 году после советско-китайского пограничного конфликта на острове Даманский на реке Уссури все географические названия на китайском или на языках коренных народов были заменены. В 2005 году остров Даманский (кит. Чжэньбао) попал в 300-километровую зону, отошедшую Китаю в результате двустороннего соглашения о демаркации русско-китайской границы.
Староверы построили в Дерсу просторные избы. У Мурачевых есть колодец и насос, поэтому у них на кухне стоят стиральные машины других семей их общины.
В семье не очень жалуют журналистов, но нас принимают гостеприимно. Испанский на фоне заснеженных просторов и русской речи звучит экзотично. Ксения угощает нас чаем, домашним хлебом и вареньем. В это время Ульян оживленно спорит с Крониковским о комбайне, который подарила общине компания «Роснефть». Машина для всех, но зарегистрировать ее можно только на одного человека. Ульян опасается, что владельцу техники придется ремонтировать ее за свой счет, а остальные будут пользоваться комбайном без каких-либо обязательств.
Ульяну спокойней работать на своем комбайне, собранном из металлолома. «Все, что мне нужно — земля и небольшая помощь в покупке семян и топлива. Банковские кредиты, по которым нужно платить каждый месяц, не рассчитаны на сельское хозяйство. Вокруг государственных субсидий слишком много бюрократии», — рассуждает колонист, которому государство оплатило переезд и перевозку оборудования из Латинской Америки, а также предоставило финансовую помощь.
Ульян жалуется на спекулянтов-посредников, а Крониковский признается, что сотрудничество с китайскими бизнесменами намного выгоднее, чем с российскими. Иностранцы предлагают оборудование и кредиты в обмен на приобретение всего урожая. По его словам, Москва должна больше заботиться о сельском хозяйстве и делать так, чтобы было выгоднее работать на российский бизнес.
Староверы не курят и не пьют. У них многочисленное потомство. Они недоверчивы и упрямы. Строго относят к труду. Очень ответственные. Власти из Москвы воспринимают их как редкий и диковинный вид. Соседи переселенцев смотрят на них иначе. При нас в Рощине местная жительница, проходя мимо Ульяна и его сына, такого же бородатого, как и отец, обругала их сквозь зубы. Говоря, это была подруга подозреваемой в поджоге домов староверов в Дерсу. Пенсионерка Татьяна недовольна, что новым соседям «дают все», а ее пенсии в 11 тысяч рублей не хватает даже на дрова.
25-летний Венедикт Реутов тоже — старовер. Он поселился в деревне Любитовка в двух часах езды от Дерсу. У него также случаются стычки с соседями. Он приехал вместе с родителями и братьями из Боливии в 2014 году. Венедикт женился в России на Фаине, девушке из семьи староверов из Хабаровского края. Молодой переселенец признается, что иногда его одолевает отчаяние, и хочется все бросить. Его братья переживают то же самое, но не знают, куда им уехать. По словам Венедикта, местный начальник, который сейчас находится под следствием, украл у него 5,3 миллиона рублей, и сейчас от показаний Реутова зависит дальнейшая судьба этого человека. «Лучше, чтобы его оставили в тюрьме, пока он мне деньги не отдаст», — признается молодой человек. Еще Венедикту пришлось заплатить 700 тысяч рублей человеку, который неожиданно предъявил права на 270 гектаров земли, которые старовер собирался приобрести. Переселенец признается, что от 630 тысяч долларов, полученных от продажи имущества в Боливии, у него почти ничего не осталось.
Венедикт и Фаина придерживаются современного образа жизни. Супруги не разделяют отрицательного отношения других членов общины к телефонам, компьютерам и электричеству. Они даже познакомились с помощью социальных сетей. В телефонах у молодых староверов установлен Вотсап (WhatsApp) и Инстаграм (Instagram). На фотографиях они улыбаются и мечтают поехать в отпуск в США, где живут их родственники, члены русской старообрядческой общины. Вспоминая Латинскую Америку, Венедикт скучает по кокосам, манго и трем урожаям в год.
