«Горим!»
Крик раздавался с нижнего этажа дощатой постройки.
Зимний день клонится к закату, но на третьем этаже все еще продолжается собрание. Дело происходит 29 января 1903 года на острове Малкольм, который находится у юго-западного побережья Канады.
В это время в зале произносит речь темноволосый человек. Это президент утопической общины «Сойнтула» Матти Курикка (Matti Kurikka).
Глаза Курикки блестят, у него борода и длинные темные волосы. Ему удалось заманить пару сотен финнов на маленький и отдаленный остров в Тихом океане.
Единомышленники Курикки полгода назад основали утопическую общину, где собирались вести жизнь, свободную от капиталистического угнетения, власти церкви и оков брака.
Название «Сойнтула» происходит от финских слов «гармония», «согласие». Но именно согласие сейчас подверглось испытанию. Президента обвиняют в финансовых махинациях и любовных похождениях. Поэтому он и произносит речь в свою защиту.
Кто-то кричит в коридоре: «На помощь, я горю!»
Зал быстро пустеет, все бросаются к лестнице. В трехэтажном дощатом доме кроме зала для собраний есть еще 28 маленьких комнат, в которых проживает более ста человек — почти половина всех членов общины.
В одной из комнат от крика о помощи просыпается 22-летняя Катри Риксман (Katri Riksman), которая уже легла спать вместе со своей трехлетней дочкой Ингрид и полуторагодовалой Хелми. Муж Катри Матти Риксман (Matti Riksman) пошел на собрание. Молодая пара переехала в утопическую общину «Сойнтула» прошлым летом.
Катри хватает дочерей и пускается бежать в направлении лестницы.
В коридоре горящего деревянного здания в панике мечутся мужчины и женщины, ищущие своих детей. Слышен плач младенца.
Узкая лестница полна народа. Люди спасаются, выпрыгивая из окон второго этажа во тьму ночи. Потерявших сознание выталкивают наружу.
Катри бежит вниз по лестнице. Она приближается к двери и успевает понять, почему люди выпрыгивают из окон.
Около двери стоит бочка. В ней находится керосин для отопления.
Катри и Матти — молодые и работоспособные люди, надежда нации. Именно такие люди эмигрировали из Финляндии сто лет назад.
Миграционное движение из Финляндии берет начало в голодные 1870-е годы. Всего в 1870-1929-х годах из Финляндии уехали около полумиллиона человек. Из них 350 тысяч — в США и Канаду.
Поначалу спасались от нищеты и бедности. Хотя голод постепенно стих, всем не хватало земли и работы. Рост населения в Финляндии был очень высоким. С 1880-х по 1890-е годы население выросло более чем на 15%.
Отъезд облегчала революция в логистике. В 1900 году в Финляндии было уже более 3,3 тысяч километров железнодорожных путей. В это же время на смену парусным судам пришли пароходы. Из области Кайнуу можно было добраться до финского поселения в штате Мичиган за несколько недель. Ханко был портом экспортных перевозок, а экспортируемым товаром была рабочая сила.
В конце столетия у финнов появились новые причины для отъезда: Российская империя ужесточила порядки в княжестве и ввела в Финляндии воинскую повинность. Многие мужчины предпочли службе в русской армии Америку.
Масштабным оказалось и влияние «американской лихорадки». По другую сторону Атлантического океана их ждал огромный материк, где была свобода и много работы.
Однако по прибытии финнов ожидало разочарование. Работы было полно, а свободы — нет.
Шахтеры действительно зарабатывали в Северной Америке в пять раз больше, чем батраки в Финляндии, но с рабочими обходились плохо. Цеха заводов были полны дыма, шахты были узкими и опасными. Небоскребы строили без страховочных тросов. Жизнь в непроходимых лесах Кайнуу или на необозримых просторах Остроботнии была совсем другой.
Каждый пятый переселенец вернулся в Финляндию — если позволяла гордость и хватало средств.
Многие приспосабливались. Они смирялись и начинали покорно строить новую жизнь в тяжелых условиях.
Но был и третий путь. Небольшая группа разочаровавшихся рабочих решила создать свой утопический мир, где можно было бы жить свободно, без оков капитализма. Так появилась «Сойнтула».
Президент «Сойнтулы» Матти Курикка родился в 1863 году. Он был одним из самых известных журналистов рабочего движения в Финляндии в конце 1800-х годов.
Он проникся утопическими идеями, начитавшись работ классиков этого направления — основателя школы утопического социализма француза Сен-Симона, античного философа Платона и англичанина Томаса Мора, который и придумал слово «утопия».
Курикка хорошо знал, что на протяжении всего XIX века в США были созданы десятки утопических общин, и все они без исключения потерпели крах. Но это не остановило его, потому что Курикка считал себя своего рода избранным.
Осенью 1899 года Курикка развелся с женой и поссорился со многими своими единомышленниками. Он решил осуществить свою мечту и основать собственную утопическую общину. Для нее было найдено подходящее место в австралийском Квинсленде. С ним вместе отправились портные, сапожники, плотники, землекопы и некоторые представители умственного труда, такие, как сам Курикка. Женщины и дети поехали за ними.
Община получила название Kalevan Kansa («Народ Калева»). Смелые первопроходцы общины делали шпалы, но работа оказалась слишком сложной, и доходов от шпал оказалось слишком мало. По словам Курикки, финнам приходилось работать «как рабам на галерах под жгучим солнцем». Община начала распадаться уже весной 1900 года.
В этот момент Курикка, к счастью, получил письмо из Канады. Группа разочаровавшихся шахтеров приглашала его создать вместе с ними новую утопическую общину.
Приехав в Северную Америку, он начал собирать для нее людей. Он писал в финские газеты и произносил речи. Мероприятия походили на религиозные собрания: мужчины и женщины рыдали и хотели прикоснуться к оратору с горящими глазами. Курикка называл свою притягательность «животным магнетизмом».
Курикка провозгласил крушение мира капитализма и расписал разочаровавшимся финским мигрантам преимущества социалистического рая, где волки и овцы мирно гуляют на пастбищах.
Его учение было своеобразной и терпкой смесью толстовства с элементами Нагорной проповеди и национального патриотизма, заимствованного из Калевалы, модной теософии, утопического социализма, сексуального радикализма и феминизма. Главным учителем был Иисус Христос, которого Курикка называл первым социалистом в истории. Церковь и священнослужителей он категорически осуждал.
Место для общины нашлось на юго-западной окраине Канады. Между островом Ванкувер и материком находится небольшой островок Малкольм, который финны называли «островом Малко».
«Создавайте рабочие объединения или лучше того — приезжайте на остров Малко, — провозглашал Курикка. — Здесь создается общество, в котором результаты труда достаются рабочим. Выступайте против капитализма и материализма!»
Молодые супруги Катри и Матти Риксман жили в Карелии в городе Энсо на берегу реки Вуокса. Жизнь не пощадила их. Матти заболел, а один ребенок пары умер в младенческом возрасте. Бедную семью раздражали церковные поборы. В общем, причин уехать было достаточно.
Матти поехал первым, чтобы заработать деньги для семьи. Он нашел работу на лесопилке в штате Орегон.
Через год он заработал достаточно денег. В среду 19 марта 1902 года Катри Риксман поднялась на борт пассажирского парохода S/S Polaris в порту Ханко. Вместе с ней в путь отправились дети — двухлетняя Ингрид и годовалая Хелми.
Наверняка путешествие с маленькими детьми было тяжелым. Путь парохода S/S Polaris лежал через Копенгаген в английский Халл. Оттуда надо было перебраться через всю Англию на западное побережье в Ливерпуль, откуда отплывал пароход в США. Затем надо было пересечь Северную Америку и добраться до штата Орегон. Там семья и собиралась обосноваться. Но когда Катри и Матти услышали об общине Курикки, они решили добираться до Канады.
Риксманы приплыли на остров Малко на весельной лодке темной как уголь июньской ночью 1902 года. Поверхность Тихого океана выглядела так, будто она была сплошь покрыта толстыми змеями. С наступлением утра Риксманы увидели, что этими змеями на самом деле были длинные морские водоросли. На горизонте синели горы, самые высокие вершины которых покрывал вечный снег.
Они прибыли на райский остров для финских рабочих
Риксманы были настолько бедны, что один из их соседей дал им с собой кофе, чтобы они могли преподнести его в качестве подарка. Первый месяц семья ночевала в сарае, где хранились бревна. Затем они перебрались в палатку.
Риксманы выплачивали свой пай, выполняя работу: Катри работала в прачечной общины, а Матти ‒ на лесопилке. Когда в конце 1902 года был построен дом для членов общины, они получили маленькую комнатку на верхнем этаже. Наконец-то начиналась новая жизнь.
Однако финны создавали утопические общины далеко от своей родины еще за 200 лет до «Сойнтулы».
В 1730-х годах по Европе в поисках убежища колесила религиозная община братьев Яакко и Ээрика Эрикссонов (Jaakko, Eerik Eriksson). Испытавшие религиозное пробуждение братья стали радикалами и начали бороться с церковью. Их выслали из страны (тогда Финляндия входила в состав Швеции — прим. ред.) вместе со сторонниками. Маленькая и бескомпромиссная религиозная община отправилась по Европе в поисках безопасного места. Их нигде не принимали из-за слишком своеобразных взглядов. В конце концов, в 1745 году община вернулась в Швецию и обосновалась на Стокгольмском архипелаге.
Другим проектом XVIII века была община Uusi Jerusalem («Новый Иерусалим») в Сьерра-Леоне. Основавший сообщество в 1754 году Август Нурденшёльд (August Nordenskiöld) был алхимиком и мыслителем. Община должна была основываться на христианской любви и демократии. К сожалению, Нурденшёльд умер в 1792 году. Многие члены группы скончались от тропической лихорадки.
Настоящий бум утопических общин приходится на начало XX века. Финские рабочие основали несколько общин в Северной Америке. В это же время внимание переселенцев начали привлекать к себе Бразилия и Аргентина.
Затем в 1920-1930-х годах тысячи финнов отправились в Восточную Карелию строить социализм. Это явление назвали «карельской лихорадкой». Другие финны опять направились в Южную Америку.
Утопические общины были своего рода единственными финскими колониями. Большинство из них находились в экзотических странах в изоляции. Причиной часто было незнание языков.
«Многие общины были настроены ужасно патриотически. Хотя финны переезжали на другой материк, они хотели построить там маленькую Финляндию», ‒ говорит Теуво Пелтониеми (Teuvo Peltoniemi), писатель, изучающий историю финских утопических обществ.
А что же «Сойнтула»? Что стало с пионерами самой известной утопической общины? Что произошло с Катри Риксман, которая январской ночью 1903 года пыталась спастись с маленькими детьми из горящего деревянного дома?
Осень 2017 года. Дождей в «Сойнтуле» не было уже много недель. Трава пожелтела. На кованых воротах висит табличка «Кладбище Сойнтула».
Большинство надгробных камней лежит на земле, но один стоит вертикально как маленький обелиск. На нем написано 11 имен, восемь из которых принадлежат детям, а три — взрослым.
Они погибли, когда здание общины «Сойнтула» сгорело дотла в 1903 году. Пожар начался из-за примитивной системы отопления, с помощью которой в комнаты по деревянным трубам подавался горячий воздух от пекарской печи. Деревянные стены шаткой конструкции сгорели как лучина.
Но имени Катри Риксман на надгробном камне нет.
О кладбище нам рассказывает 65-летняя Кэтрин Паккален (Catherine Pakkalen), которая всю свою жизнь прожила в «Сойнтуле».
Пакканен рассказывает о своем роде у надгробного камня. На металлической пластине, прикрепленной к камню, написано «Риксман». Здесь она и рассказывает историю, которую в детстве слышала много раз. Она говорит по-английски, а ее знание финского языка ограничивается несколькими словами.
Общий дом «Сойнтулы» в январе 1903 года сгорел дотла, но Катри и ее маленькие дочери Хелми и Ингрид спаслись от огня. Их отец Матти был на собрании на верхнем этаже, но ему тоже удалось выбраться из здания. Маленькая Ингрид и стала бабушкой Кэтрин Паккален.
После пожара у «Сойнтулы» стало еще больше проблем. Ее руководитель Матти Курикка поссорился со всеми ее членами. Осенью 1904 года было решено закрыть общину. Курикка покинул остров.
Но в «Сойнтуле» успели применить на практике много таких вещей, которые были реализованы в Северных странах только спустя много десятилетий. В общине был создан детский сад для того, чтобы женщины могли работать наравне с мужчинами. Рабочий день стал восьмичасовым задолго до того, как он стал таким в Финляндии. У всех были одинаковые зарплаты. Каждый получал бесплатную квартиру, одежду и питание.
Хотя Курикка уехал, жизнь на острове продолжилась. Финны ловили рыбу, возделывали землю и работали на лесопилке. У Катри и Матти в Сойнтуле родилось еще три ребенка.
Матти Риксман умер в 1948 году, Катри ‒ только в конце 1960-х. Постепенно она стала одним из руководителей общины. Она создала библиотеку. В газетах канадских финнов у нее была своя колонка под названием «Бабушка». Катри писала по-фински, потому что она так и не выучила английский язык. Но она была прогрессивным человеком: Катри Риксман всеми силами отстаивала равноправие женщин. Она наверняка поддержала бы движение #metoo, потому что в своих статьях она осуждала Голливуд, который эксплуатировал женщин.
Кэтрин Паккален десятки лет изучает историю своего рода. Она собирается написать о нем книгу. Главным героем станет бабушка Катри Риксман.
«Она была необыкновенным человеком»
Слава «Сойнтулы» привлекала новых жителей. В 1960-1970-е годы на остров приехали американские хиппи, которые уклонялись от призыва на войну во Вьетнаме и искали единения с природой.
В последние годы в «Сойнтулу» приехало много семей с детьми. Часть взрослых работает удаленно, многие приехавшие — художники.
Проблемы здесь довольно необычные. Недавно жители спорили о том, можно ли им держать петухов, которые иногда кричат по ночам и будят соседей.
Уехав с острова Малко, Матти Курикка основал еще одну утопическую общину недалеко от Ванкувера. На этот раз поехали только мужчины, но и эта община вскоре распалась.
Осенью 1905 года Курикка вернулся в Финляндию и успел принять участие в крупной забастовке. В Финляндии он снова женился. На этот раз его женой стала Ханна Ряйхя (Hanna Räihä), которая была моложе его на 20 лет. У пары родилась дочь.
В 1908 году Курикка вновь отправился в Северную Америку — уже с женой и дочерью. Но и на этот раз он потерпел неудачу. Жена и дочь вскоре вернулись обратно.
Матти Курикка остался в Америке. Он держал птицеферму недалеко от Ванкувера, а позже купил небольшой участок земли рядом с Нью-Йорком. Там он писал статьи и пьесы.
Курикка умер в октябре 1915 года. Причина его смерти неизвестна. По одной из наиболее распространенных версий, он рубил лес на своем участке, где и умер от сердечного приступа. По рассказам журналиста, знавшего Курикку, они были вместе на празднике в Бруклине. Курикка ушел с праздника поздно ночью. Его нашли мертвым на скамейке парка.
До конца своей жизни Курикка мечтал о создании новой утопической общины. Незадолго до смерти он писал: «Надо быть смелым в своих мечтаниях. Если бы никто ни о чем не мечтал, мы, скорее всего, так и жили бы на деревьях и проявляли чувство любви, ловя блох в шерсти друг у друга».
«Цветочек Сталина» попал в лагерь после «карельской лихорадки»
Самой трагичной страницей в истории утопических общин Финляндии стала «карельская лихорадка» 1920-1930-х годов. Она началась среди уехавших в Америку и Канаду финских переселенцев. Тысячи финнов отправились в Восточную Карелию строить образцовую страну социализма.
Жившая в Детройте семья Виитаниеми (Viitaniemi) уехала в Карелию летом 1931 года. С ними была трехлетняя дочь Телма (Thelma). Родители получили работу на лыжной фабрике в Петрозаводске, и у семьи появилось жилье в барачном поселке. В 1936 году Телма пела на радио, и ее прозвали «Цветочком Сталина».
Разгар «карельской лихорадки» в Советском Союзе приходится на 1920-1930-е годы. Коммун было семь, членов общины — восемь тысяч.
Через несколько лет родители Телмы развелись. Вскоре начались сталинские репрессии. В 1938 году отца и отчима Телмы арестовали, и больше их никогда не видели. Около 800 финских переселенцев было сослано в лагеря.
Телму и ее мать переселили на лесной хутор подальше от финской границы. В конце 1940-х годов Телма подала прошение о том, чтобы ей разрешили переехать в США, и ее осудили на десять лет лагерей за антисоветскую деятельность. Она вернулась из лагеря в 1956 году. В лагере он встретила своего будущего мужа — латыша, у них родилась дочь Элина.
В 1970 году Телма и ее дочь уехали из Советского Союза. Она сказала чиновникам, что едет на встречу с матерью, которая в свое время вернулась в Финляндию. Поскольку Финляндия выдала бы перебежчиков Советскому Союзу, ей пришлось ехать дальше в Швецию. Сейчас 90-летняя Телма Скинкис (Thelma Skinkis) проживает в Стокгольме.
Кирси Сало создает свою утопическую общину в Колумбии
«Я помогаю людям меняться», — говорит Кирси Сало (Kirsi Salo).
Многие финны помнят Кирси Сало как ведущую телепрограмм. Сейчас она работает коучем по благополучному образу жизни и говорит о таких вещах, как необходимость перемен, осознанность и процветание. Позже 50-летняя Сало решила создать свою утопическую колонию в Колумбии.
Эта мысль пришла ей в голову весной 2016 года.
«Купите землю, обрабатывайте ее для собственного пропитания и возьмите с собой друзей».
Сало начала присматривать подходящие места по всему миру. Требования к месту были вполне четкими: должно быть достаточно солнца и влаги, чтобы круглый год обеспечивать себя пропитанием. В конце концов, такое место нашлось в декабре 2016 года. Оно находилось в горах Сиерра-Невада-де-Санта-Марта на севере Колумбии.
Рабочее название общины — Avokadomaa («Страна авокадо»). Сало не хочет очень строго определять всю жизнь общины, Она также не хочет быть ни гуру, ни руководителем.
«На этом этапе я выступаю в качестве магнита, который притягивает к себе людей. Они сами могут спланировать свою жизнь и построить жилье на свое усмотрение».
По мнению Сало, тех, кого интересует община, объединяет, прежде всег, о любовь к природе. Это в основном семейные люди 30-40 лет. Среди них есть полицейские, тренеры и врачи.
«Они хотят, чтобы в основе их жизни лежала не только конкуренция, эффективность и стресс. Они хотят жить простой и свободной жизнью. Они прекрасные люди. Они поклоняются мировой любви».
По мнению Сало, в ближайшие годы в общину приедет еще пара десятков семей.
«Мы могли бы дать нашим детям домашнее образование».
Будущих членов общины объединяет также ощущение того, что мир движется в неправильном направлении. «Земля авокадо» стала бы безопасной гаванью в беспокойном мире.
«Министерство иностранных дел Северной Кореи недавно заявило, что ядерная война может начаться в любой момент. Меня успокаивает мысль о том, что здесь в горах я нахожусь вдали от объектов ядерного удара. Если мир станет очень неспокойным, мы будем далеко ото всего. Мы не находимся на пути беженцев. Здесь нет партизан», — говорит Сало.
Жизнь в общине должна быть как можно более простой и чистой с точки зрения экологии. Община может получать доход, например, построив эко-отель, выращивая кофе и продавая масло авокадо.
«Здесь можно было бы жить на старый лад», — говорит Сало.
Она слышала о финских утопических колониях, существовавших раньше. Например, об аргентинской Colonia Finlandesa. По мнению Сало, у общины «Авокадо» существуют лучшие предпосылки, чем у прежних утопических общин.
«Мы все — граждане мира. Мы не едем туда для того, чтобы построить маленькую Финляндию».
Хотя условия пока довольно примитивные и интернет еще не работает, Сало вместе со своими поселенцами намерены использовать все новые достижения науки, например, энергию солнца или фильтрацию воды. В общину принимают не только финнов, но и граждан других стран.
«Я всегда ощущала безграничность мира. У нас общий земной шар, мы — один народ. И все мы — люди».
