Седьмого августа 2014 года Элли Силтале (Elli Siltala), члену правления компании «Валио», позвонили с завода города Сейняйоки. Собеседник не понимал, что происходит.
«В СМИ пока никакой информации нет, но мне позвонил водитель фуры с российской границы. Говорит, не пропускают. Что происходит?» — спросили у Силталы.
На складе было масло, которое ждало отправки в Россию, и в тот день должны были произвести еще.
«Водитель говорит, граница закрыта. А что, если это масло превратить в промышленное?» — интересовались в Сейняйоки.
Так и поступили, и перед Силталой встала новая задача. Осталось 900 тысяч килограммов масла, большая часть которого была несоленой. Его нужно было кому-нибудь продать.
Накануне вечером пришло предупреждение. Что-то случилось, но пока неясно, что именно. Проблемы на границе с Россией были и раньше. Наверное, какие-то продукты сняли с рынка.
«Утром было принято решение, что фуры, которые уже отправились в путь, доедут до границы. Посмотрим, сколько мы сможем провезти», — вспоминает генеральный директор Анникка Хурме (Annikka Hurme).
В полдень пришла информация, что теперь через границу ничего нельзя провозить.
На этом экспорт молочных продуктов «Валио» в Россию закончился. В 2013 году он принес 242 миллиона евро. В 2014 году ожидались продажи на 400 миллионов. Оборот «Валио» лишился пятой части.
Кризисные меры были приняты тут же.
«Несколько телефонных звонков, и в производстве и логистике произошли серьезные изменения. Потребительские товары были заменены на промышленные. Это произошло в первый же день за несколько часов», — вспоминает Хурме.
Инструкции руководства были четкими, на плечи главы отдела производства и логистики Танели Меро (Taneli Mero) легла задача реорганизовать товаропотоки. Весь день прошел за телефонными звонками.
«Мы сразу же подумали о том, что нужно сохранить продукты и холодовую цепь. Когда поступила эта информация, автомобили увели на стоянки. 15 фур отправились в терминал Лаппеенранты. Некоторые водители уже слышали новости по радио и знали ситуацию», — вспоминает Меро.
В тот день границу успели пересечь две фуры. В одной было варенье, а в другой — товары, которые попали под санкции. Остальные фуры с полуприцепами вернулись на склады.
На следующий день должны были выехать 28 фур, и их отправили на склады. В них были, например, сыры «Виола» и сыр «Ольтерманни», а также масло с этикетками на русском языке.
Для хорошо хранящихся промышленных продуктов и сухого молока сразу же начали искать место на складах. Нужно было дать инструкции десяткам водителей, сотням работников и пяти заводам.
«Все понимали серьезность ситуации. Например, на заводе Хаапавеси производство сыра „Ольтерманни" сразу же сократили. Ничего не было произведено впустую», — говорит Меро.
Шаг России был абсолютно понятен. Когда граница закрыта, то она закрыта, и все тут. К этому пришлось приспосабливаться.
Сначала в компании «Валио», конечно, надеялись, что граница скоро откроется, хотя бы частично.
«Однако довольно скоро мы поняли, что в ближайшие дни ситуация не изменится. На той же неделе мы решили, что нам срочно надо искать новых клиентов», — говорит Хурме.
Политики не давали напрасных обещаний и не обнадеживали. Все знали, что речь шла о разногласиях между Россией и ЕС.
Неясной оставалась только ситуация с безлактозными продуктами.
Откуда-то поступила информация, что безлактозные продукты можно ввозить в страну. Россияне, очевидно, подумали, что они полезны для здоровья, но позже пришли к другому выводу.
Информация была неточной, и подтверждений не было. Поэтому стоило попробовать.
«В конце осени семь фур отправили на границу, чтобы прощупать почву. В 2015 году пришла новая информация, и шесть фур вновь отправились попытать счастья», — говорит Меро.
Пересечь границу не удалось, и машины остались на таможне. Служащие проверили продукты и заявили, что нашли в них лактозу.
«Валио» привыкла реагировать быстро. Нужно было что-то придумать со скоропортящимися продуктами, ведь с ними нельзя медлить. Направление производства можно изменить за несколько дней. На одних и тех же заводах можно производить разные продукты.
У «Валио» как раз недавно появился новый завод в общине Лапинлахти, который занимался производством сухих смесей. Это оказалось очень кстати, однако проблемы с большим объемом молока, по словам Меро, можно было бы решить, и не прибегая к помощи завода.
Производственные мощности не были на пределе. Не было необходимости переходить на производство самого низкого по стоимости сырья для плавленых сыров. Да и складских помещений было достаточно.
Сырье для производства плавленого сыра находится в самом основании иерархии производства молочных продуктов. Это свежий продукт, который нельзя хранить как сухое молоко.
Производство возобновилось после ремонта 5 августа, а уже осенью 2016 года завод был закрыт.
«Из Тампере в Россию успели уехать восемь фур», — рассказывает Меро.
Отделу продаж в августе пришлось задуматься, кому можно продать помимо масла еще и 1,4 миллиона килограммов сыра «Ольтерманни» и 400 тысяч килограммов плавленого сыра «Виола».
Сыр «Ольтерманни» — «Путинский сыр», Putin-juusto — продавали в Финляндии с этикетками на русском языке. На это получили специальное разрешение, в социальных сетях появилась реклама. В итоге спрос даже превысил предложение. С маслом дело обстояло хуже, потому что несоленое масло — непривычный продукт для финнов.
Кроме этого, надо было решить, кто в России мог бы принять успевшие переехать через границу продукты.
«Их хотели заполучить все, как только новость начала распространяться», — рассказывает Силтала.
А поскольку производство было реорганизовано, в ближайшем будущем предстояло продать много сухого молока и промышленного масла.
Из-за успешного бизнеса в России «Валио» отказалась от сотрудничества с многими другими странами. Крупнейшей страной, в которую экспортировалось масло, была Франция, но там за последние годы продажи сократились. Однако хорошее качество масла «Валио», которое отлично подходило для выпечки круассанов, все же помнили.
Теперь надо было восстанавливать старые связи.
«Пришлось нелегко, но помогла хорошая репутация. Первые договоры удалось заключить в течение недели», — рассказывает Силтала.
Это было тяжелое время для «Валио». Только недавно компания была оштрафована на 70 миллионов евро за злоупотребление доминирующим положением на рынке. А отмененная в начале 2015 года система квот привела к производству избыточной продукции.
В 2014 году Силтала отвечала за продажу масла. Рынок России был самым большим. Она переживала за рабочих подразделения концерна «Валио» в Одинцове Московской области. Решение важных вопросов затянулось, началась настоящая неразбериха. Из 550 работников 200 пришлось уволить.
90% сырья для производства сыров поставлялось из Финляндии. Теперь вся деятельность подразделения зависела от основанного в 2006 году завода. Надо было наращивать производство и дополнительно закупать много молока. Недостаток молока до сих пор ограничивает производство.
«Продавцов фактически превратили в покупателей», — говорит Силтала.
У Хурме проблемы начались в октябре. Тогда стало понятно, что расходы надо сокращать. С экономической точки зрения промышленная продукция была менее выгодна, чем производство потребительских товаров.
Переговоры о сотрудничестве начались уже в августе. 530 человек потеряли работу. В конце августа цены производителей снизились на 4 цента за литр.
Насколько большой урон российское эмбарго нанесло «Валио»?
Хурме уверяет, что к рискам были готовы, работа в кризисной ситуации велась хорошо.
«Опыт переработки молока уже был, и все было хорошо продумано».
Однако масштабы поражали. Обвал в России произошел в момент самой высокой рентабельности.
По мнению Хурме, в Финляндии не совсем понимают, насколько огромным был российский рынок. Его недооценивали, когда рассуждали о компенсации убытков за счет новых рынков. Свежие продукты нельзя довезти до Китая так же, как их довозили до России. Китай слишком далеко, и с ним связаны политические риски.
Сейчас бизнес с Россией возрождается вновь. В прошлом году оборот компании составил почти сто миллионов евро. В худшее время он составлял 30 миллионов. Главной задачей является наращивание производства посредством работы завода в Одинцово.
Надежды на импорт из Финляндии не очень большие.
«Мы готовы, но не рассчитываем на это», — заключает Хурме.
Экономические потери были огромными, но все полученное молоко было переработано, и продукция, оказавшаяся на складах, была продана.
«Не было потеряно ни одного литра молока. Я горжусь этим», — говорит Хурме.
