В одном из множества богато украшенных залов Кремля состоялась роскошная церемония присяги российского президента на четвертый срок.
Среди тысяч гостей на этой церемонии были не только ведущие российские политики и чиновники, но и патриарх Русской православной церкви, а также голливудский друг Путина Стивен Сигал. По мнению некоторых, эта церемония напоминала скорее коронацию, а не инаугурацию.
В обращении к народу, который с такой преданностью его поддержал, Путин в свою очередь пообещал служить людям и поддерживать их ценности — как минимум то, что он назвал «традиционными» ценностями. Таким образом, он, по всей видимости, хотел сказать, что теперь его приоритетной задачей стало решение внутренних проблем.
Несомненно, президенту Путину предстоит многое сделать, если он собирается обеспечить российскому народу желаемый уровень жизни, и если он намерен обеспечить себе наследие, которое он выстраивает на протяжении почти 20 лет у власти.
С тех пор как в декабре 1999 года после отставки Бориса Ельцина Путин стал исполняющим обязанности президента, его авторитету редко бросали серьезный вызов. Более того, его победа на прошедших в этом году выборах стала его самой убедительной победой к настоящему моменту, несмотря на уже ставшие привычными тревоги по поводу «нарушений» во время голосования. Стоит также напомнить, что его самый известный оппонент Алексей Навальный не был допущен к участию в выборах из-за судимости.
Однако, несмотря на всю ту власть, которую способен сосредоточить в своих руках Путин, Россия до сих пор остается страной, характеризующейся существенным экономическим неравенством и значительной нестабильностью. Как президент отметил в своей речи 20 марта, 20 миллионов россиян живут за официальной чертой бедности, и вся страна серьезно пострадала в результате глобальной рецессии после 2008 года. Результаты того роста, которого России удалось достичь до начала финансового кризиса, были быстро потеряны, и больше всего пострадали самые уязвимые слои населения.
Хотя в прошлом году были зафиксированы признаки роста, прогнозы вплоть до 2020 года указывают на то, что ВВП страны сможет ежегодно увеличиваться в лучшем случае на 2%. Путин ясно дал понять, что ситуация улучшится, только если Россия всерьез займется развитием технологий.
Для широкой общественности — а также, возможно, для инвесторов и олигархов — все это звучало хорошо и замечательно не в последнюю очередь потому, что дьявол кроется в деталях. Но правда заключается в том, что технологии уже стоят на первом месте в российском подходе к внешней политике, будь то военные конфликты или возможные вмешательства в демократические процессы других государств.
По странной иронии судьбы, авторитет Путина внутри России во многом укрепляется за счет его иностранных кампаний, несмотря на то, что эти кампании оказались чрезвычайно дорогостоящими. Военная кампания России в Сирии длится уже три года, но помимо нее, есть еще масса масштабных и социально значимых проектов в Крыму, а также — в том или ином смысле — на востоке Украины.
Еще один парадокс заключается в том, что избрание Дональда Трампа на должность президента США, которое Путин встретил с радостью, увидев в нем возможность и дальше сеять разногласия на Западе, на самом деле обернулось появлением гораздо менее предсказуемого потенциального врага в Белом доме. Не только Путину трудно понять, что задумал Трамп, однако масштабы влияния и мощи России и США делают отношения между этими двумя лидерами чрезвычайно значимыми.
Путину приходится иметь дело с множеством проблем внутри страны и за ее пределами. Нет никаких сомнений в том, что он пользуется широкой поддержкой населения в целом, но также очевидно, что к его словам о России, как о «свободном обществе», необходимо относиться с определенной долей скептицизма. При Путине степень независимости СМИ существенно уменьшилась, а политическую оппозицию поставили в очень жесткие рамки.
Тем не менее, по сути Путин затронул важную тему. Когда он заявил, что России «нужны прорывы во всех сферах жизни», и что «такой рывок способно обеспечить только свободное общество», он был прав. Вопрос лишь в том, допустит ли он подобную свободу, если ради нее ему придется пожертвовать собственным влиянием.
