Продолжаем публикацию начатой в сербской прессе полемики о президенте Путине
Структура современной власти в Российской Федерации исключительно сложна, и президент государства является лишь одним из ее факторов, хотя в руках Владимира Путина сегодня сконцентрирована большая реальная, а не только формальная власть. Поэтому не стоит ожидать от него, что он «переломит» ситуацию и направит Россию в каком-то совершенно ином направлении (мало кто представляет себе, в каком именно). Ведь и сам Путин, как политический фактор, появился в момент «перелома», совершенного кем-то другим в конце 90-х. Не будем забывать, что в том «переломе» так или иначе участвовал и тогдашний президент Ельцин.
Критики Путина из лагеря правых часто подчеркивают эту преемственность между его правлением и эпохой Ельцина. Эта преемственность кое-что объясняет, но факт остается фактом: нынешний президент обязан своей популярностью, прежде всего, дискретности, способствовавшей стабилизации социальной и экономической системы и укреплению национально-культурного самосознания, что является немаловажным фактором общественного развития.
Утверждение Срджи Трифковича о том, что Путин больше похож на менеджера, который более или менее успешно координирует различные интересы, чем на дальновидного государственника, отчасти верно. Балансирование между различными структурами власти в России в условиях внешнего давления, которое после недавних президентских выборов РФ резко возросло, кажется неизбежным, даже несмотря на всю опасность и неизвестный исход такого положения.
Действительно ли Россия несет потери на всех фронтах? Этот вопрос должен остаться открытым. Вряд ли можно счесть историческим поражением России то, что ей успешно удается противостоять мировому гегемону в военной и информационной сфере, укрощать его в важных регионах, а также прокладывать путь к многополярности. И все же таким людям, как я, кто недавно побывал в воюющей Новороссии, непросто взирать на конкретные человеческие жертвы и последствия российской «оборонительной» политики. Конечно, проще везде и всегда призывать к бескомпромиссному сопротивлению. В особенности, когда вам непосредственно ничего не угрожает, а на плечах не лежит тяжелый груз исторических решений.
Я не говорю конкретно о Срдже Трифковиче, но его позиция несколько симптоматична. Как и позициях тех, кто писал, что Египет станет серьезной державой, как только построит шаттл. На Россию отчасти он смотрит под западным углом зрения. Разумеется, подобная позиция имеет право быть, как и разочарование некоторых представителей западных правых кругов, которые видели в Путине лидера мировой консервативной революции.
Также нам не стоит считать критику в адрес Путина и позиции современной России вредной и враждебной (а если она исходит от серба, так еще и неблагодарной). Мы должны понимать, что шаги, предпринимаемые Россией, иногда приводят в замешательство, и российское государственное руководство нередко демонстративно проявляет свою имперскую надменность, самодовольство и медлительность.
И все-таки мы должны понимать, что позиция, которую сегодня занимает Россия, — это позиция борющегося за жизнь. И эта борьба имеет к нам прямое отношение, но не из-за «самоотверженной любви» к России, а из-за нас самих, ведь мы — давайте не будем заблуждаться — в одной лодке.
Максимализм и мечты о «великом возрождении», возможно, являются хорошим импульсом, но не руководством к действию в политике. Конечно, главное — не терять из виду основную цель. Для России эта цель (понимают ее руководители и граждане это или нет) — в самосохранении, но не в роли рабов, а в качестве свободных и полных достоинства людей, которые сохраняют ценности собственного культурно-исторического наследия. Это не означает, что их наследие не подлежит критике, и что исключается борьба за индивидуальную свободу и социальные улучшения. Это не означает, что императив коллективного выживания можно использовать в качестве циничного предлога для подавления собственного народа. Однако бывают такие критические моменты, когда релятивизация необходимости коллективного и, насколько это возможно, институционального сопротивления контрпродуктивна даже для ее сторонников, если только они не кормятся в высших колониальных структурах и еще не совсем ослепли от идеологии ненависти к самим себе, которая мешает им сострадать ближним.
Путин не вечный, но идея свободы и самостоятельности должна быть вечной. Путин, возможно, принес свободу и самостоятельность, а может, и нет. Возможно, он их представляет, а может, его концепции ошибочны. И все же в нашем современном подчиненном мире Путин в последние десятилетия символизирует неприятие и сопротивление процессу полной цивилизационной деградации, которая в мрачные 90-е годы казалась такой очевидной и неизбежной.
Поэтому давайте трезво оценивать Путина, его плюсы и минусы, позицию, которую он занимает, чтобы вместо нас ему не выносили оценку враги. Они хорошо понимают, чего им бояться, или по крайней мере хорошо притворяются.
