Не так много найдется важных событий мировой истории, которые были бы настолько же мало знакомы и понятны польским читателям, как покупка Америкой Аляски в 1867 году. Следует отметить, что Соединенные Штаты приобретали и другие территории (например, Луизиану). Позволю себе усомниться в том, что о других подобных сделках, которые совершали в XIX веке американские власти, знает больше процентов пяти читателей.
Однако в центре внимания Марека Будзиша (Marek Budzisz), выпустившего книгу «Конец российской Америки. Размышления о причинах продажи Аляски», оказалась не американская, а российская политика. Автор предпринимает в своем труде попытку ответить на вопрос, почему руководство Российской империи решило продать огромную и невероятно важную заморскую территорию? Эта публикация имеет особое значение, поскольку в польской научной литературе эта тема фактически не поднималась. Неудивительно, что общественности остается или опираться на теории о дьявольских заговорах, или на народную мудрость «глупые русские всегда позволяют обвести себя вокруг пальца». Удивительно лишь то, что работа, посвященная продаже Аляски, не появилась раньше.
Почему Россия ушла из Америки?
Открытие и колонизация северо-восточных берегов Америки была прямым следствием покорения Сибири. Обращу внимание, что в нашу эпоху, когда все так полюбили обсуждать историческую политику, прижился тезис, будто Россия заняла азиатские территории совершенно естественным образом. Забвение того факта, что она была огромной колониальной империей, которая расширяла свои границы путем кровавых завоеваний и истребления коренного населения, можно назвать победой российской политики памяти.
В чем же, по мнению Будзиша, состояла причина ухода России из Северной Америки? Продажа Аляски была следствием того, что россияне приняли стратегическое решение об отказе от гегемонии (или даже монополии) в северной части Тихого океана. В XVIII и первой половине XIX века такие планы выглядели вполне серьезными: это было естественно, ведь они проистекали из процесса завоевания Азии и тихоокеанского побережья. Экспансия, которая привела Россию на Камчатку, Алеутские острова, а также и на Аляску принесла такие большие финансовые и политические дивиденды, что отказ от нее не мог не стать одним из самых сложных решений, когда-либо принимавшихся российской дипломатией. В связи с этим рассуждения автора, показывающие, почему было принято именно оно, становятся самой важной частью его труда.
Следует выделить три причины, которые склонили Петербург совершить такой разворот во внешней политике. Первой было изменение расклада сил в Тихоокеанском регионе. В первой половине XIX века американцы начали активно покорять континент, выдавливая испанцев, мексиканцев и, конечно, индейцев. Вашингтону для продолжения экспансии нужно было принять решение о выборе геостратегического союза. Это открывало возможности перед Россией, поскольку с Соединенными Штатами ее объединял общий соперник: Британская Империя. После завершения Наполеоновских войн она стремилась не допустить появления континентальной гегемонии одной державы, а поэтому основным противником для британцев стала Россия, с которой они конкурировали в том числе в Средней Азии. В Западном полушарии британским интересам угрожала также североамериканская республика. В такой ситуации два врага Соединенного королевства вполне могли вступить в союз.
Доходы, которые приносила Российской империи торговля пушниной, были внушительными, поэтому совершенно естественно, что россияне размышляли о дальнейшей экспансии. Тем более, это был не единственный источник богатств. Империя обдумывала не только перспективу дальнейшей колонизации севера Тихоокеанского региона, но даже предприняла шаги, направленные на то, чтобы получить Орегон, Калифорнию и Гавайский архипелаг. Очень скоро она, однако, осознала, что такая политика неизбежно приведет к конфронтации с США. Потенциальный конфликт мог возникнуть хотя бы на почве Аляски. Петербург (имея на то основания) подозревал американцев в том, что они вооружают коренное население, настроенное против колонистов.
Следует также отметить, что середина XIX века была временем, когда Япония начала процесс отхода от изоляции, однако, американские влияния там преобладали над российскими. Спустя полвека это привело к открытому конфликту двух империй, когда они вступили в соперничество за господство на восточном побережье Азии. Россия укрепила свои влияния, потеснив Китай: речь в первую очередь шла об обладании устьем Амура.
Разные стратегии развития империи
В 1860-е годы российские власти могли придти к выводу, что доступ к водам Тихого океана им уже обеспечен, значит, можно сократить линию потенциального фронта, которую в долгосрочной перспективе все равно не удалось бы удержать. Вторая причина отказа от Аляски также была связана с внешней политикой. Как я уже упоминал выше, основным противником России в Средней Азии, на Ближнем Востоке и в Европе был Туманный Альбион. В свою самую острую фазу спор вступил в середине XIX века. Крымская война могла закончиться выдавливанием России с Балкан и из Леванта (такая цель в ней и ставилась). Более того, россияне могли лишиться Польши. В 1860-70-х годах напряженность несколько спала, но угроза вспышки нового вооруженного конфликта, который бы повлек за собой катастрофу, оставалась. Петербургу просто пришлось принять решение, от какого из фронтов отказаться. Уход с Тихого океана и активизация усилий на Балканах казались в свете жизненных интересов империи очевидным решением.
Третья причина была связана с внутренней политикой. Продолжение экспансии в Тихоокеанском регионе требовало изменения курса социальной и экономической политики. Для того, чтобы увеличить размер флота и создать армию, способную воевать вдали от политического центра России, нужно было начать интенсивную индустриализацию и подготовить огромное количество «синих воротничков» в том числе в вооруженных силах. Марек Будзиш посвящает этой теме довольно большую часть своей книги. Совершенно очевидно, что он считает этот аспект очень важным, если даже не ключевым. Противостоявшие друг другу концепции развития империи, то есть консервативная и консервативно-либеральная (о чисто либеральной в России речи не шло), были взаимосвязаны также с представлениями о внешней политике. Победа «реакционеров» означала выбор (если он вообще был) «европейско-ближневосточного» варианта и отказ от «дальневосточной» концепции. Конечно, я сильно упрощаю, чтобы представить в короткой статье изложенные в книге тезисы, однако, на этот эпизод в истории Российской империи следует обратить внимание как на крайне любопытный.
Все говорят о продаже, а не о покупке
Конечно, к заключению договора 1867 года привели и другие причины помимо вышеперечисленных. Можно было бы упомянуть также кризис специфических государственно-частных партнерств, который затронул колониальную политику во всем мире. Проблемы с управлением колониями возникали не только у россиян, достаточно упомянуть, например, о так называемом Сипайском восстании в Индии. Впрочем, вся мозаика конфликтов и разнообразных столкновений интересов на разных континентах настолько сложна, что от попытки осмыслить ее голова может пойти кругом. Ценность труда Будзиша заключается как раз в попытке показать сделку и процесс, который к ней привел, на широком геополитическом фоне. Задача это очень сложная, и если кто-то обнаружит в книге недоговоренности и упущения, в них ни в коем случае не стоит винить автора. Они проистекают не из его непрофессионализма, просто сложно себе вообразить, насколько толстой оказалась бы книга, описывающая ту эпоху максимально детально и исчерпывающе.
Тем не менее представляется, что в нее не помешало бы включить главу, более подробно рассказывающую об американской экспансии на континенте и в Тихоокеанском регионе. Вся американская политика вплоть до Второй мировой войны была подчинена логике доктрины Монро и, пожалуй, в свете истории с продажей Аляски эта тема требует развернутого освещения. Следовало бы также развить тему того, как американские власти покупали территории и продавали земли поселенцам, ведь у современного читателя, в особенности европейца, такая политика вызывает недоумение. Несмотря на эти замечания, книгу Марека Будзиша можно назвать основательным научным трудом, который знакомит польскую аудиторию с малоизвестным для нее событием, произошедшим 150 лет назад. Особенную ценность представляет то, что исследователь погружается в хитросплетения геополитики той эпохи.
А где же Польша?
Следует отметить, что знакомство с этими хитросплетениями может помочь понять многие аспекты современной международной политики. Уход России из Северной Америки и ее отказ от попыток обрести доминирующую позицию в северной части Тихого океана выглядит поражением лишь на первый взгляд. Благодаря подписанному в Вашингтоне договору две державы смогли поддерживать мирное сосуществование вплоть до наших дней. Многие читатели, возможно, не задумывались о том, что несмотря на борьбу за господство на международной арене, оба государства ни разу не вступали в непосредственную военную конфронтацию. Фундаментом сосуществования и взаимодействия служили не симпатии и антипатии, а интересы, которые, как известно, вечны и неизменны.
У России и США есть не только четкие сферы интересов, но и конкретный потенциальный противник. Обоим государствам угрожает любая страна, которая могла бы нарушить хрупкий баланс сил, установившийся между двумя колоссами. Она может находиться где угодно: в Европе, на Ближнем Востоке или (самом важном для двух держав) Тихоокеанском регионе. Когда такой центр силы появляется, россияне и американцы, отбросив существующие между ними споры, приступают к совместным действиям. Судьба Британской империи (деколонизация была делом рук не только Советского Союза, но и Америки) или Японской империи показывают, какой смертоносной силой обладает этот союз.
Здесь следует обратить внимание, что в наши дни появилось несколько кандидатов, способных разрушить существующий порядок. Эти кандидаты наверняка решат воспользоваться слабостями одного или обоих основных игроков, а, значит, можно ожидать появления нового глобального или локального американо-российского союза. Я абсолютно убежден, что «казус Аляски» должен стать (и наверняка уже выступает) предметом вдумчивого анализа каждого государства, которое хочет принимать участие в международных политических играх.
Заголовок моей статьи не так абсурден, как кажется на первый взгляд. Роль Польши как страны, находящейся на традиционном маршруте российского движения на Запад, сложно переоценить. Сила и слабость польского государства, его действия всегда накладывали большой отпечаток на российскую политику (в некоторые моменты даже, как кажется, более сильный, чем мы сами способны осознать). Влияя на Россию мы, как следствие, способны влиять и на политику США.
В заключение следует констатировать еще один факт: хотя россияне отказались от политической экспансии и продали Аляску, «русская Америка» не исчезла. Россияне не ушли с этого континента, они оставались там и строили собственную уникальную культуру, ставшую частью потрясающей американской мозаики. Более того, не следует забывать, что Москва сохранила контакты с русской диаспорой, этим она обязана в первую очередь Православной церкви, которая по условиям договора о продаже Аляски сохранила все свое имущество. Православные общины до сих пор рассыпаны по всему западному побережью вплоть до Калифорнии. История этого микросообщества, несомненно, заслуживает отдельного исследования, тем более что польский читатель смог бы найти в ней милые его сердцу родные мотивы.
Юлиуш Галковский — историк, философ, теолог, публицист, сотрудничающий с изданиями «Теология политична», «Экзорцист», «Христианитас».
