Иногда нужно совсем мало времени, чтобы занять место в истории футбола. «Манчестер Юнайтед» в финале Лиги чемпионов в 1999 году менее чем за две минуты забил два гола. Зинедину Зидану понадобилась доля секунды, чтобы ударить головой Марко Матерацци, и этот удар стоил его сборной звания чемпиона мира 2006 года. А футбольный клуб «Крылья Советов» из Самары, где проходят игры чемпионата мира по футболу 2018 года, стал первой командой на планете, одновременно выставившей на поле граждан Северной и Южной Кореи, пусть всего на одну минуту.
Сама по себе эта минута не была наполнена событиями. Южнокорейский футболист О Бом Сок начал игру за «Крылья Советов» в матче против пермского «Амкара» 2 мая 2008 года и играл до финального свистка. А северокорейца Цоя Мин Хо выпустили на поле в последнюю минуту на замену, и это стало для него дебютом в российской премьер-лиге. Он первым приветствовал Цоя на поле. Цой прикоснулся к мячу всего один раз. Затем игра закончилась, и закончилась эта глава в отношениях Севера и Юга. Больше эти корейцы на поле не встречались.
Конечно, вся эта история длилась дольше одной минуты. В 2004 году «Крылья Советов» провели лучший сезон в своей истории, заняв третье место в премьер-лиге (для них это было самое высокое место) и выйдя в финал российского чемпионата. А спустя год они лишились главного спонсора. Падение было громким и ярким. «Крылья Советов» перешли под контроль областной администрации, были вынуждены продать лучших своих игроков и едва не вылетели из высшей лиги. Новая стратегия клуба заключалась в аренде новых игроков, а не в их покупке. Таким способом он хотел сэкономить.
При реализации такой стратегии особую изобретательность проявил один из сотрудников клуба. Официально Арнольд Эпштейн был пресс-секретарем «Крыльев», но фактически он был фигурой более высокого полета. Эпштейн занимался всем, начиная с поиска игроков и кончая оказанием им помощи вне поля. В сентябре 2005 года он смотрел молодежный чемпионат мира в Перу и не мог не заметить неожиданно хорошее выступление сборной Северной Кореи, которая вничью сыграла с Италией, и только в четвертьфинале проиграла Бразилии. Их лучший игрок, атакующий полузащитник Цой Мин Хо забил три мяча и получил от прессы прозвище «северокорейский Рональдо».
«Меня всегда завораживала Северная Корея, — говорит Эпштейн. — Конечно, это не было восхищение, но это был глубокий интерес к незнакомой стране. Я хотел поехать туда, чтобы самому все посмотреть. Вскоре после просмотра игры их сборной по телевидению у меня появилась возможность отправиться в Пхеньян в туристическую поездку. Я решил воспользоваться этой возможностью и попытаться привезти одного из их игроков в „Крылья Советов". Конечно, это был безумный план, но попытаться стоило».
Эпштейн начал с того, что написал письмо, адресованное лично Ким Чен Ыну. Он поздравил Дорогого Лидера с замечательным выступлением молодежной сборной в Перу и заявил, что жители Самары находятся под сильным впечатлением от ее футбольных способностей. Эпштейн добавил, что «Крылья Советов» — это клуб, до сих пор преданный коммунистическим ценностям, о чем свидетельствует его название (слово «крылья» в этом названии относится к авиационной промышленности Самары). Он также упомянул о футбольном турне «Крыльев Советов» в Северную Корею в 1960 году и сделал так, чтобы этот документ подписал президент клуба и полковник российской армии Александр Барановский. «Я на сто процентов уверен, что его воинское звание все и решило, — смеется Эпштейн. — Ну как они могли отказать полковнику?»
Если бы Эпштейн показал это письмо кому-нибудь в России, его бы подняли на смех за классические советские выражения, а также за поддельные похвалы и комплименты в адрес Ким Чен Ына и его партии. Но только не в Северной Корее. Он передал письмо своему экскурсоводу в первый день поездки, стоя в тени гигантской статуи Ким Ир Сена. В тот же вечер в его гостиничном номере раздался телефонный звонок. Звонивший сказал, что предложение Эпштейна рассмотрят. Спустя несколько месяцев в Самару пришел ответ из Северной Кореи: мы с радостью направим к вам нескольких игроков, приезжайте и выбирайте.
К следующей поездке Эпштейн подготовился более тщательно, вооружившись не только письмом, но и видеозаписями. Там Самара была представлена как идеальное место для жизни и работы северокорейцев. Там были военные парады, памятники Ленину, развевающиеся знамена, мемориалы в честь героев войны, а также чудеса российской природы под музыку военных маршей. Огромные пространства с помпезной архитектурой создавали ложное сходство между Самарой и Пхеньяном. Если на Северную Корею можно было смотреть как на разновидность Советского Союза, то эпштейновская версия Самары была разновидностью Северной Кореи из 21-го века.
И это сработало. Эпштейну и двоим скаутам из самарского клуба дали возможность забрать в Самару Цоя Мин Хо. Им показали факс не откуда-нибудь, а из мадридского «Реала». Видимо, испанские гиганты пытались подобраться к Цою после молодежного турнира, но северокорейская футбольная федерация решила им не отвечать. Им не нужны были никакие деньги за его трансфер. Они хотели показать, что их лучших игроков невозможно сманить предложениями из империалистических стран, и что они поедут туда, куда прикажет партия. А партия приказала Цою ехать в Россию.
О Бом Сок приехал в Самару совсем другими путями. На самом деле, все было заурядно и очень просто. Этот правый полузащитник прорвался в южнокорейскую сборную в 2005 году, и со временем зарекомендовал себя как отличный игрок. В 2007 году «Крылья Советов» отыскали его на Кубке Азии и подписали с ним контракт с зарплатой 30 тысяч евро в месяц. У Цоя вознаграждение было намного скромнее — всего 15 тысяч рублей (240 долларов). Когда два корейца оказались в одном клубе, контраст между ними стал все заметнее, проявляясь снова и снова.
Цой приехал в Самару не один. Рядом с ним постоянно находился переводчик по имени Чон, учившийся в университете спорта в Киеве, и как предполагает Эпштейн, служивший в северокорейской службе безопасности. Чон не просто переводил для Цоя — он полностью контролировал жизнь молодого человека. Они жили вместе в маленькой комнате на территории клуба, а на публике никогда не появлялись поодиночке. Когда Цоя пригласили на один из неофициальных ужинов команды, Чон отказался от приглашения от имени футболиста, сказав, что тому надо готовиться к следующей игре, хотя до нее оставалось еще пять дней.
На практике любые попытки общения с Цоем приходилось предпринимать через Чона. Эпштейн считает, что футболист мог немного говорить по-английски, но никогда этого не показывал. «Один раз он выдал себя, — вспоминает Эпштейн, — когда я разговаривал с одним из наших иностранных игроков о Северной Корее. Я хотел упомянуть идеологию чучхе, но не знал, как это слово звучит по-английски. Чона не было, и вдруг Цой вступил в наш разговор. Так что мне кажется, он все-таки владел английским, но скрывал это».
Тренеры «Крыльев Советов» были недовольны еще и тем, что Чон настаивал, чтобы Цой тренировался в свободное время, совершал утомительные утренние пробежки и регулярно стоял на голове для улучшения кровообращения. Цой хорошо играл в футбол и был лучшим игроком в запасе «Крыльев», забив семь голов за свой первый полный сезон. Но он так в полной мере и не приспособился к новой действительности, и не смог влиться в первую команду. «У Цоя не было даже мобильного телефона, — жалуется Эпштейн. — Единственное, чем он занимался в свое свободное время, это играл на гитаре. Он так и не освоился в Самаре, потому что Чон отгораживал его от внешнего мира».
С О Бом Соком все было иначе. У него тоже был переводчик по имени Ким, однако они вели себя как друзья, разъезжая по Самаре в поисках корейской еды и ночных дискотек. Они мгновенно сдружились с остальными членами команды и посещали все неофициальные сборища. О и Цой вместе тренировались на поле, но последний всегда старался держаться на расстоянии. А за пределами футбольного поля? «Цой и Чон ни разу не попытались заговорить с нами», — говорит Ким.
Так что все свелось к одной-единственной минуте во время игры в российской премьер-лиге. Спустя две недели после окончания сезона Цой и Чон уехали к себе на родину. Они так и не вернулись. Почему? Может, из-за случившегося в том матче, когда Северная и Южная Корея объединились на футбольном поле? Возможно, но до той игры они без проблем тренировались вместе целый год. Вскоре Самару покинул и О Бом Сок, уехавший играть за свою сборную против Лионеля Месси на чемпионате мира 2010 года. А Цой Мин Хо недавно объявился в Камбодже, где он играет за местный клуб.
«На самом деле, это хорошо, — улыбается Эпштейн. — Это значит, что он не совершил никаких преступлений против партии, играя на одной стороне с О Бом Соком, так как иначе его бы ни за что не выпустили из страны. Так что Северная Корея признала ту единственную минуту. А это значит, что мы вошли в историю».
